Пересказать, о чем «Калевала», даже кратко не получится. 50 рун (песен), собранных в огромную поэму финским литератором и этнографом Элиасом Лённротом, имеют массу героев с заковыристыми именами (Вяйнемёйнен, Лемминкяйнен, Ильмаринен, Лоухи и того хуже). Массу сюжетных линий, часто не связанных (зарождение Земли, моря, солнца, младенец, блуждавший в утробе матери 30(!!!) лет, близкие родственники, влегкую делающие друг другу чик-чик, и Сампо, волшебная мельница, что приносит людям муку, соль и, что немаловажно, золото). Но театр из всех предпочел последний сюжет и, уже основываясь на этой легенде, постоянный драматург театра Артём Абрамов сочинил свою историю, оказавшуюся сегодня, как ни странно, весьма актуальной. Стихи Андрея Усачева, также постоянного автора, придают ей красоту и поэтичность. В общем, много секретов хранит «Калевала», но один из них — секрет Сампо — открыл «Театриум» на Серпуховке.
На сцене по сути притча, которую смотрят дети вместе со взрослыми, и трудно сказать, в кого и каким образом она больше попадает и на кого больше воздействует. Но воздействует сильно. Авторы спектакля задались вопросом: по сути, что такое Сампо? Сказочная мельница, которая может бесконечно сыпать мукой, солью и золотом? Или образ невидимой и опасной оси, вокруг которой вечно крутится наш мир? В таком случае радость или горе приносит людям Сампо? Богатство или нищету? Мир или войну?
Постановочная группа выстроила на сцене два мира — Калевалы, яркого, щедрого и веселого края, и Похьелы (соответствует современной Мурманской области) с мрачными духами, подземным огнем, ледяным дыханием Севера. Чтобы владеть миром, его хозяйке — ведьме Лоухи — позарез нужен Сампо — предмет давних споров между жителями двух областей. А его может выковать только умелый кузнец Ильмаринен (Руфат Акчурин) из Калевалы, но только с помощью подземного огня Похьелы. На контрасте двух миров строят свой визуальный ряд художники Мария Рыбасова (сценография), Виктория Севрюкова (костюмы) и Сергей Скорнецкий (свет). Буйство цвета и светописи вращающейся на сценическом круге декорации, что под резким углом поднимается вверх, оборачивается холодным монохромом, который сменит снова яркая жизнь. Костюмы, где много кожи, металла, меха и особенно масок животных, имеющих у народов севера сакральный смысл, вселяют восторг и страх. Во всяком случае, когда под заклинания Лоухи (прекрасная работа Юлии Юнушевой) и напряженное звуковое сопровождение выезжают существа с головами животных и чудищ, зал разражается аплодисментами.
Резко контрастна и музыкальная ткань спектакля: композитор и дирижер Максим Гуткин написал музыку, основываясь на карело-финской традиции. А она скупа, сдержанна, сурова, как сам Север. В ней не найти того богатства ладов, оттенков и тех музыкальных инструментов, какие есть в других культурах (как тут не вспомнить «Маугли» с его пряными индийскими мотивами). Достаточно сказать, что у карелов все руны исполнялись на один мотив из пяти нот, и имелось всего два оригинальных инструмента — струнно-смычковый йоухи́кко и кантеле, которые близки нашим гуслям.
— А на кантеле играют только боги! — говорит нежная Улльнна (Анастасия Крылова, Наталья Савина), дочь Лоухи. Именно серебристая россыпь звуков кантеле, извлеченная взбунтовавшейся дочерью ведьмы, остановит бойню мужей, смерть несущую. Всем — и триумфаторам, и пораженцам. «Война никогда не бывает только на чужой стороне», — предупреждает Карелина — покровительница Калевалы (Анастасия Тюкова). Ее усталая интонация от тщетности предупреждений вызывает мороз по коже: о какой войне речь? Та, что осталась в литературном памятнике или полыхала на заре человечества? Может, точечно идет в настоящем: в Похьоле или Сирии, у Израиля с Палестиной или в Донбассе? А Сампо — символ легкого счастья и достатка, полученного без труда, — он что дает людям?
«Сампо» с ее мирами наполнена музыкой, написанной Максимом Гуткиным.
— Сочиняя ее, я отталкивался от чистого образа — чистой воды, камня, травы. От того, что я понимаю под природой, где человек живет в полном согласии с ней и чего мы лишены, — рассказал мне после спектакля композитор. — И при этом я не мог забыть про Яна Сибелиуса, в музыке которого так чувствуется чистота северной природы.
Два состава оркестра разведены по обе стороны сцены: за Калевалу отвечает классический состав музыкантов, за мрачную Похьелу — народный карельский (кстати, на йоухи́кко играет и поет этнический карел). А еще две якутки: актриса театра Ольга Сидоркевич, владеющая горловым пением, и приглашенная исполнительница на варгане Алиса Саввинова: обе сидят по краям авансцены. Они используют варган (на севере его называют хомус), бубны, а все остальные звуки — природы, животных — имитируют голосами. В них, идущих откуда-то снизу, точно из темного нутра земли, слышен голос камней, покрытых вековым лишайником, шорох сухих листьев, что гонит ветер. Крик перелетных стай, утробный хрип подстреленного оленя, волчий вой, ржание лошади. Наверное, так делали шаманы, настырно пробуждая духов!
Добиться такого звукоизвлечения совсем не просто: по словам Алисы (училась игре на якутских инструментах и пению в школе и колледже), ржание лошадей — самое трудное для подражания, и у нее оно стало получаться лишь на третий год обучения. В этом смысле «Волшебную мельницу Сампо» можно считать чистым и уникальным образцом с высоким исполнительским искусством. «Сампо» легко обошлось без видео, а две мощные батальные сцены во втором акте сделаны Артуром Ощепковым поистине с кинематографическим эффектом.
Тереза Дурова как режиссер-постановщик этим спектаклем, похоже, открыла новую страницу своего творчества. В «Сампо» она отказалась от мастерских гэгов, которыми как нигде владеют актеры «Театриума», нет здесь и жизнеутверждающей тональности сказок: вроде как все поженились и мир/дружба между народами, сословиями или людьми. В своей театральной притче, завораживающей красотой жесткой конструкции, она оставляет многоточие, озвученное и правда диковинным инструментом кантеле.
