В анонсах этот фильм называют «большой исторической премьерой», «историко-приключенческим сериалом». Второе, пожалуй, больше соответствует содержанию данного кинопроекта.
«Елизавета» по сути является такой же фантазией на тему событий прошлого, как «Д`Артаньян и три мушкетера» или «Гардемарины, вперед!». Здесь важен «смотрибельный», динамичный сюжет, а нюансы реальных событий многовековой давности отступают на задний план, претерпевая порой удивительные метаморфозы. Одна лишь эпопея с завещанием Петра Первого чего стоит! Вокруг этой бумаги в сериале закрутились события не менее драматические и захватывающие дух, чем история с алмазными подвесками королевы в «Трех мушкетерах» (хотя большинство специалистов сходится во мнении, что император-преобразователь перед скоропостижной кончиной попросту не успел указать имя своего преемника на российском троне).
Укорять создателей сериала в таком подходе к показу событий трехвековой давности не будем. В конце концов, почему Александру Дюма можно, а им нельзя? Но некоторые моменты в фильме, даже с учетом его «фантазийности», озадачили.
Вот такой пудромантель!
Самым ярким нонсенсом автору этих строк показались эпизоды из 7-й серии (главы), связанные с юным государем Петром II. На экране появился новый герой — симпатичный подросток Петруша, обожающий фехтовать и любоваться фейерверками. И вдруг через несколько минут показа он превращается чуть ли не в сексуального маньяка, настойчиво добивающегося близости со своей родной тетей Елизаветой. Целует ее «по-взрослому», требует, чтобы вечером непременно пришла к нему в опочивальню… Могло ли такое хотя бы теоретически быть? Заглянем в справочники: «горячему» императору Петру в ту пору было всего 12 лет. Пубертатный период у мальчика-царя, вероятно, уже начался, но не до такой же степени озабоченности его «разобрало», чтобы криком кричать, требуя исполнения фривольных желаний!
На фоне столь странного поведения мелькнули другие озадачивающие кадры. В сцене, где малолетний император мечется на широкой своей кровати, у него над верхней губой вдруг обнаруживаются… усы. Вполне конкретные черненькие усики. Но ведь таким украшением мужчина способен обзавестись в обычных условиях годам к 16–18! Что за фокус с государем Петром Алексеевичем? И куда испарились эти усики в следующих сценах с его участием?
Еще один момент, вызвавший недоумение при просмотре фильма, связан с головами главных и второстепенных действующих лиц. Точнее, с тем — чего на этих головах недостает. А недостает на них париков.
Такой атрибут в 18-м столетии был очень важен. Парики, согласно существовавшим тогда правилам, являлись для представителей высшего света, дворянства и некоторых «служивых» практически обязательной частью туалета при их появлении на публике и при исполнении обязанностей. В «Елизавете» накладные волосы, призванные украшать головы мужчин, мелькают на экране лишь эпизодически. Даже при изображении балов, праздничных застолий, в некоторых сценах с участием армейских подразделений можно увидеть, что кто-то из героев носит парик, а на ком-то его нет. Трое верных елизаветиных пажей, кажется, вообще ни разу не обременяли себя в кадре их использованием. Хорошо хоть высшие сановники, члены Тайного совета, во время заседаний показаны с соответствующими их положению пышными искусственными локонами.
На самом деле пришедшая в империю с запада мода заставляла в ХVIII веке русских людей — от князя до последнего солдата-замухрышки — носить накладные волосы. Да еще обильно посыпать их пудрой!
Пудрить было принято и натуральные дамские прически, так что занятие это было хорошо знакомо представителям обоих полов. Но современному человеку, конечно, данный процесс представляется совершенной экзотикой. Он был связан с определенными трудностями. В частности, возникала серьезная бытовая проблема: как напудрить парик и при этом не обсыпать порошком одежду — платье, камзол? Наши предки сообразили ввести в практику использование особого облачения. Эта штука получила название пудромантель: защитная накидка, надевавшаяся на плечи поверх остальной одежды перед тем, как начинать процедуру. (Впоследствии столь «вкусное» слово стали употреблять в переносном смысле — им обозначали строгий выговор, полученный нагоняй.)
