Как много девушек хороших… играли три дня кряду Баха и Мессиана на органном конкурсе в соборе Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, но победила-то одна: Оля Пащенко (21 год) — органистка, пианистка, клавесинистка, пловчиха, да и просто красавица. К слову, не замужем. Теперь ей за это (за победу) полагается сольный концерт во Франции (фест не допускает денежных призов). Первое интервью — «МК».
…Лето, волна шепчет, айда в море, ан нет: сиди в Москве, бери гран-при на конкурсах. И это при том, что на органе-то Ольга всего три года как занимается (педагог Алексей Шмитов). «Ну как я могла пропустить такую блестящую возможность выступить в соборе на органе Kuhn? — говорит. — Орган — это же не просто инструмент сам по себе, это синтез звучания, акустики, атмосферы самого здания!». Новшеством этого года стал большой экран, установленный перед алтарем: ведь органист играет на хорах за спиною зрителя, его не видно, но оператор снимает, акцентируя внимание на руках музыканта, ногах (педальная клавиатура), — изображение тут же проецируется, давая возможность профессиональнее и ярче воспринимать процесс — тот же подбор регистров, настроение мастера…
— Оля, откуда столько девушек-органисток? Куда ни глянь — консерватория, Гнесинка — как органное отделение, так одни девушки!
— Каверзный вопрос. И сама не раз задавалась им. Какие-то мистические тенденции. Но для меня орган — это страсть, богатейшие возможности; инструмент-оркестр, который при всей своей мощи, величии может быть таким нежным, ранимым, такие небесные тембры в голосе…
— Ты прямо как о мужчине говоришь…
— Ну я бы воздержалась от подобных аналогий.
— Отчего ж? Вот у тебя скоро турне по Германии и Италии. Спрашивается: в качестве кого? В Германию ты едешь как пианист, а в Италии будешь играть на клавесине… Эти три инструмента — столь разных — как три мужчины борются за тебя…
— Ну уж! Это, скорее, я с такой страстью подхожу к каждому! Мне все интересно, все захватывает, и пока ни на ком из них не могу остановить свой выбор.
— Ай-ай, вот они, девушки… Мне, кстати, казалось, что отличить игру хорошего пианиста от плохого гораздо легче, чем то же самое понять с органистами.
— Да ну, прекрасный музыкант хоть на одной струне сыграет, и будет видно, что он — мастер. Да хоть просто пальцами отстучит, все равно! То же и на органе — класс виден сразу.
— Скажи, надо ли расширять круг любителей органной музыки? А то ведь как масонский орден — своего рода «закрытое искусство».
— Мне так не кажется. Хотя орган изначально вышел из церкви и, конечно, он куда менее массовый по аудитории, чем фортепиано. А певцы собирают еще больше слушателей… Нет, все это вопрос пиара. Тем более у нас в стране органное искусство только начало развиваться — посмотрим, что будет лет через 50.
— Мне кажется, привлечь большую аудиторию можно через личность, но в органной среде в «широкий люд» вышел, дай бог, один Гарри Гродберг… Как ни посмотришь на органистов — все такие скромные, неприметные, как бы сливаются с инструментом, орган над ними доминирует, поглощает…
— Ну не знаю; вообще-то скромность украшает человека искусства. А с современными-то технологиями кого угодно можно запросто раскрутить до любой звездности, это не вопрос. Главное, чтоб человек своей игрой соответствовал громкому имени.
