Пожалуй, подобная ситуация имела место в истории России в конце той исторической эпохи начала XVII века, которую назвали "Смутное время". 1. Ополчение Минина и Пожарского К 1610 году измученная страшными годами смуты Россия созрела до идеи принципиально нового выхода из кризиса. Основных действующих сил той эпохи было восемь. Московское боярство как опора государства. Центральная Россия — "земщина" времен Ивана Грозного. Новгород и Псков. Казаки со всех окраин России как активная сила низших слоев. Национальные группировки, прежде всего татары, украинские земли. Православное духовенство. И, наконец, интервенты из Польши, Литвы и Швеции. Московское боярство потеряло авторитет, не сумев сохранить государство. Держава Ивана Грозного оказывалась в руках то полуюродивого сына Грозного Федора, то худородного татарина Бориса Годунова, то клятвопреступника Василия Шуйского. Именно в обстановке боровшихся за власть боярских клик Москвы сформировалась идея "воскресения" Дмитрия. Именно в ближайшем окружении Романовых — будущей династии — поднимался мелкий галицкий дворянин Юрий Богданович Отрепьев — впоследствии инок кремлевского Чудова монастыря. Как считает Р.Г.Скрынников, скорее всего в этом монастыре под влиянием Шуйских — второй, претендующей на трон группе — родилась самозванческая интрига. А крещеного еврея Богданко "сделала" Лжедмитрием II еще одна из русских групп. Затем, цепляясь за власть, московское боярство пошло на передачу трона прямым представителям Запада — то Владиславу, то Сигизмунду. Новгородско-псковский регион тоже начал ориентироваться на Запад, но уже на Швецию. В противовес капитулянтскому курсу сформировалось два блока. Первый опирался на казаков Дона, Волги, Днепра, Севера, на мелких и средних дворян. Это был, говоря нашими терминами, левый, народный блок. Его возглавил князь Трубецкой, оттеснивший атамана Заруцкого и дворянина Ляпунова. Впрочем, княжеский титул Трубецкой получил от одного из Лжедмитриев. Попытки этого так называемого первого ополчения сплотить Россию были малорезультативными. Второе ополчение начало создаваться в Нижнем Новгороде. В него вошли прежде всего центристские силы страны. Символами стали нижегородский староста, торговец говядиной Кузьма Минин и суздальский стольник и воевода князь Пожарский. Именно эту группировку поддержала влиятельная часть православной церкви. К ней примкнули все основные русские города — Коломна, Рязань, Ярославль, Тверь, Калуга и другие. Города активно агитировали друг друга. К ополчению примкнули и "богатые" бояре, не пожелавшие следовать московскому правительству. В ополчение вступили отряды из городов Украины, а также горные и луговые татары, луговые черемисы. Новгородцы и псковичи, хотя прямо и не примкнули к ополчению, но фактически прикрыли Россию от шведов в решающий момент. Они следовали знаменитой тактике Олега Рязанского и литовских князей, якобы "заблудившихся" по дороге и не поспевших на помощь Мамаю в день Куликовской битвы. В решающей схватке с поляками за Москву и Кремль главную роль сыграло именно ополчение Минина, хотя в боях участвовали и войска Трубецкого. Москва была освобождена. Смутное время закончилось. Был избран новый царь. Началась третья, после Киевской Руси и Московского княжества, эпоха в жизни России. 2. Уроки истории Что позволило ополчению российских регионов взять Москву, вытеснить войска могущественных государств Европы? Этот вопрос имеет не только исторический интерес. Прежде всего это идея восстановления государства. Несмотря на безобразия и казни Ивана Грозного, после "вольницы" Смутного времени русские люди осознали опорную роль таких ценностей, как закон и порядок. Вторая идея — восстановление всей Руси. Не в виде групп княжеств, а в виде большой единой страны. Другая идея — восстановить не просто государство, а государство Московское. К Москве была масса претензий и у Твери, и у Новгорода, и у Казани, и у украинских городов, и у казаков, бежавших от ее жестокой руки. Но все пришли к выводу, что единое российское государство не может не быть Московским. Нижегородцы "целуют крест стоять за Московское государство и приглашают