Существовало и еще одно «ноу-хау» из этой же области. Чтобы облегчить процесс посыпания пудрой и уменьшить разлетающиеся при этом облака ароматной пыли, которые пачкали все вокруг, в зажиточных домах ставили специальные пудрильные шкафы. Когда приходила пора наряжаться для выхода в свет, барин или барыня, накинув предварительно пудромантель, залезали внутрь такого шкафа, дверцы его плотно закрывались и сверху, через специальные отверстия, слуги распыляли по парику клубы цветного порошка.
Кстати, стоила данная косметика недешево. Поэтому мелкие чиновники и простые солдаты, которым тоже полагалось носить парики, вместо пудры посыпали накладные волосы обычной мукой.
Блохи ваши дела
Тут мы подходим к следующей части разговора. О том, чего не увидел зритель в сериях «Елизаветы», но в реальных условиях быта 300-летней давности наверняка мог бы увидеть.
Довольно низкий уровень санитарии вкупе с увлечением искусственными кудрями и пудрой затрудняли соблюдение элементарных требований личной гигиены, так что все слои общества, без различия чинов и наград, страдали от вшей, клопов и особенно блох.
Столь характерный бытовой штрих создатели сериала «Елизавета» проигнорировали. Их логика понятна: показывать на экране главных героев, которые периодически почесывают места укусов и давят на себе назойливых насекомых, неэстетично.
Между тем в реальности все именно так и было: дворяне, графы и князья, их жены и сыновья-дочери вынуждены были постоянно держать оборону от этой «мелкой кавалерии» (такое прозвище было распространено).
Но если уж от кусачей мелкоты невозможно избавиться, надо ее как-то использовать. Наши предки, жившие 250–300 лет назад, придумали различные блошиные «прибамбасы». Например, романтически настроенные молодые парочки совершали обряд «кровного соединения»: блохе давали сначала укусить юношу, а потом ловили и пересаживали для продолжения «трапезы» на тело девушки. Кровь двух влюбленных, таким образом, смешивалась в брюшке насекомого, которое потом сажали в медальон и носили на шее — в знак нерушимого союза двух любящих сердец.
Тотальное нашествие блох породило и еще одно массовое увлечение. В ХVIII веке среди представителей высшего света вошли в моду блошиные ловушки. Их носили на груди, цепляя к шелковой ленте или цепочке. Сами ловушки делались из слоновой кости, розового дерева, золота, серебра и представляли собой небольшие трубочки с несколькими отверстиями. Для поимки блох внутрь вставлялся «стволок», намазанный куриной кровью, а также медом, сиропом или какой-либо иной липкой жидкостью. Блохи, соблазняясь запахом крови, заползали в ловушку и прилипали к «стволку». Оставалось только его периодически вынимать и очищать от «улова».
В сериале «Елизавета» (по крайней мере в тех его главах, которые удалось посмотреть на момент подготовки данного материала) почти не показана такая важнейшая составляющая жизни наших предков в XVIII веке, как религия. Единственным, пожалуй, намеком на главенствующее в стране православие являются промелькнувшие в некоторых кадрах «кремлевские соборы» (на самом деле это легко узнаваемые постройки древнего комплекса в Ростове Великом).
Еще был эпизод, когда императрица Екатерина передала дочери заветный нательный крест… Который потом вроде бы неизвестно куда делся. Ведь при наличии платьев с глубоким декольте у Елизаветы и у почти всех без исключения светских дам — героинь фильма — ни на одной мы не видим нательного креста. В действительности сказать про них «креста на тебе нет!» было бы неправильно. Столь важные религиозные атрибуты просто превратились в «невидимок». «Виновата» в этом мода, устоявшаяся в высшем свете в 18-м столетии: нательный крестик на длинной цепочке легко мог во время танца или церемониальных поклонов сдвинуться вбок и испортить таким образом идеальную картину демонстрируемой благодаря глубокому вырезу женской красоты. Поэтому дамы и заневестившиеся девицы частенько носили крестики в кармашках, специально пришитых к нижнему белью или изнутри к корсету.
