У нас с друзьями есть традиция — 19 марта мы всегда ходим...нет не в баню, 19 марта мы ходим в концертный зал «Октябрьский» на день рождения Валерия Леонтьева.
Как это не смешно, но день рождения вышеобозначенного товарища всегда наступает лично для меня так же неожиданно, как зима для коммунальных служб города. То есть, когда уже совсем поздно что-то делать, я вспоминаю, что концертный зал «Октябрьский» вообще-то в Питере, а я сама еще в Москве.
Почему-то у меня есть стереотип, что билет из одной столицы в другую всегда ждет мою персону в кассе, причем билет этот туда и обратно. Вера в стереотипы крайне опасна, и поэтому уезжать в ту и в другую сторону мне порой приходится всеми правдами и неправдами.
Надо сказать, что у меня есть ребенок, который считает день рождения Валерия Леонтьева своим личным праздником. А все потому, что в Питер вообще нет повода не съездить, а тут еще в «Октябрьском» самый лучший на свете служебный буфет, потому что конфеты «Рафаэла» там дают бесплатно, а главное: «У Валеры такие девочки! Особенно та, в белом платьице!» При этом, кто такая «та, в белом платьице», мне узнать так и не довелось, потому что мой ребенок, оказываясь за кулисами «Октябрьского» сразу табудит:»У тебя — свои интересы, у меня — свои, встретимся на выходе».
Когда ребенок был еще совершенно в несознательном возрасте, я страшно боялась оставлять его одного за кулисами не потому, что опасалась потом не найти, а потому, что существовала реальная угроза: потерявшись, он мог запросто выйти посреди концерта на сцену со словами: »Валера! Ты мою Таню не видел?» Сделать так он мог из единственного соображения — он считал, что раз Леонтьев там самый главный, значит, он все знает, в том числе, где собственного его, ребенкина, мама? По счастью, этого несчастья ни разу не случилось.
А еще, пока ребенок был в этом нежном возрасте счастливого неведения, РЖД разрешало ему ездить в Питер за пол-цены. И это упрощало проблему несвоевременного приобретения билетов. Тогда, надо сказать, и деревья были большие, и кризис только стоял на пороге, и билеты в купе оказывались еще более-менее по карману. Но даже при том раскладе, учитывая мою тотальную схожесть с коммунальными службами города, билеты доставались мне только на верхние полки. Даже в купе.
На нижних полках в Питер и обратно всегда ехали попутчики. Собственно о попутчиках в поездах Москва-Питер, подводка к котором оказалось столь долгой, и будет мой пост.
Если кто из читателей также схож с коммунальными службами города как я, те знают — в купе в поездах Москва-Питер ездят только командировочные. Им все равно, им оплатят. Причем эти командировочные — все как один менеджеры низшего и среднего звена, ну с огромными амбициями. С чего бы мне быть так в этом уверенной? Да потому, что менеджеры высшего звена в Питер в командировки не ездят вообще, они летают. И не в Питер, а в другие культурные столицы мира. А командировка в Питер — это как раз для поощрения молодого, рвущегося к вершинам новичка, который еще не знает, что дальше Питера ему не прорваться. Никогда. Почему? Сейчас объясню.
Во-первых, за весь срок моего путешествия с малЫм ребенком в купе поезда Москва-Питер ни разу ни один менеджер этого промежуточного звена, которое никуда не ведет, не уступил ребенку нижнюю полку. Казалось бы - ну и что? Они ведь не обязаны. Верно. Но все дело в том, что менеджеры постоянно мучилась необходимостью это сделать. Хотя я не просила. Человек, который настолько не уверен в себе, что не может принять решение — уступить верхнюю полку ребенку, потому что так подсказывает этика мужского поведения, или не уступать, потому что бизнес учит все свое держать при себе двумя руками, и мучащейся всю дорогу такой проблемой — ни способен сделать ни шагу по карьерной лестнице.
Во-вторых, все эти менеджеры, как один, были одеты в черные костюмы, белые рубашки, унылые галстуки в тон костюму и стрижены одинаково под охранников крутых воров в законе. Человек, который выглядит настолько безлико никогда не отложится в памяти ни одного босса, который мог бы им заинтересоваться и продвинуть туда, откуда уже есть дороги в другие культурные столицы мира.
И наконец, они оказывались совершенно не способными нестандартно мыслить, мгновенно принимать решение, быть обаятельными со всеми, потому что быть обаятельным для хорошего менеджера — должно быть отнюдь не временной маской, а врожденной привычкой, а главное не костенеть в нестандартных ситуациях. Хотя бы в такой, которую раз создал мой шестилетний ребенок, перегнувшись с верхней полки со словами:»Парни! Я музычку погромче сделаю? Никто не возражает?» У обоих офисных столбиков отвисли челюсти и они не нашлись, что ответить. Вообще. Только жевали губами, таращась друг на друга.
Покатавшись с такими особями в Питер и обратно, я поняла, что бизнес в России никогда не выйдет на западный уровень, у него просто нет для этого толкового фундамента из менеджеров нижнего и среднего звена.