другие города... стоять всем заодно". Еще одна идея — Московское государство должно быть именно царством. Опять-таки русские люди оценили и шляхетскую демократию Польши, и республиканское устройство Великого Новгорода, и атаманскую систему казаков. Вывод был один — о нем писали новгородцам руководители ополчения: "Нам без государя невозможно: сами знаете, что такому великому государству без государя долгое время стоять нельзя". И этот государь должен быть свой, русский. За Москву приходилось бороться, отдавая многое. "Захотим помочь Московскому государству, — говорил Минин, — так не жалеть нам имения своего, дворы продавать, жен и детей закладывать..." Отдавали "третью деньгу" — треть всех своих накоплений. Понимание общего интереса было огромным. И среди классов — в решающие минуты битвы в Москве, когда Трубецкой медлил, атаманы от казаков Филат Межанов, Афанасий Коломна, Дружина Романов и Марко Козлов бросились на помощь Пожарскому, крича Трубецкому: "От вашей ссоры Московскому государству и ратным людям пагуба становится!" И среди нерусских народов страны — татарские мурзы шли в бой за православную Москву. Именно татарин Урусов, начальник стражи Лжедмитрия II, убил его. При этом погибли почти две сотни татар. Исключительную роль сыграло отсутствие царя как персоны. Боролись не за конкретное лицо, а за идею. При этом ни Минин, ни Пожарский даже косвенно не претендовали на место царя. Будучи вождями ополчения, они предоставили право первыми поставить подписи под обращением превышавших их саном боярину Морозову, князю Долгорукову, окольничьему Головину, князю Одоевскому. И только на десятом месте подпись Пожарского, а на 15-м — Минина. Впрочем, избрав нового царя, русские люди "подстраховались" дважды. Во-первых, тем, что избрали ничем не примечательного молодого Михаила. Во-вторых, дополнив царскую власть выборными Соборами, своего рода сословным парламентом. Принципиальный характер борьбы подчеркивался исключительным упором на идеологию. Независимость и свобода Родины обрели формы борьбы за православную веру, за греческий уклад христианства. Надо сказать, что и среди лидеров российского православия стояли настоящие гиганты: уморенный поляками голодом в московском заточении патриарх Гермоген, троицкий келарь Авраамий Палицын, архимандрит Старицкий Дионисий. Это их пламенные послания поднимали русские города на борьбу. А когда нечем было платить казакам, церковь вынесла всю свою ценную утварь. Казаки расплакались и решили сражаться без денег. Можно еще многое отметить. Например, ради успеха ополчения было решено простить всем прошлые заблуждения, даже службу Самозванцам. Исключительно глубоким был и подход к имущественным приобретениям Смутного времени. Так, если у дворянина ничего другого не было, ему разрешали оставить себе дарованное Самозванцем. В общем, как писал С.М.Соловьев: "Народ был готов встать как один человек; непрерывный ряд смут и бедствий не сокрушил могучих сил юного народа, но очистил общество, привел его к сознанию необходимости пожертвовать всем для спасения веры, угрожаемой врагами внешними, и наряда государственного, которому грозили враги внутренние" (История России с древнейших времен, том IV, стр. 640). В такой ситуации подвиг Ивана Сусанина становился уже нормой. 3. Регионы за единую Россию Понимая, какое значение имеет для России ее исторический опыт и ее исторические традиции, я еще в семидесятые годы искал аналоги тому, что предстоит сделать в СССР. В частности, я первоначально пришел к выводу, что наиболее близким прообразом перестройки будет эпоха реформ Александра II, освобождение крестьян в 1861 году. Эту модель можно назвать реформами сверху, централизованными реформами, когда старый центр преобразуется в новый центр и сам преобразует страну. Соответственно, я изучил документы и написал ряд работ. Но постепенно характер наших преобразований: распад СССР, выделение России и неспособность ее бюрократии договориться и провести реформы из Москвы — заставили меня искать другой исторический аналог. И уже в книге "Снова в оппозиции" я предположил, что наша эпоха по своей исключительной сложности