Но он нашел способ, как победить недуг, и на долгие годы продолжил карьеру танцора-профессионала. А кроме того, стал:
— одним из лучших наших художников — резчиков по дереву;
— удачливым исследователем, сумевшим отыскать и вернуть на родину несколько неизвестных до того произведений знаменитого русского скульптора;
— заслуженным деятелем культуры России, руководителем художественной школы, автором книг…
“Я должен договориться с деревом”
Еще в детстве он увлекался акробатикой, даже выиграл чемпионат Москвы, получил звание мастера спорта. В один прекрасный день выступление Ильяева увидел преподаватель циркового училища и предложил “перейти на арену”.
— Я учился на отделении клоунады и акробатики, работал в цирке на Цветном бульваре, в архангельском, в пензенском цирках, — вспоминает Михаил Давыдович. — Однажды на репетиции неудачно упал — травма шейного позвонка. Специалисты сказали: все, ты свое отвыступал! Но я с таким приговором не был согласен. Год после этого восстанавливался — разработал специальный комплекс упражнений, которым с тех пор и пользуюсь… А из цирка все-таки ушел. Вспомнив прежние свои вольные упражнения на спортивных состязаниях, создал на их основе оригинальный “Восточный танец”. Знакомому артисту понравилось: давай, говорит, сделай из этого сценический номер и выступай на концертах. Так начался в моей жизни “эстрадный этап”. Работая с московской, владимирской филармониями, объездил практически всю страну, даже на Камчатке выступать доводилось…
Очередной и весьма неожиданный “поворот сюжета” случился с Ильяевым, когда было ему уже 34.
— В 1967-м отдыхал в Пицунде. Как-то, загорая у моря, от нечего делать поднял камешек и обычным столовым ножом выскоблил некое подобие амулета — в виде человечка. До того никогда не рисовал, не лепил, а тут!.. Соседям по пляжу понравилась моя поделка, попросили и для них такие же изготовить. С того момента и пошло-поехало… Во время ближайших же гастролей, в уральском городке Александрове, набрал подходящих кусочков мрамора и стал из них резать. Свой автопортрет сделал, потом портреты наших оркестрантов… Но таскать с собой по гастролям запас камней тяжело, вот мне и пришла в голову мысль: а что, если из дерева попробовать? Оно же гораздо легче. Наш ударник подрабатывал, изготавливая на продажу барабанные палочки, и для них собирал везде подходящие деревяшки. Однажды приносит мне хорошую доску ореховую. Из нее я и сделал первую свою работу в дереве: воспроизвел по фотографии барельеф “Родина-мать”…
Поначалу Ильяев действовал обычным ножом, скальпелем и из-за отсутствия технических навыков то и дело руки себе резал. Потом приноровился действовать аккуратнее, обзавелся специальным инструментом… Постепенно у него выработалась собственная техника резьбы, которая позволяет гарантированно не поранить левую руку. Скульптурные портреты, начиная с самого первого, выполненного в 1972 г., он всегда делает без подготовительных эскизов и рисунков, без лепки модели.
— Я, честно говоря, так и не научился ни рисовать, ни лепить, а потому свои опыты называю профессиональной самодеятельностью, — признается Михаил Давыдович. — А вот в других, “фантазийных”, так сказать, работах зачастую определяющую роль в выборе формы скульптуры играет текстура материала. Я должен ее почувствовать, “договориться с деревом”…
Во время нашего разговора Михаил Давыдович подсчитал: “Я вырезаю уже 41 год”. Общее количество произведений, созданных мастером за это время, не поддается даже приблизительному подсчету. Ильяев делает не только портреты, но и декоративные композиции, панно, вазы... Даже оправу для очков сделал — получился очень стильный аксессуар. Часть своих работ он хранит дома, часть дарит и лишь кое-что из скульптурных композиций продает. Хотя от заказчиков отбоя нет, Ильяев далеко не все просьбы соглашается выполнять: “Не хочу превращаться в станок по зарабатыванию денег!”
Скульптуры Ильяева находятся в коллекциях музеев в Москве, Буэнос-Айресе, Саранске, Геленджике… Начиная с 1976 г. состоялось уже несколько персональных выставок этого оригинального художника. А в 2004-м ему было присвоено почетное звание заслуженного работника культуры.
Он не только сам увлекается резьбой по дереву, но учит премудростям мастерства других. В 1978 г. при столичном Дворце культуры им. Горького Ильяев организовал первую свою студию и с тех пор уже более 30 лет преподает навыки художественной работы с деревом всем желающим. Кроме того, Михаил Давыдович написал несколько книг, посвященных любимому виду творчества, и подготовил уникальный справочник, где есть информация о 160 мастерах-“деревянщиках” из России и других стран. На протяжении уже нескольких лет этот неугомонный энтузиаст едва ли не в одиночку организует в Москве конкурсы резчиков по дереву. На последний из них, состоявшийся минувшим летом, съехались 65 художников из 18 городов страны.
Кумир из Мордовии
Однажды, во время гастролей во Фрунзе, Ильяев познакомился с местным скульптором. Тот посмотрел на работы начинающего резчика по дереву и спросил, знаком ли он с творчеством знаменитого ваятеля из Мордовии Степана Эрьзи?
