Отец Насти во время срочной службы был авиационным техником, обслуживал легендарные перехватчики МиГ-25. И так интересно рассказывал дочери об истребителях, что Настя стала все чаще представлять себя за штурвалом военного самолета. Понимая, что это мечта неосуществима, тогда и набора такого не было, девушка после школы поступила на экономический факультет Чувашского университета. Но по-прежнему мысленно садилась в самолет, пробивала облачность, вырывалась за облака, летела, ослепленная огромным солнцем…
Пролистывая конспекты по финансам и экономической статистике, Анастасия бралась за книги по авиационной технике. Тяга к небу была настолько сильной, что на третьем курсе Настя отправилась в аэроклуб.
— Хотела узнать, есть ли у меня способности к летному делу, — рассказывает Анастасия. — В аэроклубе встретила настоящих энтузиастов, преданных небу и профессии. Узнала много нового. Нам преподавали аэродинамику, авиатехнику, рассказывали, как вести радиообмен. Мы узнали об особенностях района полетов, алгоритме действий при запуске, опробовании и выключении двигателя… Первым моим летчиком-инструктором был Андрей Анатольевич Кузьмин, потом меня учил летать Алексей Владимирович Силанов. Я им очень благодарна. Они дали мне понять, что у меня есть предрасположенность и способности к освоению авиатехники.
В аэроклубе Настя совершила 4 прыжка с парашютом, из них два — со 150 метров на воду с парашютом Д1-5У.
— Вспомните свой первый самостоятельный полет.
— Летчик, начиная осваивать самолет, летает сначала в зону и по кругу. Если инструктор видит, что он может взлететь и сесть без его помощи, без его вмешательства, дает добро на первый самостоятельный вылет по кругу. Я его на учебно-тренировочном самолете Як-52 сделала уже через 10 часов. Помню, когда вырулила, удивилась, насколько самолет стал легким и вертлявым. Действовала согласно инструкции, но все равно было волнительно. Когда взлетела и перевела самолет в горизонтальный полет, смогла уже немного расслабиться. Почувствовала невероятную радость и эйфорию от того, что лечу сама, что самолет слушается только меня. С высоты все прекрасно было видно: домики, леса, дороги, пруды, речки… Эмоции зашкаливали!
Потом Анастасия освоила легкий самолет Cessna-172. На самостоятельном вылете у нее произошел отказ двигателя.
— Это было на предпосадочной прямой. Где-то на 40 метрах винт встал. Запускать его уже было поздно. Была одна задача — посадить самолет, других мыслей не было. Спланировала, села. Потом уже запустила двигатель, зарулила на стоянку. Пошла в домик, где летчики пили чай, села, налила себе в стакан чаю. Меня спросили: «Ну, как отлетела?» Говорю: «Нормально, двигатель отказал». Наставники переглянулись и пошли смотреть самолет. Если бы отказ произошел не на предпосадочной прямой, а на круге, самолет бы разбился. И вполне возможно, я бы сейчас не рассказывала вам о себе.
Анастасия думала, что будет заниматься спортивным пилотажем. Дошла до выполнения мертвой петли — петли Нестерова, делала бочку, штопор. И да здравствуют перегрузки! Они там были стандартные — 5 единиц.
— Тот, кто один раз поднялся в небо, уже не может не летать. Для летчика небо как наркотик, хочется летать и летать. Но вскоре выяснилось, что государство не спонсирует, не финансирует спортивную авиацию. Чтобы летать на спортивном самолете, нужно и топливо, масло, средства на поддержание авиационной техники. У меня таких денег не было.
И Анастасия поступила в Омский летно-технический колледж гражданской авиации имени Ляпидевского.
— Среди курсантов было 8 девчонок. Никаких поблажек нам не делали, мы поступали на общих основаниях: сдавали физкультуру, проходили профотбор и летную медкомиссию.