все больше приобретает черты другой российской исторической модели — Смутного времени. Тогда центр, Москва, не удержали за собой роль рулевого, и в конечном счете выход был найден в коллективной акции регионов России. Тогда именно они самоорганизовались и солидарно выступили за интересы страны в целом и утвердили новое российское государство. Эту модель реформ можно назвать региональной. О некоторых ее чертах я и написал выше. В последние недели и месяцы в развитии политического процесса в России одно за другим происходят события, которые свидетельствуют о решительном усилении именно варианта региональной модели. Прежде всего, как это уже было в 1990 году, российское руководство само стало передавать все новые права регионам. На этот раз по преимуществу в экономической области. Но вряд ли администрации удастся ограничиться только ею: Ингушетия уже ставит вопрос о децентрализации в области третьей власти. При этом президентская администрация ради "подкупа" региональной администрации идет даже на нарушение уже принятого федерального бюджета. Но и в системе федеральной представительской власти тоже резко усиливается "регионализация". В Думе активизировались депутатские группы регионов. В Совете Федерации голосования по Генеральному прокурору выявили явное противоречие федерального центра и регионов. И, наконец, сами регионы предпринимают попытки создать те или иные союзы, объединения, блоки. Наиболее значительные из них те, которые возглавляются Шаймиевым и Титовым. И теперь вопрос стоит, как говорят, ребром. Удастся ли центру — от имени ли президентской администрации, от имени ли каких-то федеральных общественно-политических партий и движений — поглотить, ассимилировать возникающие региональные объединения? Или, напротив, региональные союзы объединятся друг с другом и поглотят, подчинят те или иные федеральные структуры? В этом суть всей проблемы. Будут ли региональные союзы на новых выборах, условно говоря, "пушечным мясом" для федеральных структур? Или, напротив, дело обновления России регионы возьмут в свои руки, выступив в виде двух-трех самостоятельных субъектов выборов (аналог — два ополчения 1612 года) или вообще создав единый общероссийский региональный союз. Имеет значение и другой вопрос: кто будет "задавать тон" в таких региональных объединениях — субъекты ли федерации или города (в 1612 году именно города перехватили инициативу у княжеств). Очень важен момент, когда интеллектуальное ядро народа, интеллигенция — неизбежно тяготеющая к Москве, — перейдет на сторону регионов (как это сделал патриарх Гермоген и элита православной церкви в 1612 году). И самое главное: сумеют ли регионы России уйти от традиционного для предыдущих лет "торга" собой, когда они, так сказать, на панели ждут, кто из Москвы им предложит больше. И сделать тот исторический шаг, который был сделан в конце Смутного времени, когда регионы сформировали общенациональную программу и реализовали ее, создав в Москве и новый тип государственной машины, и найдя новых людей для этой машины. Решения 1612 года были столь удачными, что был открыт путь для воссоединения с Украиной, для реформ Петра I, для создания империи, для всего трехвекового романовского этапа развития России. Известна французская модель преобразований, когда Париж был центром перехода страны от феодализма к капитализму. Известна немецкая модель, когда основные преобразования прошли в отдельных государствах, а объединение Германии стало итогом, но не предпосылкой преодоления феодализма. И, наконец, известна судьба США, когда страна раскололась на Север и Юг и с оружием в руках решали вопрос, чья же модель преобразований будет общенациональной. Когда-то А.И.Солженицын заметил, что спасение России придет из провинции. Сейчас наступил один из ключевых моментов для решения вопроса об изменении всего курса российских реформ. Группировки Федерального центра явно не в состоянии даже предложить стране приемлемую модель реформ (не то что ее реализовать!). И если российские регионы выступят с общенациональной концепцией преобразований — будущее России как единого государства получит мощную опору.
