Никита Крюков — ну просто золото!

— Боишься, что уже в аэропорту встречать будет? — иронизирую. И пытаюсь в ответ сформулировать, что вообще-то человеку, который наконец прервал для России на зимних Играх “золотую” засуху, можно было бы и “списать” ту несчастную сотню.  

Да, насчет засухи...  

— Я же еще не сомневался в том, что у нас до 17 января первых мест в Ванкувере не будет. И первое канадское “золото” именно я возьму...  

Елки-палки, экстрасенс какой-то, думаю я, а не спортсмен! Но вслух вместо этого спрашиваю:  

— Ты взаправду был так уверен или дурачился, когда об этом говорил?  

— Был уверен. А еще очень хотелось доказать, что я с таким великим человеком, как мой тренер Каминский Юрий Михалыч, смогу чего-то достичь. Знаешь, много случаев бывает, когда спортсмены уходят от одних тренеров к другим. Я же с пеленочного возраста — где-то с 7—8 лет — пошел к нему тренироваться. Он в школе у нас, в Дзержинском Московской области. И вот мне хотелось именно вместе пройти этот путь и достичь вершины Олимпа.  

...Честное слово — так и сказал: “Достичь вершины Олимпа”! Из каких же семей такие спортсмены выходят, интересно? Из профессорских?  

— Нет, хотя мама была категорически против, чтобы я шел в большой спорт. Когда-то она занималась легкой атлетикой. Даже разряд у нее. И вот она мне не раз заявляла: “Не надо идти в большой спорт!” Что делать — отвечал: “Отстань, мам! У меня мечта!”


А начался путь к мечте в 7 лет в обычной школе города Дзержинского. Тот самый Каминский, который сейчас с обоими нашими призерами в спринтерской гонке работает (да, и с Панжинским — тоже!), возглавлял там лыжную секцию.  

— Вот и начал заниматься. Сначала больше всего нравилось то, что летом ездили на сборы на море. Мы туда вместе с братом, кстати, пошли: я на час его старше. В детстве-то, конечно, “строил” братика — как без этого? Говорил: “Я — старший! Забыл?..”  

Впрочем, результаты у него, Крюков и сам на эту тему говорит, поздно пошли.  

— Если сравнивать Сашку (Панжинского. — “МК”) и меня — то он вон уже в 20 лет на Олимпиаде медаль взял. А я только в 21—22 начал показывать результаты... Но ничего страшного. У каждого своя физиология и свой путь. Кто-то на пик в 29 выходит, а кто-то — в 35, как итальянец Ди Чента. А кто-то в 24, как я!!!  

Папа у Никиты, в отличие от мамы, не спортсмен.  

— Но кататься на лыжах любил всегда. Помню, как семьей в лес ходили. Как часа на два уйдем... Однажды, я был тогда маленький, сломал лыжу. И так на одной лыже весь поход и шел! Потом мне папа даже “рафаэллу” дал. Чтоб не расстраивался. “Рафаэлла” — в 90-х это было что-то!


...Финал мужского классического спринта в Ванкувере, конечно, получился на славу. Как рванул Панжинский со старта, как потом “на колесо” ему сел Крюков, как отвалились три норвежца... Кино!  

— Когда в последний поворот заходили, я встал за Сашкой, — вспоминал чуть позже Никита. — Знал: никого близко уже нет. Волноваться, что “золото” от России уплывет, нечего. Как и планировал, с середины последнего поворота я начал набирать скорость. А потом выпрыгнул вбок — и...  

Финишировали они почти синхронно — два могучих русских парня. Мы, журналисты, признаться, далеко не в первый момент разобрались: кто же именно выиграл? А вот Крюков сразу понял, что победил:  

— Одна десятая секунды на финише сразу видна. Так что сомнений не было! Не жалко ли Сашку — такую малость проиграть? Ничего, он молодой еще — 20 лет только. Еще возьмет “золото” — например, через четыре года. В Сочи, правда, уже спринтерская эстафета классическая будет. Ну и ладно — зато у нас команда с Панжинским готовая! Вот и выиграем вместе! Если сможем, конечно, и если нас молодые не сметут к тому моменту...


Пора тут, наверное, и о Панжинском сказать пару слов. Их друг и сосед Крюкова по комнате (вот интересные сюжеты Ванкувер дарит, правда?) заслужил не только блестящим выступлением на лыжне. Но и “тронной” речью, в которой он не только заявил, что эта победа — победа всей России, но и без запинки, будто готовился специально, назвал все школы, в которых учился, перечислил тренеров, с которыми работал. Особенно, понятно, выделив Каминского. И смазчиков, благодаря которым лыжи у Саши с Никитой катили так здорово.  

...Интересно, что в Сашином настроении сейчас доминирует? Радость от пьедестала Ванкувера или горечь от упущенного олимпийского “золота”?  

— Есть небольшая горчинка, что не выиграл, — не скрывал Панжинский. — Хотя первые 10 минут после финиша я исключительно радовался. А сейчас уже думаю, что упустил победу. Может, последние метры еще сильнее толкаться надо было?!


