В столичном СИЗО №1, известном как «Матросская Тишина», больше 600 «лишних» заключенных. Многие из них спят на раскладушках или на матрасе на полу. Но перелимит почти не коснулся тюремной больницы. К слову, все больше больных заключенных из разных московских СИЗО жалуются, что их не вывозят в эту больницу. А те, кто тут находится, мягко говоря, не всегда довольны лечением. К слову, несмотря на то, что больных арестантов становится все больше, освобождают из заключения лишь единицы. Так в 2022 году таких на всю Москву оказалось 5 человек (двое по постановлению правительства №3, в котором есть перечень недугов, препятствующих содержанию под стражей, и трое по постановлению №54, со списком болезней, препятствующих отбыванию наказания). Врачи анонимно признаются: за каждого, кого они рекомендуют на медкомиссию для освобождения, им «достается» от «старшего брата». К слову, тюремные медики сомневается, что бывший главврач «Матросской Тишины» Кравченко сам попал за решетку за дело. Они уверены: это месть со стороны правоохранителей за то, что он боролся за тяжелобольных пациентов вопреки желанию следователей.
Один из тех, кого Кравченко считал «тяжелым», — экс-сенатор Борис Шпигель. Бизнесмена несколько дней назад вернули из гражданской больницы, где он проходил комиссию на наличие заболевания, препятствующего нахождению в СИЗО. Врачи «Матроски» считают, что оно у него есть. Гражданские медики этот факт подтвердить побоялись.
— Завотделением сказал: «Понимаете, у меня в кабинете ребята сидят…» — говорит Шпигель.
Про «ребят», которые посещают больницы, где проходят комиссию тяжелобольные заключенные, «МК» писал в одном из своих расследований. Обычно это оперативники того ведомства, которое сопровождает расследование.
Ректор Сергей Зуев на медкомиссию не направлялся. Но о необходимости ему, перенесшему несколько тяжелых операций, заменить самую жесткую меру пресечения на домашний арест говорили президенту члены СПЧ. Об этом просило преподавательское сообщество, студенты и ученые. Тщетно.
Сергей Зуев сейчас в палате-камере проходит курс терапии. Сотрудников больницы и всего СИЗО хвалит, как, впрочем, и всегда. За все время ни одного плохого слова ни про кого он не сказал. «Воспитание и образование не позволяет», — обычно улыбается он. Зуев закончил книгу и смог передать рукопись на волю. Кстати, в новых правилах внутреннего распорядка четко прописано, что заключенные имеют право хранить личные записи (в прошлом про это не говорилось, что давало возможность в некоторых пыточных СИЗО изымать у арестантов стихи, дневники).
Книга называется «Университет — хранитель идеального». Подзаголовок «Нечаянные эссе, написанные в уединении» вполне объясняет ее происхождение. Зуев признается, что она для него уже стала особенно дорогой. Мы, чтобы поддержать ректора «Шанинки», предлагаем ему считать свое нахождение в СИЗО творческим отпуском.
— Так и буду, — улыбается он. — Свою книгу написал, прочел множество чужих. На воле времени не было. Вот посмотрите мою «библиотеку».
В сумке под кроватью хранятся томики по педагогике, истории и т.д.
А вот сокамернику Фогелю в этом смысле очень тяжело. Он протягивает нам одну книгу и твердит, что прочитал ее пять раз! Больше книг на английском в СИЗО нет. Американец просит принести любые книги, не важно, о чем. Он очень любит читать, тем более что телевизор не смотрит — не понимает, о чем там говорят. Мы обещаем разобраться с книгами. Ему потребуется много-много книг на английском, учитывая внушительный срок.