То есть отсутствие креста на «киношной» Елизавете (так же, как и на многочисленных ее портретах из музеев) вполне объяснимо. Но следует подчеркнуть, что дочка царя Петра, по свидетельствам современников, при всей легкости нрава и любви к праздничной жизни была очень набожной. Храмы посещала, к причастию ходила регулярно…
Весьма своеобразно происходили путешествия Елизаветы Петровны в Троице-Сергиев монастырь, которому ее повелением в 1744 году был присвоен высший статус — лавры. Согласно установившемуся обычаю, в обитель к преподобному Сергию паломникам следовало идти из Москвы пешком. Елизавета последовала этому правилу. Однако пешеход из царицы был неважнецкий. Судя по сохранившимся свидетельствам, одно из таких «хождений к Троице» государыня (в сопровождении пышной свиты, конечно) совершила летом 1749 года. Чтобы преодолеть путь длиной менее 70 верст, ей понадобилось полторы недели!
То есть за день Елизавета одолевала 5–7 верст. После чего требовалось устроить привал. Но где, неужели в какой-нибудь деревенской придорожной избушке? Конечно, нет. Можно было расположиться в специально разбитом походном шатре, порой императрица именно так и поступала. Однако более комфортным казался другой вариант. «Дщерь Петрова» садилась в сопровождавшую ее карету и мчалась назад в Москву, в Кремль. Утром экипаж возвращал отдохнувшую царицу на место «промежуточного финиша», откуда она продолжала свой пеший путь. Вечером — снова в Москву. Поутру — опять на Троицкую дорогу... Челночным методом до монастыря и добралась.
Курносая охотница
Приведем еще несколько фактов, которые позволят узнать интересные подробности об императрице Елизавете I.
* * *
Фактически эта царствующая особа была незаконнорожденным ребенком — бастардом. А по-русски таких, как она, «нагулянных в блуде», называли и вовсе неблагозвучно... Сегодня это звучит нецензурно. Лишь через пару лет после ее появления на свет государь Петр Алексеевич обвенчался со своей любовницей Мартой Скавронской, которая при крещении получила имя Екатерины. Только после этого маленькая Лиза была официально признана цесаревной.
* * *
По описаниям современников она была весьма хороша собой. Высокого (около 180 см) роста, слегка рыжеватые волосы, выразительные серо-голубые глаза, правильной формы рот, ровные белые зубы. Испанский посланник — герцог де Лириа — в 1728 году писал: «Принцесса Елизавета такая красавица, каких я редко видел. У нее удивительный цвет лица, прекрасные глаза, превосходная шея и несравненный стан… Она не лишена ума, грациозна и очень кокетлива».
Во внешности Елизаветы все-таки был изъян: чересчур курносый нос. Чтобы скрыть такую недоработку природы, государыня велела художникам писать ее на «парсунах» анфас. Чуть ли не единственное исключение из этого правила — портрет работы Генриха Бухгольца.
* * *
Ей, царской дочери, изначально было предопределено главное дело в жизни: стать женой представителя одной из западных династий. Поэтому всестороннего образования Елизавете даже не пытались дать. Она хорошо знала французский: как-никак батюшка-монарх лелеял мечту выдать дочку за Людовика — будущего короля Франции (таким планам не суждено было осуществиться). По мнению многих специалистов, именно со времен правления этой императрицы в России среди дворянства укоренилась мода на использование французского языка. Кроме того Елизавета неплохо говорила еще на немецком, шведском… Она усвоила также русскую грамоту и выработала красивый почерк. Сильной тяги к чтению не испытывала, зато прекрасно танцевала и лихо скакала на лошади (причем любила использовать для этого мужской костюм и мужскую посадку). Даже в зрелом уже возрасте царица запросто могла проводить в седле по нескольку часов.
