— Ровно 5 лет назад очень близкие и любимые люди ушли от нас. Ну вы знаете, какая сегодня дата, — начал со сцены “Пушкинского” 20-го вечером представлять фильм “Монгол” его продюсер Сергей Сельянов. — Мы назначили премьеру за полтора месяца. Сначала нам не пришло в голову. А потом поняли, что эти дни совпадают. Сначала хотели перенести премьеру, но потом подумали, что не надо, пусть эта премьера пройдет в день памяти погибших в Кармадоне.
В этот вечер в “Пушкинском” было все очень просто — на ступеньках кинотеатра нас встречали люди в костюмах из фильма Сергея Бодрова-старшего “Монгол”. В фойе немного наливали водки. Попсы среди гостей не было.
Пришли министр культуры Соколов, кинорежиссеры Чухрай и Янковский, продюсеры Толстунов и Члиянц, актриса Дапкунайте.
На сцену вышли всего четверо: продюсеры Сергей Сельянов и Антон Мельник, режиссер Сергей Бодров и актер Амаду Мамадаков, сыгравший роль одного из врагов Чингисхана.
— Сережа Бодров пришел к нам как актер в фильме своего отца “Кавказский пленник”, он поразил нас еще тогда, — Сельянов говорил негромко, и видно было, что с трудом. В зале потихоньку успокаивались, стали слушать более внимательно, не по-премьерному, без суеты. — Снялся еще в нескольких фильмах. Все это вы знаете… И остался с нами навсегда. И вся его группа. Это золотые люди. Они остались с нами навсегда… Мы хотели даже посвящение в фильме им поставить. Но потом подумали, что это неправильно. Тут Сергей сделал большую паузу.
— Фильм “Монгол” сделала большая команда. На этой большой сцене она бы не поместилась. 500 человек там постоянно было. Картину снимали в Китае. Из русской части группы — большинство питерских. Я представлю тех, кто пришел.
Сельянов сказал о каждом, кто стоял на сцене, несколько слов. И дал знак рукой Бодрову, чтобы тот подошел к микрофону. Сергей Владимирович сказал всего несколько коротких предложений охрипшим голосом:
— Я картиной первый раз доволен. Обычно нет… Сергей Сельянов сказал, какая сегодня дата… Конечно, одного зрителя мне сегодня не хватает… Но мы работаем, помним, любим… Давайте посмотрим.
Что до сих пор непонятно, так это то, почему зал не встал, когда Сельянов заговорил о Сергее-младшем.
Несколько человек шевельнулось, но, увидев, что никто больше не поднимается, сели обратно. Это был естественный жест: почтить память — нормальная реакция. Почему для немногих? Что не так с нашим временем? Или с нашим городом, по которому развешаны политические плакаты эпохи развитого социализма?
Может, эти новые “планы партии — планы народа” — знак нашего времени? В котором не осталось места для нормальных поступков?
Про фильм Сергея Бодрова-старшего “Монгол” уже много было сказано, и его еще долго будут обсуждать — с точки зрения масштабности проекта, верности исторической правде, мощности игры азиатских актеров, яркости батальных сцен, притчевости изложения и прямолинейного операторского взгляда. Я смотрела картину не в первый раз. Но что важным мне вдруг показалось в тот вечер — абсолютная естественность поведения этих ужасных завоевателей мира. От мимики, жестов — до слов. И все это неразрывно — слова с делом не расходятся. Если они сражаются, то до конца. Если любят, то без лукавства. Когда на экране Чингисхан говорит про свои законы: смерть за предательство, смерть за трусость, нельзя убивать женщин и детей, нельзя не пускать путника в дом, — становится понятно, почему он завоевал полмира. И почему именно Сергей Бодров-старший снял о нем фильм.
P.S. А потом, на банкете в ресторане идийской и пакистанской кухни Gandhara, когда к Амаду Мамадакову подошли с просьбой сдать ДНК-тест на выявление его родства с Чингисханом (а это могли сделать на премьере все желающие мужчины), он отказался: “Да вы что, с такими вещами не играют. Мой род кыпчаков идет от тех времен, мы воевали тогда — и это все, что мне нужно знать”.
