Роскошный дом на Английской набережной Санкт-Петербурга, где нам удалось побывать на съемках, принадлежал когда-то правнуку Меншикова, легендарного сподвижника Петра I. Оcобняк утратил былой блеск. Теперь здесь располагается Всероссийское общество глухих. Неизвестный, которого играет Даниил Спиваковский, «живет» в этом доме, сидит у камина, как английский денди. На лестнице, ведущей на второй этаж, — портрет Ленина, взывающего к народу. Но он останется за кадром. Актер Даниил Спиваковский — вещь в себе. К нему не подойти. С головой ушел в образ. Накануне, когда снималась сцена в игорном доме, который обустроили в купеческом особняке на Рижском проспекте, он был совсем другим.
— Неизвестный пытается разобраться в отношениях с женой, деньгами, верой. Я живу по-другому, не так, как мой персонаж, но тем интереснее роль, — рассказывает Даниил. — Мой герой невротического склада. Люди часто закрыты в жизни, скрывают свои эмоции, а зритель ждет от актера бесстыдства чувств. За это он платит, покупая билеты. Он идет в театр, в кино за яркими эмоциями.
— Достоевский — не что-то страшное и зловещее. А Арабов — веселый, ироничный и мудрый человек. Он часто присутствует на съемках. Кстати, это наша вторая встреча. Первая была на картине «Мертвые души» Павла Лунгина. А с Достоевским я встречался в Театре Маяковского, играл в «Братьях Карамазовых» Черта.
К Даниилу на съемки приезжала жена с тремя детьми, одному только годик исполнился. У него два сына и дочка. Интересуюсь, видел ли он Олега Борисова в знаменитом спектакле «Кроткая» в постановке Льва Додина. Оказалось, нет: «Все говорят, что это был потрясающий спектакль. Но зачем смотреть до съемок? Хотел девственно взглянуть на эту роль, без каких-либо влияний».
— А не пора ли классику оставить в покое, как призывают нас представители «новой драмы», дать Достоевскому и Чехову отдохнуть?
— Ни в коем случае, хотя иногда меня посещают подобные мысли. Достоевский настолько самодостаточен, что его нужно читать. Есть же произведения, которые трудно поддаются экранизации. И даже не произведения, а авторы — Набоков, Достоевский. Его философские измышления родились не на пустом месте. Пережитые, выстраданные лично, тем и интересны.
Евгений Кулаков играет Батюшку. У Достоевского такого персонажа нет, но у Арабова он — важнейшая фигура: в черной рясе, глаза огромные, без дна. На площадке его так и называют: «батюшка».
Евгений рассказывает, что Батюшка его — не совсем персонаж.
— Как будто сидел человек в зале, его вытащили оттуда и дали возможность рассказать собственную историю. И он уже вырваться не может. Современные люди часто не способны глубоко погружаться в серьезный сюжет, не хотят ничего трагического — лишь бы посмеяться. Достоевский же дает возможность узнать о человеке все. Я почитал его дневники: он писал «Кроткую» в череде дневниковых записок. Он же не осуждает своего героя. Говорит, что тот просто безнадежно крутится в истории своей жизни, постоянно разбирая ее, и никак не может выбраться оттуда. А что нужно, чтобы жизнь складывалась иначе? Мне вот подумалось: Церковь гораздо моложе человечества. И когда Церковь сталкивается с такой бездной чувств, страстей — что можно сделать, кроме как выслушать, дать совет. А какой? Прийти к Христу. Слава Богу, церковь сохраняет на протяжении веков этот идеал.
— Для вас Петербург Достоевского — это что?
— Дворики. Почему-то сырой Петербург. Мы катались по набережной с моей женой и поражались тому, насколько все геометрически выстроено. Увидели на мосту женщину, качавшую ребенка. Почему там? Явно на человеке сказывается место, где он живет…
Елена Радевич, играющая Кроткую, как будто сошла со страниц Достоевского: вылитая Неточка Незванова или Соня Мармеладова. Выбрали ее по видеопробам, а утвердил ее на роль худрук проекта Юрий Арабов.
— Я, к своему стыду, начала читать очень поздно, когда поступила в Театральную академию, — говорит Елена. — Не любила читать. Начала с Достоевского. Много слышу версий о том, что он сложный, не дающийся в раннем возрасте. Но я его чувствую каждой своей клеточкой. Мне кажется, я родилась не в том веке: мне нынешний, с его цинизмом и вседозволенностью, — чужой. А ведь как важно просто поговорить за чашкой чая, погулять по парку, вместе помолчать с любимым, родителями, друзьями. Сейчас важнее Интернет, тусовки. Считается, благодаря знакомствам можно достичь чего-то. Не потому, что ты уникальный и в тебе есть что-то ценное... Многое достигается чуждыми мне путями.
Разговариваешь с актерами — и кажется, что оказываешься в другой эпохе. А они — явно люди не от мира сего, герои Достоевского. Значит, что-то должно получиться.