В прошлом году ребенку стукнуло десять и право на половинчатую стоимость его билета была утрачена также безвозвратно, как в пять утрачивается право на причастие без исповеди. Это обстоятельство в купе с кризисом заставило меня объявить всеобщую мобилизацию под лозунгом:»Одну ночь можно и плацкартой потерпеть! Чай не баре!» Первый же проезд плацкартой оставил приятную уверенность — есть! Есть еще в стране интеллигенция! Еще не вся вымерла естественным путем!
Наша попутчица была в годах — очень милая, какая-то вся вежливо-робкая, она даже говорила не просто тихим голосом, а тихим с нотками извинения. Коренная петербуржца, в прошлом учительница, теперь пенсионерка, одинокая. Завязать разговор помог мой нетбук, задав пару приличествующих случаю вопросов о московском интернете, его стоимости и скорости, дама застенчиво поведала, что сама она — активный пользователь социальных сетей. «Все понятно, - подумала я, - садоводство, кулинария...» Привыкшая с силу профессии слету понимать, о чем хочется поговорить собеседнику, я поинтересовалась, на каких форумах зависает моя попутчица и приготовилась слушать, про то, как правильно выращивать цветы на даче.
- У нас клуб любителей Финляндии, - с ненавязчивой гордостью поведала моя собеседница, - группа разновозрастная, одна из нас учит остальных финскому языку. Мы вышли на посольство, они заинтересовались, устраивают нам разные конкурсы на знание финского, в последнем победила я, призом был билет в Малый театр, где как раз гастролировала финская труппа. Да что я вам рассказываю, вы наверное видели этот спектакль...
Я сочла за лучшее промолчать.
- Мы с нашей группой часто ездим в Москву, - продолжала моя собеседница, - раз даже отмечали день рождения, собрались двенадцать человек, выкупили два плацкартных купе, гуляли весь вечер, а в Москве, знаете, очень удобно, можно прямо с вокзала уехать на экскурсию на целый день. А вечером назад, в Питер. Правда, на этот раз на экскурсию я не попала, до спектакля успела только две художественные выставки посетить ... Да вы ведь их тоже наверняка видели....
Я снова тактично промолчала.
Собеседница видно решали, что пора поинтересоваться и моими делами, а то неудобно, и спросила, а зачем я собственно еду в Питер? Я представила себе подробности, эффект от их озвучивания и максимально невнятно буркнула: »По делам!» «Но в музеи вы успеете сходить? - заволновалась за меня попутчица, - вы в какие пойдете?»
К слову надо сказать, что все дни рождения Валерия Леонтьева для меня почему-то всегда заканчиваются в Русском музее, причем в голове неизменно звучит райкинкое: «В греческом зале, в греческом зале! Ах, Аполлон, ах, Аполлон!».
«Вы не назвали музей Зощенко! - чуть излишне восторженно воскликнула собеседница, выслушав перечень перечисленных мною культурных точек города — Обязательно, обязательно сходите! Это ведь просто чудо какое-то! Но мало кто знает...»
На платформе меня встретила моя питерская подруга Ольга. «Значит так, - сказала я хмуро, - говорим только по-английски и сразу идем в музей Зощенко!»
… На следующий день в Питер подтянулись мои редакционные друзья. Леонтьева они в силу одинаковой половой принадлежности не любили в классическом смысле этого слова, но — и какой дурак будет с этим спорить? - вполне искренне считали легендой, которую надо знать назубок, как знаешь с детства сказы Бажова, а иначе какой ты русский?
До музея Зощенка мы не дошли два квартала и, поджимаемые временем начала концерта, отправились в Эрмитаж. Но там по нормальным ценам пускали только по паспортам, а без оных что-то тысячи за полторы с носа... Слава Богу, что в Музее-квартире Пушкина нам без документов поверили, что мы — россияне...
Ожидая экскурсию, мы распили на пороге съемной хаты великого поэта бутылку Мартини, и оттого весь последующий час пытались поделиться с экскурсоводом эксклюзивными сведениями о семейной жизни Солнца русской поэзии.... А потом увидели бальные туфельки Натальи Гончаровой, которые вообще-то были пуантами, мысленно примерили их Волочковой, поняли, что для нее это пинетки какие-то, и через сей факт наконец-то осознали, почему больше никто не стреляется из-за женщин...
После чего заплакали и ушли...
С концертом повезло больше, там для полного счастья нам не хватило только танцевального партера...
Сегодня — 15 марта. Уже недели две, как мой ребенок торжественно распевает на музыку гимна Советского Союза, которую считает хитом всех времен и народов, вольно складываемые стихи на тему: мы едем, едем в Питер, какое счастье, что на свете есть Валерий Леонтьев и его день рождения!
Хорошо Михалков — царство ему небесное! - не слышит...
А я тихо надеюсь наконец-то узнать, кто же все-таки она - «та, в белом платьице!»? Но боюсь, что опять не узнаю, потому что за кулисами «Октябрьского» у нас с ребенком снова будут разные интересы...
Кто станет сегодняшним ночным попутчиком нашей плацкарты?
