- Михаил, ваша книга вышла, что называется, вовремя. Она — о враче Ольгерде Ванчукове, который, однажды избрав свою стезю, остаётся верен ей до конца. Сегодня врачи в силу известных событий вышли на передовую. На ваш взгляд, необходимы лишь такие жестокие события, чтобы на врачей действительно обратили внимание? Понимаем ли мы их ценность, их роль в жизни?
- Почему же лишь такие? На врачей всегда обращают достаточно внимания. Особенно когда бьют женщин в скоропомощных бригадах, когда пишут бесконечные жалобы или возбуждают против врачей уголовные дела. Общество в целом лишено всяческого пиетета в отношении людей, несущих на плечах бремя врачебной профессии. Так будет всегда, до тех пор, пока медицину не уберут из «сферы услуг». Простите за откровенность. Привык называть вещи своими именами. Что в романе, что в жизни. Вы сказали, на врачей обратили внимание? Это не так. Правильнее будет: страх за собственную жизнь заставляет обращать внимание на врачей. Первичен здесь страх; внимание вторично. Увы.
- Вы прекрасно знаете, о чём говорите. У вас колоссальный опыт работы в реаниматологии, есть уникальные разработки по инсулинотерапии. И тут логичен вопрос. Ясно, что все персонажи в книге вымышлены, но всё же сколько в этом романе вас самого?
- Меня там много. И как автора, что естественно, и как части главного героя. Я не стал сильно много выдумывать то, что касалось профессионального пути доктора Ванчукова. Сегодняшняя литература сильно хромает из-за потери достоверности. Пишут о том, о чем имеют крайне скудное представление. Возможно, такой подход оправдывает себя при создании кинематографической продукции невысокого пошиба: там картинка, она мелькает, размазывается. В случае «Грустной песни про Ванчукова» — это не кино, это текст. Простите, но читатель априори въедливее зрителя, ибо ему доступно взаимодействие непосредственно с автором, а не с интерпретаторами сценария. И любую развесистую клюкву более-менее подготовленный читатель раскусит на раз. Поэтому в романе так много «производственных» подробностей, хотя сам роман вовсе не о производстве.
- При этом история Ванчукова — это во многом история преодоления и себя, ну и внешних обстоятельств тоже. И она, данная история, собственно, лишний раз свидетельствует об отношении государства к врачам. Как оно, это отношение, модифицируется в наше время?
- Последние сцены истории Ольгерда Ванчукова разворачиваются во времена, когда патерналистское государство пало, а на его обломках вырастало, «под собою не чуя страны», государство либертарианское. И главному герою романа все равно придется дать ответ — «достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье?». Он дает его, уже за пределами координат романа. Уже ценой собственной жизни. Государство здесь не причем. Я бы не стал искать в романе конфликта между героем и государством. Конфликт лежит в плоскости «быть или не быть», в плоскости, как вы правильно заметили, преодоления себя. Потому что ты сам для себя — гораздо страшнее любого государства.
- Хорошо, а образ врача? Каков он? Остаётся ли и в литературе, и в жизни примерно одинаковым? Или, наоборот, преобразуется?
- Врач — это, прежде всего, человек. Бытие определяет сознание. Имея не самое веселое бытие, никогда не получить на выходе «высокое» сознание. «Врачу, исцелися сам». Увы, не всем и не всегда удается. Во врачебной профессии далеко не всегда профессиональные качества тождественны качествам человеческим. Я показал моего главного героя правдиво, человеком ошибающимся, мятущимся, сносящим удары судьбы, но ни разу не сподличавшим, никем и никогда не сломленным. Мне близок такой герой. Я горжусь, что мне удалось создать такой образ в важном для меня тексте.
- То есть, можно сказать, что герой уникален? Чем в таком случае?
- Невозможным, несгибаемым чувством собственного достоинства. Не попранной честью. Правда, редкость в наши времена?..
- К слову, о временах, о нравах. Ваш роман начинается в 70-е годы прошлого века, герой мечтает стать врачом. Сейчас в принципе такое возможно? Или современные дети и подростки мечтают быть людьми совсем иных профессий?
- Врачебная профессия — она не для слабонервных. Кто чувствует в себе силы, тот мечтает, преодолевает, и становится. Лично знаю таких молодых людей, годящихся мне в младшие дети.
