Что такое вообще дирижерский конкурс? Когда речь о скрипаче, пианисте, — тут всё просто: счет различным смотрам пошел уже на сотни, участвуй — не хочу. Дирижерских же — с гулькин нос, главных из них — еще меньше (все знают конкурсы им. Караяна, Тосканини). Тут сложно оценивать. Ведь приезжают — в большинстве случаев — уже сложившиеся профессионалы возрастом за тридцать, имеющие, подчас, очень серьезный бэкграунд. И у них есть всего 20 минут в первом туре, чтобы предъявить некий, буквально на глазах созданный результат «с нуля»: умение репетировать — раз, наличие идей — два, способность к коммуникации — три.
На Светлановский конкурс этого года (еще с Люксембурга взявший очень высокую планку, тем более, что жюри возглавляет Владимир Ашкенази) было прислано 507 видеозаявок. Отбирал лично артистический директор смотра знаменитый Рене Кёринг. В сухом остатке — всего 18 человек (из них четверо — россияне). Во второй тур из России прошел один лишь 32-летний Станислав Кочановский (кстати, многие оркестранты Радио Франс выразили сожаление, что уже не увидели Кочановского в финале).
— Дирижерская профессия, — комментирует для «МК» один из членов жюри Александр Ведерников, — профессия совсем не молодежная (хотя сейчас она и помолодела, но это вопрос моды, нежели какой-то смысловой основы). Поэтому от этих «людей за 30» вы вправе требовать сложившихся музыкальных индивидуальностей (которая должна быть не только видна, но и слышна). Им же, в свою очередь, конкурс дает возможность перейти на новый уровень. И — понятно — пообщаться с сильным оркестром.
...Ведь ясно, что играть дирижерские конкурсы — самая сложная для оркестра миссия, тем более, что Филармонический оркестр Радио Франс выступает в этой роли впервые. Между тем, коллектив продемонстрировал замечательную концентрацию, гибкость и терпение. Хотя живут западные оркестры по несколько иным законам, чем наши. Когда свое умение во втором туре демонстрировал последний участник (это Леандро Карвальо, Италия—Бразилия), артдиректор Филармонического оркестра Радио Франс Эрик Монтальбетти попросил конкурсанта, чтобы тот не очень нагружал духовую группу — они и так до этого энергично репетировали «Петрушку», а назавтра их ждал весьма насыщенный день финала... забота о музыкантах — на первом месте.
— Как дирижер ты общаешься и вербально, и жестами, и психологически, — продолжает Ведерников, — ты не должен вызывать у оркестра идиосинкразию.
В третий тур, помимо уже упомянутых Куокмана, Бёрстина и финского дирижера Калле Куусава, прошел русскоговорящий представитель из Эстонии Михаил Герц. Во время завтрака он немного рассказал о своем творческом пути, дав понять, что Эстония для музыканта — страна очень комфортная и стабильная, но в какой-то момент ты достигаешь творческого потолка, а потому он был вынужден уехать в Германию и продолжать обучение в Академии музыки им. Ганса Эйслера в Берлине. Молодой дирижер — хочет он того или не хочет — обязан знакомиться с различными музыкальными школами. Но поступает ли наши ребята подобным образом?
— Так почему наши участники, по сути, провалили Париж? — Спрашиваю у гендиректора конкурса Марины Бауэр.
— Я не была бы столь категорична. Уровень, в любом случае, очень высокий. И факт, что их отобрали, сам по себе говорит о многом. Они все большие профессионалы, у каждого, безусловно, есть что сказать... Но у меня (учитывая мнение некоторых членов жюри) сложилось впечатление, что они не очень хорошо репетируют с оркестром.
— Не умеют коммуницировать?
— Они очень музыкальные, у них есть дирижерский дар, но репетиционная составляющая совсем не на должном уровне. И есть еще одна деталь. Это выбор программы. Русские участники выбирали Бетховена. Увы, интерпретация россиянином Бетховена не всегда здесь понимается правильно; или, мягче скажем, воспринимается иначе. Может, если бы они начали с русской музыки, им было бы полегче.
— Возможно, есть и языковые проблемы...
— Язык — это не самое важное. Евгений Федорович Светланов почти не говорил с музыкантами. Его фраза стала крылатой — "дирижер может быть немым, но не глухим". Разговаривать особо не нужно, достаточно правильно показать руками. Вероятно, жюри решило, что у них пока нет этого навыка. Но это не значит, что ребята — неталантливые музыканты.
— Я думаю, дело еще в том, — добавляет администратор конкурса Ольга Александрова, — что ребята из России привыкли сотрудничать с репертуарными театрами, где репетируют, сколько хотят, в любое время. Профсоюзов, регуляторов нет. А здесь все иначе. Три репетиции — концерт. Ребята не привыкли, что все происходит в сжатые сроки... Поэтому они и говорят — "Ах, мы только начали работать, а нас оборвали!".
— Ну, если они решили приехать на конкурс Светланова, — резонно замечает Марина Бауэр, — у них должны быть все карты на руках. Они должны знать, на что они идут. В любом случае, это прекрасный опыт. Благодаря нашему смотру они будут дальше развиваться. И вообще тут вопрос не в россиянах или французах. Это вопрос таланта. И только его.
Итак, 26 сентября 2014 года вторая премия без первой Лио Куокман встанет за пульт филармоников Радио Франс в концерте, посвященном памяти Евгения Федоровича Светланова (пройдет — как и финал — в Плейеле). Это своеобразный приз оркестра, причем выбор этот сделал лично музыкальный директор и главный дирижер Мюнг-Вун Чунг. В программе – Светланов, Рапсодия N 2 «Еврейская»; Юсупов, концерт для скрипки с оркестром; Шостакович, 5 Симфония. Солист — Вадим Репин.
Не стоит лить слез по поводу того, что «Светланов» в этот раз остался без первой, — этим самым его авторитет среди музыкантов только возрос. Победитель конкурса Светланова должен быть очевидным лидером, большой музыкальной личностью, а таких — несмотря на общий несомненно высокий средний уровень — не было.
Что до будущего конкурса в целом, то у его гендиректора Марины Бауэр есть идея — в соответствии с волей Евгения Светланова — так и оставить смотр в Париже, и в дальнейшем проводя его в тесном сотрудничестве с Радио Франс.
Париж.
