Несмотря на истинно народный статус группы «Аквариум», песни Гребенщикова понятны далеко не каждому, кто говорит на русском языке, так как порой поэзия рок-музыканта опускается в известные только ему одному смысловые глубины (или поднимается в заоблачные дали). Творения БГ отчетливо делятся на общедоступные и те, понимание смысла которых требует иногда даже групповых обсуждений. Например, композиция «Тайный узбек» с прошлогоднего альбома «Архангельск» до сих пор вызывает у поклонников группы жаркие споры: «Кто это — тайный узбек? И о чем эта песня?»
Гребенщиков достиг такого уровня обобщения природы различных социальных явлений в слиянии с чистым юмором, что в Интернете была рождена шутка: мол, Гребенщиков с Пелевиным сначала встречаются, придумывают новый концепт контркультурной действительности, а потом расходятся по своим углам: один альбом писать, другой — книжку... Так вот, за эпизодическими исключениями, концерт в честь сорокалетия группы состоял сплошь из таких космических контркультурных «прогонов», родом в основном из ХХI века. Наиболее приземленная часть публики уходила с концерта в легком недоумении. Никакого тебе «Вперед, бодхисатвы», «Человека из Кемерова», хотя были и «Растаманы из глубинки», и «Стаканы». Но обычного для юбилеев «старья» звучало крайне мало, хотя «Дубровский» и «Змея» были!
Два раза БГ даже серьезно напугал публику. Один раз после исполнения: «Восемь тысяч двести верст пустоты — а все равно нам с тобой негде ночевать. Был бы я весел, если бы не ты. Если бы не ты, моя родина-мать». Спев песню «8200» в самом начале концерта третьим номером, Борис Борисович заявил, что после этого, собственно, больше и петь нечего, так как сложно что-то еще добавить. Зал напряженно затих... А вдруг и вправду сейчас развернется и уйдет?! Но не тут-то было; пообещав впереди большую необычность: «Сегодня происходит великое событие, я скажу о нем чуть позже!» — оркестр под руководством БГ дал туш и врезал нечто невообразимо прекрасное.
«Великим событием» и вторым серьезным испугом оказалось вовсе не «деньрожденьский» вынос на сцену огромного торта или чего-то подобного, как можно было ожидать. Важность юбилея БГ нивелировал еще в начале мероприятия. Под видом «великого» на сцене было изображено не вполне продуманное хулиганство. БГ стал рассказывать публике, что ровно 720 (цифра не прошла проверку на точность) лет назад в Париже был сожжен последний магистр ордена тамплиеров Жак де Моле, и вот якобы от него остались некие тайные записки, в которых говорится, что ровно через 720 лет человечество изменится, что-то куда-то развернется, перевернется, от чего-то проснется, — в общем, после этого уже никогда не будет так, как было до. Казалось, сейчас на сцене появится друг Гребенщикова, безумный авангардист Сергей Курехин. Как минимум дух его в этот момент точно летал где-то рядом. Потому что далее Гребенщиков вместе с остальными музыкантами принялся падать на колени и молиться, кланяться игравшей на чем-то похожем на волынку девушке, а ударник запел в микрофон голосом Стинга. После непродолжительной звуковой какофонии все это «безобразие» закончилось. Великое событие свершилось! Видимо, БГ читает «Пражское кладбище», новый роман Умберто Эко, которым упивается сейчас вся продвинутая интеллигенция; в романе присутствует история с Жаком де Моле, иначе не объяснить внезапное «всплытие» в концерте «Аквариума» именно этого персонажа.
БГ не отпускали, 40 минут он честно играл на бис и под конец вогнал в транс добрую половину зала, который, кажется, дышал по мановению руки музыканта. «Отец родной!» — кто-то истошно кричал с галерки. «Вы сегодня прекрасны», — отзывался Борис Борисович, улыбаясь.
