На улице пасмурно и угрюмо, настроение у прохожих соответствующее. Как раз в это непогожее время люди особенно остро нуждаются в добре и хорошем настроении. По всему миру в этот день — 17 февраля — по сложившейся традиции принято дарить цветы незнакомым людям и угощать их конфетами, но не запрещены и другие проявления доброты.
Мы взяли с собой несколько закрытых стаканчиков с кофе, плотно завернутую шаурму, две коробки конфет в фантиках ради соблюдения необходимой гигиены и отправилась на улицу подкормить прохожих. Но не тут то было! Москвичи и гости столицы уж точно не были готовы взять еду от незнакомых женщин. Большинство бежали мимо, даже не вслушиваясь в наши слова.
- Девушка, возьмите кофе! - окрикнули мы уже адресно молоденькую женщину, на мой взгляд одетую слишком легко для этого февральского дня и подрагивающую от холода. Она было притормозила, непонимающе глянула.
- Кофе! Просто горячий кофе!
Девушка удивленно помотала головой и поспешила дальше.
- Сегодня день спонтанного проявления доброты, вот и угощаем! - крикнули мы в удаляющуюся спину. А сами понимаем: протяни сейчас нам кто-нибудь емкость непонятно с каким содержимым, пусть и с запахом кофе, мы тоже поспешим уйти.
- Кофе? - между тем затормозил рядом парень, услышав мои последние слова, - просто по доброте душевной? Давайте мне! Рекламируете, да?
- Да нет же! Просто угощаю!
- Значит все всегда за ваш счет? - он явно прикалывался, - тогда может и поужинает вместе?
- Не всегда, - стараемся не реагировать на подколку, - просто сегодня День спонтанного проявления доброты!
- Вот я и говорю: пойдемте лучше в ресторан, там и угостите, - продолжает дразнить меня мой собеседник, - пока день-то еще не кончился!
Отмахнуться от случайного уличного тролля никак не получается, и мы решительно подходим к автобусной остановке. И достаем из сумки коробку конфет:
- Хотите? - протягиваем кондукторше, которая проталкивается ко мне из другого конца салона.
- Платите за проезд! - нервно говорит та, по всей видимости, решив, что мы без денег и пытаемся откупиться конфетой.
- Да мы сейчас заплатим! - улыбаемся как можно искреннее и убедительнее, - вы конфетами-то угощайтесь — хорошие, свежие!
- Девушки! - кондуктор уже заметно нервничает и в ее голосе проявляются легкие истерические нотки, - я при исполнении! И конфеты ваши мне без надобности! Платите за проезд, пока не оштрафовали вас!
Сегодня день спонтанного проявления доброты, - говорит одна из нас почти шепотом.
В ее глазах что-то неуловимо меняется, как будто ломается внутренняя агрессия, но она не меняет своей позы, хотя становится более обмякшей, и конфету из коробки по-прежнему не берет.
- Если у вас нет денег, - говорит чуть спокойнее, - так и скажите, зачем устраивать спектакль?
Она неуклюже бурчит угощение, буркает: «Спасибо».
Снова улица. Снова люди отказываются от бесплатных угощений, демонстрируя равнодушие или раздражение, уходят в спешке, игнорируют предложения что-то съесть или выпить. Для большинства наша спонтанная доброта непривычна и оттого подозрительна.
Я что-то вам должен? - спрашивает продавец газет, нерешительно протягивая руку к шаурме, но тут же ее отдергивая. Услышав о празднике, еще более недоуменно поднимает брови и жестом показывает, что, дескать, нет ему дела до Дня доброты.
- Вы меня не отравите? - вопросительно смотрит на нас женщина в возрасте, слабо улыбнувшись, но кофе все же берет.
И тут мы внезапно оказываемся в зоне повышенного внимания бомжа из числа тех, кто постоянно греется между входными дверьми вестибюля метро. Он подходит ближе и ищуще заглядывает в коробку.
- Хотите? - спрашиваем мы скорее даже утвердительно.
Через налет какой-то вечно несмываемой патоки на лице: то ли грязи, то ли небритости, то ли усталости, а, скорее, всего сразу на его лице проступает хитроватая радость.
- Правда дадите?
- Конечно!
Он берет одну, две, три, смотрит вопросительно, и не углядев осуждения, прихватывает еще несколько. Потом отходит в сторону, впрочем, совсем не уходит, а пристраивается наблюдать.
А большинство людей в толпе бегут и бегут мимо с непроницаемыми лицами, на которых лежит отпечаток повседневных забот.
И тут прямо перед нами поскользывается и, делая неловкие попытки удержаться на ногах, начинает падать довольно пожилая женщина. Мы пытаемся подхватить ее, и конфеты от резкого движения летят в разные стороны. Успеваем поймать барышню. «Слава Богу, не сломала ничего, даже не ударилась, - нервно причитает она, - Ой, спасибо, дочки, за твою доброту! Если бы не вы...» А мы вспоминаем про свои конфеты и оглядываюсь. Коробка стоит рядом, конфеты внутри. Пока мы помогали женщине, кто-то, незамеченный, собрал их и аккуратно положил внутрь...
- Вы идите! Провожайте старуху-то! Я тут приберу! - раздается хрипловатый голос все того же бомжа, который так и не покинул место своей дислокации.
- Вот спасибо!
- А как же, помогу! - подмигивает он, - раз сегодня День спонтанной доброты, - и вдруг начинает «квакать» добрым смехом, который вылетает из его груди как-то с трудом, незнакомо, как будто он уже давно забыл, что это такое — смеяться, и сам удивляется тому, что с ним сейчас происходит.
Почему же День Доброты в классическом международной варианте у нас решительно не сложился? Люди благих намерений не поняли, не приняли, и мы выглядели в лучшем случае наивно, хотя скорее просто глупо, а то и подозрительно... Наверное это вовсе не потому, что в России все злые. А всего лишь потому, что в России доброта воспринимается, как обыденность и она должна быть ежедневной, повседневной и адекватной ситуации. И это не «доброта вообще», а нечто совсем другое. А конфеты — пусть даже 17 февраля - совсем не обязательны, и ни о чем особенно добром не свидетельствуют.