В первые же дни Игр показалось: а канадцы-то не особенно заморачиваются насчет вещей, казалось бы, обыденных, но важных. Начиналось с ерунды — приезжаем, например, на соревнования в горах. Очень кушать хочется: три часа в дороге, да и выехали рано, без завтрака. И кушать хочется не нам одним. Огромная толпа отдыхающих жаждет не только зрелищ, но и хлеба. На всю толпу — две точки питания. Хлеб есть, в нем сосиска — одинокая и ничем не смазанная для простоты глотания. С голодухи, конечно, съели, но не поняли одного: что им, неинтересно заработать, что ли? И поставить не две, а пять точек — с плюшками, шоколадками да канадскими бубликами? И туалетных кабинок на пяток побольше, чтобы без очередей, а то пиво-то у них принято в горах пить…  

Или вот — едет группа работников Олимпиады, то есть журналистов (так было написано на встречающем нас в аэропорту транспаранте: “Привет работникам Олимпиады!”), из Уистлера. Автобус начинает дымить вовсю. Внутри. Видать, что-то горит. Вопли в сторону водителя: горим, дым! Реакция: я знаю. И спокойно едет дальше. Снова вопли. Между прочим, страшно. Все же останавливается и вызывает замену.  

Вообще-то мы с первого дня все удивлялись: странно как-то, никаких тебе здесь суровых досмотров, как обычно бывает на Играх. Проверяют содержимое сумок перед входом на объект выборочно — вдруг подозрение падает на кого-то одного, словно стал ты тысячным посетителем. Аккредитации, правда, пикалкой такой фиксируют: ага, сработала пикалка, все о'кей, хорошего дня.  

А сегодня информационные ленты новость смакуют: псих облапошил службу безопасности. На пятый день все узнали: не очень нормальный человек (но, может, он такой непосредственный) еще во время открытия Игр прошел на стадион по поддельной аккредитации, преодолел оцепление охраны и приблизился к американскому вице-президенту Джозефу Байдену. Говорят, не террорист, а просто посмотреть поближе хотел, так ему Байден приглянулся. Свой пропуск с текстом из Интернета канадец распечатал на принтере и заламинировал. Никаких обвинений против поклонника вице-президента выдвигать не будут. Взрывчатки у дяденьки не было, с голыми руками шел, с пламенным сердцем. В настоящее время он находится на обследовании в психиатрическом учреждении.  

Примеров “бытовухи” много, но, честно говоря, не хотелось в первые дни акцентировать на этом внимание. Понятно, что накладки бывают, понятно, что тьма народу и всем не угодишь, за всем не уследишь. Но пофигизм тех, кто должен отвечать за важные дела, распространяется как зараза и далеко не всегда безобиден.


Словенка Петра Майдич стала героиней Олимпиады и досрочно с нее уезжает. В инвалидном кресле. На тренировке перед началом спринта она упала — повредила спину. Чего ей стоило пройти все этапы отбора и стать третьей в спринте — расскажет потом, когда боль и шок отступят на второй план. Весь мир видел, как лежала она после мучительной гонки с запрокинутой головой, как уносили ее на руках медики. Весь мир слышал, как ее коллега Юстина Ковальчик скажет: “Не устану повторять, трассы — ужасные, травма Майдич — вина организаторов”. На тренировке Петра Майдич упала в канаву, а представитель команды сообщил, что, по мнению спортсменки, трасса изменилась по сравнению с предыдущим днем.  

Мы сами, наверное, не имеем права говорить, что гибель грузинского парня, с которой начались эти Игры, — вина организаторов. Но об этом говорят профессионалы. И разве техническая ошибка, пусть даже и допущенная спортсменом, должна приводить к его гибели?  

Люди, техника, часы, машины — все должно работать на Играх по высшему разряду. Должно, но в Ванкувере почему-то с этим туго. Заливочная машина ломается, а другой техники как будто и нет. Стартер стреляет, а потом выясняется, что и забега нет, только спортсмен об этом не знает.  

Конькобежный забег Дмитрия Лобкова на дистанции 1000 метров у мужчин. Старт был дан, Дима побежал. Соперник дернулся — и остался на месте. Бежал Лобков, бежал — почти половину дистанции, потом его все-таки остановили. Ни выстрела второго, ни свистка, ни поднятого флага никто так и не дождался. Не суть, что случилось, почему его заставили остановиться — фальстарт ли, сломанная аппаратура или оплошность соперника. Главное, что силы он потратил впустую. Да, на “золото” спортсмен не претендовал. Но свой результат на перебежке уже не показал.  

А Наташу Коростелеву вообще пытались убедить в том, что в полуфинал спринтерской гонки она не вышла. Пришли допинг-офицеры между двумя забегами, говорят: пойдем, мол, с нами, ты же уже свободна. Наташа давай удивляться: как так, мне бежать, во время соревнований контроля не бывает, это противоречит антидопинговым правилам FIS. А они по-простому так: врешь ты все, соревноваться закончила, мы лучше знаем. В общем, еле-еле Коростелеву отбили.


Пять дней Игр принесли разное, насытили эмоциями, от которых хочется то плакать, то смеяться. Многие сенсации — типа истории с пресловутыми придирками аборигенов к танцу нашего дуэта Оксаны Домниной — Максима Шабалина и претензией певицы, чью музыку использовали спортсмены все в том же танце, — выеденного яйца не стоят. Но глобальное событие, венец четырехлетия, заставляет ко всему относиться с большим вниманием, чем обычно. Домнина—Шабалин встретились с руководителем союза четырех коренных наций Канады. Говорят, ушли с подарочными одеялами, так что консенсус был достигнут. Наверное, им было смешно — только, учитывая серьезность и активность атакующей их бредовой волны, очень глубоко в душе. Интересно, одеялами они будут пользоваться?..  

А в нашей душе всколыхнулась надежда. С первым российским “золотом” Ванкувер стал наполняться для россиян настроением. Олимпиада должна все-таки быть праздником. Об этом надо помнить. Болельщики — всегда готовы. Главное — всем действовать, не мешая друг другу. Главное — участие с победой. Каждого на своем месте.