Дни, проведенные в учебных корпусах, лабораторных аудиториях, мастерских, где на практике разбирали особенности воздушных судов и оборудования, пролетали на «сверхзвуке». Настолько Настя была увлечена учебой. Парни-курсанты нередко списывали у нее контрольные по авиационной технике.
Согласно программе, сначала курсанты проходили обучение на однодвигательных вертолетах — либо легком вертолете Bell 407, либо на Eurocopter AS-350, потом — на двухдвигательных Ми-8Т.
На тренажерах, имитирующих полную работу вертолета Ми-8, можно было заниматься без ограничения по времени. Чем Настя и пользовалась.
— Это была реальная кабина вертолета. Мы сидели, тренировались, отрабатывали все элементы. А потом началась летная практика. Мне было легче, чем тем курсантам, которые первый раз поднимались в небо. До поступления в летное училище я уже 4 года летала. Сложнее всего было выполнять заход на площадки ограниченных размеров.
Инструкторы ставили Анастасию Апасейкину в пример. Летное училище она окончила с красным дипломом.
«Нужно смотреть в оба, когда в небе появляются орлы»
Перед выпуском в училище приезжали представители различных ведомств, командиры авиационных отрядов.
Анастасия не планировала служить в силовых структурах, все ее подруги пошли работать в гражданскую авиацию. Но ее, как одного из лучших курсантов, рекомендовали в авиаотряд Росгвардии по Татарстану.
— Я наслышана была об авиаотрядах, знала, что они выполняют самые крутые задачи. Ведут воздушную разведку и охрану общественного порядка. Могут поехать на поиск, на спасение, на патрулирование. Также доставляют следственные группы к месту совершения преступления или аварии. Считала, что это гораздо интереснее, чем полеты в гражданской авиации, где либо вахту возят, либо доставляют грузы. Совершают полеты по расписанию. А в авиаотряде была работа — просто огонь!
Чтобы попасть в летный отряд Росгвардии, нужно было пройти множество комиссий. На одно только оформление документов на трудоустройство потребовалось полгода.
Женской летной формы не существует и в помине. На складе Настя получила самый маленький мужской 44-й размер, и… утонула в бушлате и брюках. Брюки ушила, а куртку так и пришлось носить на несколько размеров больше.
В авиаотряде ее встретили настороженно. Бывалые летчики не могли сопоставить тяжелую винтокрылую машину и хрупкую девушку-пилота. Ведь работать нередко приходилось в тяжелых условиях. Летом 2010-го они помогали тушить лесные пожары в Марий Эл. Год спустя летчики принимали участие в ликвидации последствий ЧС, когда рвались склады боеприпасов в Удмуртии. Совершили более 120 вылетов, когда затонул теплоход «Булгария». Помогали обнаруживать тела людей в Куйбышевском водохранилище.
Наставником Анастасии стал командир авиаотряда Альфред Валиуллин. Сначала были учебные полеты, потом ввод в строй. Вскоре инструктор убедился, что девушка может дать фору многим мужчинам в управлении 10-тонным Ми-8.
В авиаотряде только диву давались. Анастасия быстрее всех расшифровывала метеобюллетень — зашифрованную телеграмму о погоде. И ни при каких обстоятельствах не теряла присутствия духа.
На Насте Апасейкиной, втором пилоте вертолета, лежала вся штурманская подготовка к полету.
— Нужно проложить маршрут, предусмотреть обход запретных зон, подготовить всю документацию. В полете вести связь с диспетчером, помогать командиру, чтобы вертолет не столкнулся с птицами или другими объектами.
— Часто по курсу встречаются пернатые?
— Птицы чаще встречаются ранней весной и летом. Приходится от них уворачиваться. Нужно смотреть в оба, когда появляются орлы. Защищая свою территорию, эти хищники могут напасть на вертолет. Стараемся держаться от них подальше.
— А беспилотники не пролетают рядом?
— Нас обычно предупреждают: «В вашем районе работает беспилотник». И говорят, что желательно обойти тот или иной пункт.
