По задумке военного руководства, пункты, куда любой желающий заключить с Минобороны контракт мог бы прийти за консультациями и оформить все необходимые документы, должны быть в каждом регионе. Но в Северной столице до начала этого года пункт был общий на два субъекта федерации — сам город Санкт-Петербург и Ленобласть. Однако эффективно работать и с населением мегаполиса, и с периферией одновременно было сложно даже в физическом плане. Поэтому в конце прошлого года был создан отдельный областной пункт.
Расширение системы вербовки (военные старательно избегают этого слова, но вещи надо называть своими именами — на пунктах занимаются именно что квалифицированной вербовкой) заключается не только в расширении охвата страны пунктами. В конце 2013 года почти в два раза увеличена штатная численность инструкторов на каждом пункте — с пяти до десяти. Теперь под каждый вид и род войск есть свой специалист, который не только со знанием дела объяснит кандидату всю специфику службы, но и сам знаком с командирами подразделений и частей округа, бывает в местах их дислокации, представляет себе сильные и слабые стороны каждой из них.
Доскональное знание всех тонкостей для инструкторов (они сами являются сержантами контрактной службы) является обязательным. После неудачи с переходом на контракт в середине 2000-х годов нынешний заход Минобороны делает с очень мощной установкой: не допустить в армию случайных людей. Каждый контрактник должен знать, куда и зачем он идет, а главное — действительно хотеть служить и работать, а не «отбывать номер».
— Фактически мы несем ответственность за каждого, кто от нас отправился в войска — и перед ним самим, и перед его командиром, — объяснил «МК» специфику работы руководитель пункта по Ленинградской области Дмитрий Глазов. — Обязательно надо, чтобы люди оставались служить. Те, кто приезжает в расположение и через три дня говорят: «Ой, вы знаете, апельсиновый сок не завезли. Я не буду у вас служить. Здравья желаю» и расторгают договор, — это немножко не та категория. Не хотелось бы, чтобы такие люди от нас приходили в войска.
Из-за такой строгой установки работа инструктора не просто сводится к оформлению документов и связи с будущим местом службы кандидата. Каждый раз сотрудники пункта собирают своеобразный пазл для каждого обратившегося. Надо, чтобы удовлетворяло все: и место службы, и денежное довольствие, и жилищные условия, а главное — чтобы было интересно служить. При этом даже за два месяца работы пункта инструкторы уже не раз сталкивались с уникальными случаями. Например, обратилась школьная учительница — хочу служить. Нашли ей подходящую должность в Каменке: она теперь мотострелок со знанием английского языка. В другой раз позвонил молодой мужчина, сказал, что у него высшее образование, научная степень, но жизни своей без армии он не мыслит — как подобрать ему научную работу в системе Вооруженных сил? А буквально на днях обратился мастер спорта — участник боев M1 Mixfight. Про себя его на пункте сразу прозвали «Емельяненко». Как ему подобрать место службы? Мы же не можем его в пехоту отправить? От этого боеготовность не повысится.
— Главное — не превращать весь процесс в конвейр, — поделился Глазов, до Питера руководивший пунктом в Нижнем Новгороде. — Некоторые просто приходят поговорить, так что мы почти как психологи. У меня в Нижнем было много таких ситуаций. Приходили люди, говорили: я с женой развелся, отправьте меня служить куда-нибудь подальше.
Правда, больше всего вербовщики переживают не из-за тех, кто приходит к ним уже с отношением от командира части, просто с улицы или же обращается через сайт Минобороны. На данный момент самая большая проблема в том, что о возможностях, которые предлагает контрактная служба, — о достойной и «белой» зарплате, о льготном получении высшего образования, о медицинском обслуживании, о служебном жилье, о полностью погашаемой государством ипотеке, одним словом, об уникальном социальном лифте, способном вынести любого готового к этому молодого человека из депрессивного моногорода или умирающей деревни — на местах почти никто не знает, а если и знает, то в обещания не верит.
На решение этой проблемы коммуникации сейчас направлены основные усилия. Устанавливаются отношения с главами муниципалитетов — на всех возможных днях города и спортивно-массовых мероприятиях в городах области теперь обязательно будет присутствовать инструктор с наглядной агитацией. С другой стороны, чтобы такие «хождения в народ» приносили реальную пользу, работники пункта должны не только владеть предметом, но и владеть особенным даром убеждения. Для этого в Москве постоянно идут двухнедельные курсы повышения квалификации на базе Военного университета, где, среди прочего, обучают маркетингу, работе с клиентом, технике продаж и даже приемам конфликтологии.
Но, вероятно, самый верный способ показать, что служба в Вооруженных силах по контракту за последние пару лет стала отнюдь не самым плохим предложением на рынке труда, — это живой пример. Именно такой пример демонстрирует собой Ярослав Куликов, с которым «МК» удалось пообщаться в Кронштадте. Путь Ярослава на остров Котлин нельзя назвать прямым, но теперь он более чем доволен своим положением. После окончания школы он пробовал поступить в Новосибирское училище спецназа, но не прошел по конкурсу. Срочную службу проходил в разведке дислоцированной в Чечне 46-й бригады Внутренних войск. После демобилизации поступил в Нижегородский лингвистический университет, параллельно с учебой работал. К пятому курсу окончательно понял, что гражданская жизнь не для него, но из-за возраста поступать в военное училище было поздно. Знакомый рассказал, что есть вакансии в морской пехоте в Туапсе, однако подумав и пообщавшись с инструктором на пункте отбора, Ярослав принял решение в пользу Балтийского флота, где теперь служит водолазом. Переехал в Кронштадт он около года назад, уже в ноябре ему и его супруге выделили квартиру в только что отремонтированном доме в 15 минутах ходьбы от места службы.
Глядя на сплошной «спецназ» в послужном списке Ярослава, можно решить, что он принадлежит к типажу людей, которым без взрывов и стрельбы жизнь не мила. На самом деле службу и флот он действительно любит всей душой, но при этом производит впечатление абсолютно спокойного и уравновешенного человека. А кроме того, доброжелательного и образованного — чего только стоила его беседа с заместителем командира кронштадтской базы по работе с личным составом, которой «МК» стал свидетелем: от особенностей комплектования частей Вермахта, к границам диалектов немецкого языка, и далее к роли церкви и образовании Бранденбурга.
— Что у меня было в Нижнем? Ничего практически. Я работал с деревом — балконы делали, рамы ставили, получал 14 000, — объяснил Ярослав свой выбор, заодно отчеканив квинт-эссенцию того, что дает служба по контракту. — Здесь я получаю в два раза больше, у меня теперь есть квартира. И главное — интересная и любимая работа.
