Сегодня в Венеции показывают фильм Никиты Михалкова “12”. Ремейк классической картины американского режиссера Сиднея Люмета “12 разгневанных мужчин” участвует в конкурсе этого старейшего кинофестиваля. Обозревателю “МК” удалось посмотреть фильм Никиты Сергеевича до официальной премьеры.
...Вступительный титр уточняет — “по мотивам”. Оно и верно: два мира, две системы, значит, разница должна быть очень даже заметной. Опять же, зачем маститому режиссеру делать кальку с чужого фильма? Люмета — побоку, его фильм перед просмотром “12” лучше не видеть. Ничего хорошего это не даст по разным причинам.
Причина первая: начнутся сравнения, а это лишь больше запутает. Михалков и без того насытил фильм — характерами, сюжетными линиями, метафорами и гиперболами. Структура “12” сложна. Информации для размышления — сверх головы.
Причина вторая: “12 разгневанных мужчин” — признанный шедевр мирового кино. “12” — еще не признанный. Наличие или отсутствие венецианского “Льва” ничего не решит — решит время.
Причина третья… Ну вот, началось: был мальчик, не было мальчика… У Люмета обвиняемый, о котором весь фильм спорили присяжные, оставался за кадром. Таким образом, вся мера ответственности — не судейской, а драматической — ложилась на плечи присяжных и актеров, их исполняющих. У Михалкова мальчик еще как есть: и шестилетний, и он же — шестнадцатилетний чеченец. Его родители погибли, а обвиняют юношу в убийстве его приемного отца — русского офицера, который дружил с родителями мальчика, а потом воевал в Чечне.
Чеченская тема — удар под дых. Она вовлекает в политику, в проблемы бытового шовинизма и еще во многое социально и психологически наболевшее с обеих сторон — кавказской и русской. Поэтому дебаты двенадцати и без того нервных присяжных (почти всем хочется поскорее вынести вердикт и разойтись) приобретают запредельную взвинченность.
А теперь, извините, начинается “вкусовщина”: кого-то фильм эмоционально захватит, а кого-то — нет. Меня, например, не захватил. И дело не только, мнится мне, в том, что критик — это такой специальный человек, который “голову не выключает”, хоть его бей по этой самой голове. Вообще-то я нормальный зритель, который исправно плачет, если грустно, смеется, если смешно, пугается, если страшно. Скажу больше: мне нравится подавляющее большинство фильмов Михалкова, порой до слез и смеха. Бывало, до восторга. “12” смотрела предубежденно: уж он покажет после восьми лет отсутствия в кино!
Но сразу пошли смутные сомнения: почему присяжные заседают в школьном спортзале? Откуда здесь взялось инвалидное кресло? Хорошо, пусть в спортзале, а кресло оставил запасливый завхоз. Не в этом суть.
Между двумя монологами — Сергея Маковецкого, сыгравшего первого из усомнившихся в виновности мальчика, и монологом (гениальным!) Сергея Гармаша, чей герой последним заявил: “Невиновен!” — пролегает весьма шаткий мостик. Ступишь на досочку — и зыбко.
Валентин Гафт сыграл старого еврея, которому дан монолог про отца, влюбившегося в концлагере в жену фашиста. Герой Гармаша резонно спрашивает: “И к чему это вы?” “К тому, что всякое бывает”. Ну, бывает. Шатко. Алексей Петренко в роли старика-метростроевца произносит два монолога, дивных по тексту и актерскому исполнению. Но есть еще “выходы”: два у Сергея Газарова, грузина с рассказом о себе, “чурке”, давно живущем в Москве и к тому же отличном хирурге; два у Михаила Ефремова, артиста, опоздавшего на “чес” по Волге; три у Алексея Горбунова, директора кладбища; один, но дельный, у Виктора Вержбицкого — бизнесмена; два у Юрия Стоянова — продюсера, маменькиного сынка. Персонажей двенадцать. “Выходов” — не счесть. Но неплотно дощечки пригнаны — оттого и шатко идти по мостику над бурной горной речкой чеченской темы. Речка то и дело мостик захлестывает ледяными волнами. И в конце набегает на берег, где высится спокойная фигура председателя присяжных — офицера в отставке в исполнении самого Никиты Михалкова.
В целом красиво. Но пока добираешься по шаткому мостику с берега на берег, а попутно так и мелькают метафоры, хохмочки, аттракционы, то голова закружится и мысли врастопыр. Хорошо сказал герой Горбунова: “Не будет никогда русский человек по закону жить. В законе ничего личного нет”. В фильме “12” много личного, михалковского. Он автор, имеет право. Но закон есть закон: досочки должны быть пригнаны. Туго-натуго.