- Опять же образ врача во многом сакральный для русской литературы. В связи с чем вопрос: создавая роман, чувствовали ли вы, скажем так, дыхание классиков за спиной? Пастернака с его «Доктором Живаго», Булгакова, Чехова…
- Ни в коей мере, при всем моем к ним уважении. За моей спиной стояли любимые мною коллеги, те, кого уже нет в живых. Я оживил их в моем романе. Они снова заполнили больничные коридоры и палаты. Они вновь со мной, пусть даже сквозь мои слёзы. Они теперь будут и с читателем. А, значит, они будут жить вечно…
- История любви главного героя Ольгерда и его избранницы Альки, как показалась мне, отсылает читателя к лучшим образцам западной прозы: произведениям Томаса Манна, Ремарка… На ваш взгляд, Михаил, есть ли разница между русским и европейским текстом? Если да, то в чём она? И какой текст, в первую очередь, создавали вы?
- На мой взгляд, русский текст всегда тяготеет к коллективному бессознательному, тогда как текст европейский — более индивидуален, менее эмоционален. Когда я писал «Грустную песню про Ванчукова», роман, в котором действие занимает весь XX век, я хотел через индивидуальную «европейскость» выйти в коллективную «русскость». Главный герой многое понял в себе. К сожалению, слишком поздно. Но — понял. И он — победитель.
- Очень убедительно в вашей книге описана эпоха «перестройки», крах СССР, когда всё разваливалось, перемалывалось, растаскивалось, исчезало. Ольгерд сотрудник научной лаборатории. Таким людям пришлось хуже всего? Где и как они могли применить себя?
- Участь таких людей была незавидна: если остаешься, добро пожаловать в жернова мельницы, перемалывающей человеческую сущность в костную муку. Или отъезд, бегство от «предлагаемых обстоятельств». Мой герой — остался. Каждый, кто уехал или остался, заплатил за это свою цену. Никому не удалось отсидеться в стороне.
- Да, Ванчуков остаётся на Родине, но становится сотрудником американской компании. Был ли у таких людей иной выход? Давала ли им страна соответствующие возможности? И как ситуация с этим обстоит сейчас, на ваш взгляд, когда цифры уезжающих учёных растут?
- Американская компания американской компании рознь. Кто-то ввозил напичканные стероидами куриные окорочка, а кто-то поставлял медицинское оборудование и важнейшие медикаменты, без которых тысячи больных не могли жить в прямом смысле слова. И в тех, и в других компаниях были задействованы сотрудники из России. Каждый тогда решал для себя сам — сохранить душу и совесть, или заработать денег, и неважно, чем они пахнут. Страна тогда не давала таким людям никаких возможностей — потому что она кончилась. Ее не было. За последние двадцать лет страна собирается вновь. Ей тяжело, она теперь другая. Но, похоже, она снова учится видеть людей, а не серую массу. Очень хочется верить, что мы снова сможем стать страной, и никому не придется уезжать.
- Не хочу, что называется, спойлерить, но ведь, по сути, трагический итог жизни Ольгерда схож во многом с итогом жизни таких же ярких, самобытных людей…
- Моя книга посвящена одному-единственному человеку. Его имя на первой странице. Его имя и в романе. История этого человека и моя история — правда. Только в жизни «рассвет встал между нами стеной». Все исходы в руках высших сил. Этим романом я прощаюсь с другом, кого безмерно любил. Ванчуков же не смог с ним проститься, поэтому они ушли вдвоем.
- И всё же! Смерть Ванчукова — это посыл, что такие люди были не нужны новой России?
- Такие люди, как Ольгерд Ванчуков, никогда не нужны системе. И всегда бескрайне нужны своей стране. Ибо они являют собой то лучшее, что есть в каждом народе — хотя им приходится говорить на разных языках, жить в разных точках земного шара и заниматься самой разной работой. Это не те, кто «где родился, там и сгодился». Они делают мир лучше. Это их главная задача. Их предназначение. Их роли Личностей в Истории. Им не ставят бронзовых монументов. Но каждый из них оставляет за собой мир лучше, чем он получил его при рождении.
- Выживи тогда Ванчуков, кем бы он стал сегодня, какое бы применение себе нашёл? Ведь, как минимум, был бы бесценен во время пандемии…
- Ванчуков пассионарен. Он стал бы тем, кто нужен людям, нужен стране — мало ли мест, мало ли позиций, где такие люди востребованы… Кем бы он не стал никогда, так это карьеристом и подлецом. Он вовсе не обязательно остался бы во врачебной профессии, но наверняка был бы где-то очень близко к ней. Там, где его опыт и талант помогал бы спасать тысячи и десятки тысяч человеческих жизней. Я верю в моего героя.
- И резюмирующий вопрос. Врач в России — это…?
- Подвижник. Вне всяческих сомнений.
