В Минобрнауки утверждают, что в России уже сейчас слишком много специалистов по юриспруденции. С учетом же новых выпускников к 2015 году потребность страны в юристах будет перекрыта в полтора раза, а потому, дескать, им остается одна дорога — на биржу труда. Профессиональное сообщество с этим несогласно. Оно связывает реальные проблемы с бесконтрольным размножением сомнительных юридических вузов и с препонами в проведении практик.
По мнению юридического сообщества, Россия далека от перепроизводства юристов. Более того, с точки зрения специалистов, у нас гораздо меньше юристов, чем в европейских странах, США или других развитых государствах, позиционирующих себя как правовые. А хороших юристов еще меньше.
Бездоказательны, по их словам, и разговоры об отсутствии рабочих мест для юристов. Причем не только в столицах, но и в регионах, считают в Восточно-Сибирском государственном технологическом университете. В Бурятии или, например, в Иркутской области, сообщил “МК” студент 4-го курса Роман Маняшин, “гораздо сильнее перепроизводство технарей, которым найти работу намного труднее, чем юристам”. Дело лишь в качестве подготовки юридических кадров. Тут-то, по единодушному мнению экспертов, и кроются реальные проблемы юридического образования.
Наибольшее беспокойство профессионального сообщества вызывают вузы, готовящие по специальности “Юриспруденция”, но не способные дать качественное юридическое образование. Как правило, уточнил “МК” замдиректора Центра арбитража и посредничества Торгово-промышленной палаты Михаил Савранский, это “коммерческие или непрофильные вузы в регионах, где и преподавать некому, и требования ниже”. Справиться с ними своими силами юридическое сообщество не может: слишком большие деньги крутятся в “нехороших” вузах. Да и с формальной точки зрения к ним не придерешься: государство годами узаконивало их деятельность аккредитациями и лицензиями. Вот и пекут они свою продукцию, завязывая целый узел проблем.
Во-первых, “эти лица, с юридическими дипломами (называть их юристами не поворачивается язык), берут на себя смелость и ответственность решать судьбы людей, не понимая сути вопроса”, — заявила “МК” проректор по учебной и воспитательной работе Московской государственной юридической академии Елена Грачева. А значит, от их деятельности страдают и клиенты, и работодатели, и репутация юристов в целом.
Во-вторых, именно этот контингент и создает иллюзию перепроизводства юристов, будучи на деле перепроизводством непрофессионалов. Наконец, страдают и сами выпускники псевдовузов — именно они, по словам работодателей, и сталкиваются с трудностями при поиске работы. “Я лично, — констатировал Михаил Савранский, — сталкивался со случаями, когда они пытаются найти работу охранника или продавца”.
У хороших юрвузов своя проблема. Точнее, у российского юридического образования в целом — ставка на теорию, а не на практические навыки. Между тем “получение знаний лишь половина успеха будущего специалиста, — убежден управляющий партнер московского офиса одной из крупных зарубежных юридических компаний Герман Шмитт. — Вторая половина — это умение их применять на практике. Изучая пять лет ноты, может, и получишь глубокое знание теории, но сесть за рояль и сыграть будет трудно. Поэтому в Германии мы учим применять студентов свои знания на практике буквально с первого курса. Российская же система юридического образования главным образом построена на изучении теории”.
Блеснуть “игрой” на рабочем месте и в самом деле удается немногим: практиканты-пятикурсники, рассказали “МК” в Коллегии адвокатов, сплошь и рядом оказываются не в состоянии элементарно отправить факс или сделать ксерокопию, а молодые специалисты — составить простейшие документы. “Наверное, история политических учений, которой их учат в вузах, в каком-то объеме нужна для развития общей культуры, — выразил общее мнение работодателей Михаил Савранский. — Но мало кто из молодых специалистов умеет верно составить контракт, подготовить иск или тем более проект судебного решения. Мы начинаем с того, что учим их этому сами, хотя, с моей точки зрения, выпускник юридического вуза должен это уметь”. Впрочем, страдают не только работодатели, но и сами выпускники-неумейки. Как раз сейчас активно формируются мировые суды — и судьям нужны помощники и секретари. Это масса рабочих мест. Однако соискатели должны уметь писать проекты решений. То есть обладать практическими навыками, которых у многих нет.
Работодатели не сомневаются: чтобы исправить ситуацию, надо срочно пересмотреть учебные программы: “Хозяйственные вопросы вузы в основном уже решили — сделали ремонты и т.д. Теперь пора заняться содержанием образования — увеличивать объем практики, приглашать читать лекции и зарубежных юристов, приезжающих в страну”. И в лучших юридических вузах это понимают — пытаются совмещать фундаментальные теоретические знания с выработкой практических навыков. В последнее время меняется и подход к дипломным работам: ребят стараются сориентировать таким образом, чтобы их диплом носил, с одной стороны, теоретический характер, но в то же время был интересен для будущего работодателя. И это приносит свои плоды.
Тема трудоустройства юриста — особая статья. А уж в эпоху кризиса, как оказалось, тем более. В отличие от представителей прочих профессий “кризис, — разъяснили “МК” в Торгово-промышленной палате, — не уменьшил, а увеличил потребность в юристах и в госсекторе, и в коммерческих компаниях, поскольку заставил пересмотреть многие контракты и модели прежних отношений и чуть ли не в разы прибавил дел в судах. Тут и безопасность бизнеса, и рейдерство, и предотвращение конфликтов. Все это, естественно, серьезно прибавило юридической работы, что требует больше помощников из числа начинающих юристов. Новые вакансии, например, появились в системе государственных судов: в Высшем арбитражном суде, в системе судов общей юрисдикции, у мировых судей. И в том числе — вакансии для молодых специалистов”.
Другая возможность открылась перед специалистами по работе в антикризисных условиях — например, по ликвидации, переорганизации, объединению компаний. Третье востребованное направление — выпускники кафедры трудового права: в эпоху массовой безработицы и сокращений они идут нарасхват. Четвертое — развитие бесконфликтых процедур, предполагающее достижение мировых соглашений.
Примечательно, что вопреки расхожему мнению в юридической сфере работодателя зачастую не смущает отсутствие опыта работы (речь, правда, идет только о выпускниках достойных вузов). У молодых юристов, объясняют этот феномен специалисты по подбору кадров, “есть свои преимущества: отсутствие косности мышления, масса нестандартных идей и смелость предложить их главе компании. Законодательство сейчас меняется очень быстро. И чтобы использовать его в интересах компании, нужна такая креативность, какая опытным сотрудникам и не снилась. Вот работодатель и ценит ее больше опыта”. Причем не только частный, но и государство. Здесь-то недавно и возникла неожиданная проблема.
Тот факт, что в практической подготовке специалистов, и в том числе юристов, больше всех заинтересован работодатель, казалось бы, не вызывает сомнений — кто, как не он, потребляет продукцию вуза. Исходя из этого, государственные структуры и частные компании традиционно приглашали старшекурсников на производственную и преддипломную практику — и на настоящую работу посмотреть, и себя показать. До недавнего времени практика для студентов и вузов была бесплатной. В частном секторе таковой она остается и сейчас, а некоторые компании еще и платят студентам стипендии. А вот государство решило подзаработать на практиках. Последним решением властей, жалуются в юридических вузах, — студенческая практика в государственных организациях стала платной: формально — за счет бюджета, но так как реально денег на это не выделяют, министерства или, скажем, Госдума требуют деньги с вузов. И те, стало быть, должны доплачивать органам государственной власти за подготовку для них же реально компетентных специалистов. Такой вот юридический казус.