— Так я впервые услышал это имя. А буквально через два дня в каком-то пригородном поселке, зайдя в книжный магазин, увидел там комплект открыток с репродукциями работ мордовского мастера. Они меня попросту ошеломили, и я всерьез “заболел” творчеством Эрьзи. Некоторое время спустя удалось побывать у него на родине, увидеть скульптуры в экспозиции музея.
Потом познакомился с двумя ученицами Степана Дмитриевича. Одна из них, Юлия Кун, отдала Ильяеву бормашину знаменитого скульптора и даже сохранившийся запас редких сортов древесины. Этот материал она привезла с собой в 1932 г., при возвращении в СССР из Аргентины, где жил в то время Эрьзя. Так у Михаила Давыдовича появилась возможность делать скульптуры из экзотических для нас видов дерева — кебрачо, альгарробо…
Самому Ильяеву тоже довелось побывать в далекой южноамериканской стране — “в гостях” у своего скульптора-кумира. Первая поездка туда “образовалась” благодаря удивительному стечению обстоятельств.
— И опять все началось на пляже! Только теперь в Анапе в конце 1990-х годов… Сижу со своими “деревяшками” у моря, подходит какой-то мужик в плавках, начинает рассматривать мои работы и спрашивает: “Вы откуда знаете дерево кебрачо?” Ну я и рассказал ему о своем давнем интересе к творчеству Эрьзи. А этот дядя вдруг предлагает: “Хотите, я приглашу вас к себе?” — “Куда это?” — “В Буэнос-Айрес!..” Как выяснилось, моим собеседником оказался бывший наш соотечественник, который в 50-е эмигрировал в Аргентину, успешно там устроился и теперь взял за правило раз в год приезжать “на побывку” в Россию… Он и помог мне попасть на далекий континент. Там я “прочесал” несколько мест, связанных с жизнью и творчеством Степана Эрьзи, и сделал интересные находки. Например, у нас в стране не было известно местонахождение скульптур “Авиатор” и “Отдых”, а мне удалось их обнаружить.
Еще более продуктивным получилось для Ильяева его второе “хождение в Аргентину”, случившееся в 2003 г.
— Ко мне обратились за консультацией два российских коллекционера: хотим приобрести работы Эрьзи, нельзя ли помочь найти? Я им объяснил, что у нас отыскать “свободные для продажи” скульптуры, выполненные этим мастером, практически невозможно — в отличие от Аргентины, где их гораздо больше. И в шутку после этого предложил: мол, командируйте меня в Южную Америку, я там для вас наверняка подыщу что-нибудь подходящее… Но эти люди восприняли мое предложение вполне серьезно, и в итоге я провел в Аргентине месяц. Как раз незадолго до моего приезда там прошла персональная выставка Эрьзи. Через российское посольство я получил полный список экспонентов — так в моих руках оказались координаты 37 частных владельцев произведений замечательного скульптора. Поехал по адресам и с некоторыми из них сумел договориться о продаже. В итоге в Москву были перевезены семь неизвестных у нас до той поры работ мастера… Тот мой вояж значительно подогрел интерес к творчеству Эрьзи в самой Аргентине, так что цена его работ там заметно выросла, да и желающих расстаться с ним стало куда меньше.
Год спустя Михаил Ильяев продолжил череду своих открытий. Он отправился в Италию и побывал в местах, где в начале прошлого века работал молодой еще скульптор Степан Нефедов, который взял себе псевдоним Эрьзя. В городке Феццано Михаил Давыдович отыскал одно из “затерявшихся” творений замечательного мастера.
— Скульптура Иоанна Крестителя украшала фасад здания, потом ее оттуда убрали, и следы этого произведения затерялись. Но мне повезло обнаружить Иоанна — он стоял, всеми забытый, на лестничной площадке в темном подъезде одного из домов. Вооружившись фонариком, я высветил на задней стороне скульптуры подпись Степана Эрьзи — так что сомнений не могло быть никаких. Своим открытием я поделился с итальянцами, и через пару дней мне сообщили, что фигура Иоанна Крестителя будет перенесена в более подходящее место.
* * *
Право слово, от него какая-то “наэлектризованность” исходит — в каждом жесте, в каждом шаге. Кажется, дай Ильяеву полную свободу от всех условностей нашей жизни — и он бы не ходил, а летал, торопясь жить.
— Ну это уж чересчур — “летал”!.. Хотя стараюсь максимально сохранять свою физическую форму в прежних, так сказать, кондициях, — улыбнулся Михаил Давыдович. — Правда, теперь, с возрастом, это требует куда больших затрат, чем в молодые годы. Проснувшись утром, в течение почти полутора часов делаю свою “фирменную” зарядку — разминаю тело, возвращаю суставам гибкость… Ну а за счет такого тренинга — вот, пожалуйста! — и с этими словами мой собеседник “нырнул” вниз, к полу и через секунду уже стоял передо мною вверх ногами…
Много ли найдется у нас художников-мэтров, способных совершить подобный “переворот в искусстве”?
