Сосредоточенная Россия

Эмоциональная подача материала, безусловно, должна была вызвать у читателей приятно-щемящее чувство причастности к управлению будущей Россией. На этом фоне Путин предъявляет серьезный счет своим оппонентам, по сути, обвиняя их в политическом легкомыслии, необдуманности стратегии поведения и даже — в злонамеренности, особенно во время последнего избирательного цикла.

Стремление некоторых российских элитных групп к революционному переделу сфер влияния, в политике и в экономике, действительно практически всегда раньше приводило к революционным событиям, которые сопровождались значительными человеческими жертвами и плачевными последствиями для экономики страны.

При этом новая элита, достигая властных рубежей с помощью демагогии и шантажа конкурентов, довольно быстро превращалась в социальную прослойку, которая всячески тормозила развитие гражданских институтов контроля за собственной деятельностью с конечной целью затруднить мониторинг воровства. Это произошло и в 90-е годы в постсоветской России. Причем смысл всей политической борьбы подчас сводился к противоборству удачливых и неудачливых представителей одного и того же либерального клана.

Последние сегодня составляют костяк сопротивления возвращения Путина на президентский пост, надеясь получить, в итоге, хоть какие-то политические преференции. Именно для них и предназначены уступки, которые делает верховная власть сейчас, понимая, что делиться влиянием на партийно-политическом поле все равно придется: Россия слишком плотно инсталлирована в мировое сообщество, чтобы игнорировать стереотипы «демократического поведения», даже если они идут вразрез с ее национальными интересами.

Для того чтобы предупредить развитие болезни, иногда нужно делать прививки.

При этом нынешний премьер, ранее опирающийся на широкие социальные слои населения, сегодня оказался вынужден искать поддержки у «креативного класса», который часто называют средним, и у молодежи. Это связано прежде всего с тем, что медийность российского общества оказалась недооценена, а его способность присоединяться к социальным протестам, мобилизуясь «по свистку» в Интернете, была откровенно просмотрена модераторами политического пространства в последнее время.

Эти действия Путина оправданны: ему есть, что предложить избирателям в будущем, и есть, что предъявить в качестве демонстрации серьезности своих намерений сейчас. Сокращение бедности в 2,5 раза, как результат двух президентских и одного премьерского срока, действительно должно впечатлить людей, которые в конце 80-х и в начале 90-х стояли в очередях за макаронами. Отсутствие злокачественной внешней задолженности и просрочек с выплатами заработной платы — фирменного знака 90-х — также можно записать в актив кандидата, и об этом также стоит помнить.

Для того чтобы прыгать в будущее, нужна твердая почва под ногами.

В конце концов, общество потребления, в котором так понравилось жить россиянам, окончательно сложилось именно в период «тучных нулевых», то есть во времена президентства Путина.

Другое дело, что, когда «сытый желудок начинает давить на мозг», появляется, соответственно, и потребность в свободе суждения.

Если в 90-х, в результате мгновенного обнищания масс населения из-за монетарных и рыночных экспериментов, эта потребность возникла по причине «прилипания желудка к позвоночнику», то сегодня она происходит по совершенно другому поводу. Протестовать выходят люди, имеющие свободное время и испытывающие смутную тревогу по поводу возвращения Путина на президентский пост. Проблема в том, что эта тревога, как показывают экспертные опросы, не имеет рационального объяснения, опирающегося на логику окружающей действительности. Наоборот, возникает вопрос, почему нарушаются конституционные права одного из кандидатов, не имеющего правомерных ограничений, чтобы баллотироваться на пост главы государства?

Почему именно сегодня один из наиболее эффективных управленцев высшего звена маниакально отодвигается с помощью т.н. «народного мнения» и с использованием медиатехнологий от перспективы возглавить страну, находящуюся на низком старте?

У каждого ответ, конечно, свой, и Путин, приглашая к диалогу, судя по тону статьи, способен выслушать самый широкий диапазон мнений.

Понятно, что высокая степень распространения образования, в том числе и вузовского, дает возможности для более рационального политического выбора в ходе голосования. Именно к этой части населения апеллирует сейчас Путин, исходя из того, что часть этих высокообразованных людей может быть уловлена в медийные ловушки и/или смущена гиперэмоциональным напором митингующих ораторов.

То, что премьер воззвал к рациональности при принятии, в том числе и политического решения 4 марта, весьма показательно: тот, кто хочет ввести в заблуждение, как правило, требует действовать быстро и не раздумывая, отметая разумные доводы, и вводит объект в состояние эмоциональной нестабильности. А в таком состоянии совершаются самые большие геополитические ошибки, например — развал Российской Империи в начале и разрушение СССР в конце прошлого столетия.

Существенно возросший объем российской экономики в последнее время, в том числе и за счет сырьевого сектора, позволяет ей претендовать на более высокое место в мировой иерархии стран. Созданные резервы и их разумное использование (а не новый очередной передел собственности в результате смены власти, что — неизбежно) позволяют принимать решения, исходя из национальных интересов. А подтверждение социальных обязательств государства по отношению к ущемленным слоям в сочетании с поощрением трудоспособного населения страны позволяют строить не кратковременные, а долгосрочные стратегические планы.

Неудивительно, что некоторые политические деятели начинают строить рейдерские планы на государство, которое справилось с первой волной финансового кризиса и должно эффективно готовиться к встрече с остальными его волнами.