— Насколько велики шансы пробиться на Олимпиаду?
П.К.: — Во-первых, это реально, во-вторых, хочется не просто пробиться, но и чего-то там добиться. Почему раньше у россиян в парусе не было результата? Может быть, не хватало профессионалов и специалистов в этом виде спорта. Но мы довольно близко подходили к медалям. Лучшего результата добивались женские экипажи. Занимали шестые места. Так что мы уже рядом. Осталось еще немного. Но самое главное — чтобы были желание, целеустремленность и трудолюбие.
— Но ведь тут может сказаться еще много факторов...
П.К.: — Сейчас проходят сборы, на которых мы подтягиваем физическую подготовку — это тоже важно. Есть еще фактор воды... Там своя специфика. Так же как и метеоусловия. Через год будет гонка в Австралии, в городе Перт пройдет отбор на завоевание лицензии. Нужно попасть в первые 25%, так называемый “золотой флот”. И здесь может сказаться специфика воды и погодных условий. Там будут очень сильный ветер и утренние-вечерние бризы. Я там ни разу не был, но мы пытаемся тренироваться и выезжать на места, схожие по условиям с теми, которые ждут нас в Австралии. В общем, мы готовимся к сильным ветрам. Мы знаем, что нам предстоит проявить настоящее мужество.
— А такие сильные ветра хороши для парусов?
Д.К.: — Половину флота сдувает сразу. Все лишние отсеиваются. Если же ветер слабый, то спортсмен может выиграть за счет тактики или везения. А вот если подует сильный ветер, то сразу же отпадают те, кто плохо тренировался.
П.К.: — При сильном ветре большую роль играют техника и профессионализм. При слабом ты тоже работаешь на износ. Вообще, при сильном ветре у нас сглаживаются ошибки. Зато если ты допустил какую-то ошибку при слабом, то пиши пропало. Ты остаешься сзади и никого не догонишь. Подготовка проходит на очень высоком уровне. Вот мы сейчас с вами разговариваем, даем интервью, а кто-то уже тренируется.
— А что насчет порывистых ветров?
П.К.: — Вообще, такой вот порывистый, или “гуляющий”, ветер создает достаточно большие проблемы яхтсмену. Такова специфика лодки — ты должен постоянно приседать. Как на качелях.
— В техническом отношении есть какие-то аспекты?
П.К.: — Есть разные производители лодок, но матрица у них одна и та же, мачты одни и те же. У нас могут быть 2 одинаковые лодки, но если ты хорошо разбираешься в мачтах, парусах, то ты можешь задать любой прогиб мачты и маневрировать. Надо понимать, видеть и чувствовать всю эту аэродинамику.
— Но это приходит, наверное, только вместе с опытом. А вы люди молодые...
П. К.: — Меня отец в большой спорт привел в 5 лет. И вот уже 22 года я хожу под парусами. Я считаю, что каждый человек, каждый яхтсмен должен, сев на любую машину, выдать максимальный результат. Пусть этой самой машиной будет хоть “Титаник” под парусами.
— Чем отличается ваш 49-й класс?
Д.К.: — Это экстремальный и красивый класс яхты. У него другие скорости.
П.К.: — Это действительно самый зрелищный класс. Взгляните на характеристику: лодка весит, допустим, около 100—110 килограммов при полном вооружении, а квадратура парусов — 59 метров. Ну и, естественно, нагрузка на мачту большая. Ею нужно очень тонко управлять, потому что она может сломаться и ты не вернешься на берег.
— Если сравнить речные водоемы, внутренние моря и океанические побережья — это разные вещи?
П.К.: — Конечно. На озере гладкая вода, течение. Прилив, ветер гуляет, дует со всех сторон. А вот на океане стабильные ветер, волна не ниже определенного уровня. Хотя и там бывают технические нюансы, при которых приходится немного работать по-другому.
Д.К.: — Помню, мы гонялись во Франции на Средиземном море. Там дул ветер в 30 узлов с берега, и получилось так, что вода была гладкая.
П.К.: — Но опять же, когда у нас был сбор перед этапом Кубка мира, ветер дул 10 дней. Я тогда думал: такой красивый город, такие погодные условия, сильный ветер, сейчас будем всех рвать и метать! А как началась регата, ветер как будто выключили, и гоняли мы буквально по зеркалу. В результате получилось очень много неожиданных сюрпризов.
Д.К.: — Кто-то стартует выгоднее, а кто-то — нет. Можно взять старт одним из первых, а прийти далеко не в лидерах.
— А если ты остался позади, что нужно делать: ждать чужой ошибки или все равно самому пытаться как-то обогнать соперника?
П.К.: — Да, нужно ждать ошибки своего соперника. По крупицам собирать каждые полметра и на эти полметра прийти быстрее на финиш.
— Для слаженной работы нужно понимать друг друга с полуслова, чтобы мыслить одновременно...
П.К.: — Согласен, у нас есть машинальные команды. Например, если сказать: “Приготовься к повороту” — Дима уже понимает, что будет поворот, и делает его. А бывает такое, что забываю сказать, поворачиваю, а он уже меня видит и начинает быстро двигаться, и все получается. В общем, он может предсказывать мои действия наперед.
— Случались ли у вас поломки мачты?
Д.К.: — Да, по глупости. Перевернулись в Сочи возле берега, не рассчитали волну, а там волны большие. Мачта оказалась внизу, а ее длина 10 метров. Мы не рассчитали, что дно может быть мелкое. Залезли обратно на яхту, и когда мы попали в низ волны, мачта, которая в этот момент находится под большим напряжением, попала на камень и сломалась.
П.К.: — Если ты перевернулся на лодке, то когда ты переворачиваешь ее обратно, мачта идет под напряжением. А тут она резко распрямилась из-за отсутствия нагрузки и сломалась. Осталось от мачты четыре куска. Причем это произошло во время решающей гонки. Вокруг скалы, рифы, волны. До берега 50 метров. Из-за этой поломанной мачты мы заняли второе место. Но нас спасли, вытащили на катер.
— А сколько может стоить комплект с лодкой?
Д.К.: — Комплект может стоить 17 тысяч английских фунтов, или около 23 тысяч евро. А комплект парусов — не меньше 2800 евро, и их приходится часто менять.
— Как происходит транспортировка по миру?
П.К.: — На данный момент ее осуществляет наша спортивная школа, ШВСМ Хлебникова. Лодку перевозят машины с водителями. Раньше ее таскали сами спортсмены, но, как вы понимаете, в таком случае спортсмены устают, уже когда приезжают к регате. В Австралию яхта будет добираться на машине и пароме.