* * *
Практически все современники отмечали среди главных слабостей Елизаветы ее страсть к нарядам. Став императрицей, она на протяжении своего 20-летнего царствования старалась придерживаться правила: не надевать дважды одного наряда. В гардеробах государыни после ее смерти насчитали около 15 тысяч платьев «частью один раз надеванных, частью совсем не ношенных, 2 сундука шелковых чулок, лент, башмаков и туфлей до нескольких тысяч».
Кроме того, Елизавета Петровна обожала появляться на маскарадах в мужских костюмах. Гости только удивлялись, видя царицу в образе голландского матроса, казака, мушкетера, турецкого паши…
* * *
С годами внешность государыни заметно изменилась — из-за своего неизменно хорошего аппетита Елизавета сильно располнела. Однако до поры до времени это не мешало ей сохранять былую подвижность. Кроме того, не находя возможностей бороться с лишним весом, царица старалась заботиться о своих внешних «кондициях» с помощью косметики. «Хозяйка» России использовала немало рецептов для улучшения состояния кожи, один из них дошел до нас благодаря воспоминаниям другого монарха, Екатерины Великой. Летом 1749 года, будучи тогда еще только женой наследника престола Петра Федоровича, молодая женщина в очередной раз общалась с императрицей, и та с неудовольствием заметила, что Екатерина выглядит чересчур загорелой. Для борьбы с таким дефектом государыня поделилась секретом отбеливающего «притирания»: «яичный белок, разведенный лимонным соком, французской водкой…» По словам Екатерины, косметический состав оказался очень эффективным для борьбы с воспалением кожи.
* * *
Племянник — император Петр II — успел за короткую свою жизнь «заразить» тетушку Елизавету Петровну любовью к охоте. Причем предпочтение он отдавала «псовому промыслу». Бывали случаи, когда, уже заняв российский престол, государыня проводила в полях, где шли одна за другой облавы на зверя, по двое-трое суток. Ночевать приходилось в походном шатре, обедать под открытым небом. Она предпочитала, чтобы для таких трапез повара готовили блюда из добытых накануне трофеев. Ради очередной успешной охоты царица даже готова была устроить себе ранний, на заре, подъем, хотя в обычных условиях любила понежиться под одеялом подольше.
Не чуралась старшая дочь Петра и охоты с применением оружия. Специально для нее было приобретено облегченное ружье, изготовленное австрийскими мастерами, а также дамский арбалет немецкого производства.
* * *
Со временем появилась у Елизаветы еще одно «хобби»: цесаревне, а потом царице нравилось, чтобы перед отходом ко сну ей чесали пятки. Данный ритуал имел большое значение для придворных дам. Та из них, которая получала от государыни приглашение пройти для этой цели в опочивальню, становилась в глазах окружающих «особо приближенным лицом». Такое доверие монарха сулило «чесательнице» и ее мужу в будущем немалые материальные «бонусы» — титулы, награды, поместья с крепостными душами… К слову сказать, среди «допущенных к пяткам» была одна из главных героинь нынешнего сериала — Мавра Шувалова.
* * *
Находясь во главе государства, Елизавета уделяла время законотворчеству. В числе подписанных ею указов есть весьма мудрые, но наряду с ними можно обнаружить и забавные в нашем нынешнем понимании.
25 января 1744 года вышло, например, распоряжение, которое многие считают первой попыткой ввести Правила дорожного движения. Начинался документ словами: «Ее Императорскому Величеству известно учинилося, что в Москве на лошадях ездят весьма скоро, оттого попадающихся навстречу людей не токмо бьют верховые плетьми, но и лошадями топчут безо всякого сожаления и скверно бранятся...» После такого вступления в указе говорилось «о запрещении скорой езды по городу и о непроизношении бранных слов под угрозой штрафа».
Еще одно волеизъявление царицы носило экологический характер. «О запрещении строительства вокруг Москвы винных и стекольных заводов, которые не обеспечены водными коммуникациями». Дополнительно в документе указывалось, что для постройки таких заводов следует брать древесину «не из ближних мест».
А вот совершенная экзотика. Елизавета подписала закон «о недержании частными лицами медведей в городах».
