Пламмер, держа в руках «Оскар», произнес однозначно лучшую фразу вечера:
— Эй, парень, ты старше меня всего на два года. Где ты был все это время?
Актер за последние пару лет засветился в роли графа Льва Толстого в «Последнем воскресении» Майкла Хоффмана и в образе главы безумного семейства Вангер в финчеровской экранизации «Девушки с татуировкой дракона». А свой первый «Оскар» в карьере получил за роль скрытого гея, который всю жизнь скрывал ориентацию от жены и сына.
Увы, но больше неожиданностей старейшая кинопремия Америки не приготовила.
Фильм «Артист» больше всего похож на шар. В центре которого небанальная идея, на которую равномерными слоями наложили все компоненты отличного кино: звук, камеру, сценарий, актерскую игру, пса Угги. Но когда наблюдаешь за тем, как этот шар размазывает всех конкурентов, не удается избавиться от чувства легкой неловкости.
Такое умелое сочетание всех компонентов — прямая заслуга режиссера, и приз в этой номинации Хазанавичусу выглядит более чем заслуженно. Но до конца согласиться с наградой за лучший фильм сложно. Дело не в том, что фильм «Артист» — плохой. Он-то как раз замечательный. Это тот редкий случай, когда обычный звон бокала рождает в зале такой вздох восторга и удивления, какой Кэмерону с его «Аватаром» и не снился.
Отдавая приз главному фавориту, пусть это и самая эффектная сказка сезона, академики не дают воплотиться сказке в жизнь. Превращая самую популярную кинопремию мира просто в еще один рейтинг, мало отличающийся от предыдущих.
«Артист» — тело совершенно чужеродное на американской земле. Хрупкая метафора прорывающейся красоты, как звука в кино, разбилась, как тот самый бокал, стоило Жану Дюжардену раскрыть рот. Избавившись от костюмов, прически и манер своего героя, получая свою статуэтку, он на скудном английском произнес:
— Если бы Валентайн мог говорить, он бы сказал: это гениально, черт возьми! Мерси боку.
Вряд ли Дюжарден это имел в виду, но выглядел он в этот момент как обвешанный золотом невоспитанный рэпер, получающий премию «Грэмми», а не звезда золотого века Голливуда. А ведь «Оскар» мог отойти одному из двух по-настоящему важных американских актеров, имеющих исключительную репутацию: Джорджу Клуни или Брэду Питту.
Если Клуни досталась плаксивая роль юриста из фильма «Потомки» (приз за лучший адаптированный сценарий), которому жизнь на Гавайях портит большое наследство, еще большее количество родственников и необходимость наблюдать, как медленно умирает его жена — к тому же успевшая ему изменить перед смертью, то Питт с блеском справился с ролью генерального менеджера бейсбольного клуба («Человек, который знал все»), наполовину укомплектованного неудачниками и играющими пенсионерами. В фильме у его героя реплик немногим больше, чем у Джорджа Валентайна, а великолепного костюма и вовсе ни одного — их заменяют спортивные штаны и кроссовки.
Также неблагодарно академики поступили с фильмом Стивена Долдри «Жутко громко и запредельно близко». Лет пять назад (или хотя бы год назад — в десятилетнюю годовщину) такой фильм о мальчике, пытающемся исполнить невыполнимую просьбу отца, погибшего во время теракта 9/11, безоговорочно собрал бы все «Оскары». Включая награду за роль второго плана Максу фон Сюдову. Великолепный, громкий, яркий, напичканный целым ядерным зарядом эмоций, этот фильм вообще остался без наград.
В итоге в числе неудачников мы имеем уже две сугубо американские истории, рассказанные небанальным языком, доступным всем зрителям планеты. Плюс не подвергающееся никакой классификации «Древо жизни». Терренс Малик мало того что один из самых влиятельных (в плане воздействия на кинематографистов, а не на бокс-офис) американских режиссеров, так еще и обладатель «Золотой пальмовой ветви» за этот фильм.
Кажется, мы стали свидетелями слома, который происходит прямо в Киноакадемии прямо сейчас. Самое закрытое киносообщество, насквозь состоящее из компромиссов и ощущения собственного величия, изо всех сил размахивает огромным белым флагом старой Европе. Как бы намекая: возьмите нас, мы тоже хотим быть современными. «Оскар» Кристоферу Пламмеру за роль
Это не итоги — это пародия на них. Все равно что социально ориентированный Берлинале помножить на помешанные на политкорректности Канны и обосноваться на острове Лидо, построенном из фанеры и пластмассы где-нибудь в пригороде Лос-Анджелеса.
Да, Америка глумится над врагами, даже если они мертвые. Да, она будет вечно расплачиваться за грехи, совершенные на заре своей демократии. Да, немой фильм сегодня выглядит круче, чем «Аватар». Все правильно, все по делу. Непонятно только, зачем нам на все это смотреть. Достаточно одного скромного голосования в «Фейсбуке».
В целом впечатления от «Оскара» полностью передает выходка Саши Барона Коэна. После целой серии предварительных заявлений, в которых в прошлом бесстрашный комик трусливо просил разрешения у Академии прийти на дорожку в образе диктатора, громкая провокация сама собой превратилась в одну из туповатых шуток, припасенных опытным комиком на случай неожиданной заминки в выступлении. Так и вышло: появление Коэна в великолепной роли у Мартина Скорсезе в «Хранителе времени» оказалось в сто раз более неожиданным, чем его прогулка по красной дорожке в костюме Каддафи и с якобы прахом Ким Чен Ира.
Замечательно, что древнейшую кинонаграду получает симпатичный фильм. Непонятно только, что делать американским кинематографистам. Либо, как Пламмер, ждать, когда тебе исполнится 80, либо учить французский и отправляться в конкурс Каннского кинофестиваля.