Любопытно, что Анастасия докладывает обстановку в эфире, ведет радиообмен от мужского лица.
— Меня этому научили еще в аэроклубе. Так заведено в авиации. Я к этому привыкла, легко перестраиваюсь. Летаю уже 10 лет, с 20-летнего возраста.
Настя говорит, что их основная задача — десантирование спецназа.
— Помню, как первый раз на борт при мне поднимались такие бравые ребята, в экипировке, с автоматами. И тут увидели в кабине меня, поняли, кто будет их десантировать…
— Как отреагировали?
— Реплик никаких не было, но удивления скрыть они не смогли. Выбора, в принципе, у них не было, либо со мной лететь, либо оставаться на месте, — смеется Анастасия. — Все прошло как по маслу. Зависли на вертолете на несколько минут в воздухе, бойцы один за другим спустились по тросу на землю. Важно, чтобы машина все это время оставалась устойчивой.
«Мечта — стать командиром экипажа»
— Это правда, что вертолет в технике управления и в аэродинамике сложнее самолета?
— У самолета два крыла. Двигатель создает тягу, и специальная форма крыльев генерирует подъемную силу. У вертолета 5 лопастей, каждое из которых образует подъемную силу и является отдельным крылом. На различных частях лопасти тяга распределена неравномерно, где-то меньше, где-то больше. Если возникает встречный ветер, то эта разница, в зависимости от азимута лопасти, увеличивается. Приходится постоянно балансировать вертолет. Представьте, что крышка стола стоит на игле и нужно балансировать, чтобы ее удержать. Так и с вертолетом. Здесь нужно всеми органами управления работать, и ногами, и ручкой управлять, и шаг брать (ручка «шаг-газ» увеличивает подводимую мощность и увеличивает угол атаки всех лопастей одновременно). В горизонтальном полете полегче, встречный поток почти постоянный. И уже не требуется так балансировать, как при висении.
Настя говорит, что чувствовать, что 10-тонная машина послушна только тебе, твоим движениям, подчинена твоей воле, это — особый кайф.
Второй пилот вспоминает, как однажды они летали зимой в Ижевск, где у местного спецназа была совсем небольшая площадка для приземления.
— Начался снежный вихрь. Видимость ухудшилась, а слева и справа от площадки — деревья. Надо было повисеть подольше. Разогнать весь снег. Это, в принципе, обычная ситуация. Но мне тот вылет запомнился.
— Многие летчики воспринимают технику как нечто одушевленное.
— Это личное, этим редко делятся. Скажу, что бывает, что я тоже глажу вертолет, чтобы мы хорошо отлетали. К авиационной технике надо относиться с любовью. Летчики обычно поднимают первый тост за удачно выполненный полет, вторую рюмочку пьют за авиационную технику, за то, чтобы она не подвела. Ну а третий тост неизменный — за тех, кто не вернулся с полетного задания.
— Все с вами рядом — командир экипажа, бортовые техники, инженеры, бойцы-омоновцы — представители сильного пола. Не сложно одной находиться в мужском коллективе?
— Я еще с летного училища к этому привыкла, когда на 100 парней нас было 8 девчонок. Профессионализм не зависит от пола. В воздухе нет женщин или мужчин, есть только пилот. Нужно постоянно повышать уровень подготовки. Небо, как известно, ошибок не прощает никому.
— Что-то изменилось в авиаотряде с вашим приходом?
— Наверное, ребята стали меньше материться. Появление женщины в мужском коллективе дисциплинирует.
Лейтенант Анастасия Апасейкина готовится сдать квалификационный теоретический и практический экзамены на присвоение ей квалификации летчика 3-го класса. Ее мечта — стать командиром экипажа. Мужчинам на заметку: сердце Насти пока свободно.
8 марта она неизменно получает кучу комплиментов и цветов. Когда я прошу ее вспомнить самый оригинальный подарок, она с улыбкой рассказывает о подаренном сертификате в продуктовый магазин. Такие вот летчики-коллеги суровые и практичные!
