Подписание исторического договора о воссоединении России и Белоруссии отложено из-за президентского недомогания, которое поначалу даже предполагали лечить горчичниками, медом и другими домашними средствами. Любопытно, а что сделали бы немцы с канцлером Колем, если бы он отложил разрушение Берлинской стены и объединение Германии из-за своих желудочных колик? Впрочем, хлипкий человеческий организм не однажды оказывал роковое влияние на Мировую Историю. Антоний, к примеру, проиграл судьбоносную битву из-за нездорового сексуального влечения к Клеопатре. Петр Великий недорубил окно в Европу из-за тяжкого урологического недуга. Наполеон продул Ватерлоо из-за банального насморка... Итак, президент заболел. Эта информация облетела все СМИ, как раньше облетала весть о запуске очередного советского космического корабля. Тема президентского здоровья, надо сказать, гораздо больше занимает наших журналистов, нежели, к примеру, то обстоятельство, что по продолжительности жизни постсоветский человек скоро догонит первобытных охотников, погибавших, если верить антропологам, вскоре после наступления половой зрелости. Рассуждая о власти, о будущих президентских выборах, о русском национальном характере, комментаторы частенько позволяют себе иронию и даже сарказм, но, когда заходит речь о здоровье гаранта, даже у самых ядовитых журналистов в голосе появляется та жизнеутверждающая вкрадчивость, с которой в коридорах ЦК КПСС некогда восхищались небывалой работоспособностью генсека Брежнева, забывавшегося старческой дремотой прямо на трибуне. С тех пор многое изменилось. О президентском кресле теперь можно говорить по-всякому, но о стуле президента, как прежде, — хорошо или ничего! Наверное, и пресс-секретарей в администрацию президента нанимают, экзаменуя их следующим образом: — Президент в коме. Ваш комментарий? — Э-э... Тяжкий недуг... э-э... обрушился... — До свиданья. Следующий! — Как известно, кома — это легкое, неопасное для здоровья полуобморочное состояние, в котором можно легко продолжить работу с документами. — Следующий! — Я только что от президента. Видите, даже пальцы у меня слиплись от его могучего рукопожатия... — Отлично. Вы нам подходите! Я тут как-то на досуге вдруг осознал: моя жизнь, начиная с конца восьмидесятых, прошла под знаком состояния здоровья Б.Н. Ельцина. То вся Москва шепталась о странной речи, произнесенной им под влиянием неведомых снадобий с трибуны партийного пленума. То вся страна радовалась его благополучному падению с элитного моста где-то в районе правительственных дач. То вышедшая на простор площадей кухонная интеллигенция до хрипоты обсуждала "эффект Буратино", обрушившийся на борца с привилегиями во время пребывания в Америке. То докучливый Верховный Совет требовал экспертизы состояния здоровья Ельцина, который поднялся на трибуну, предварительно разгорячась в теннисном матче с верным Бурбулисом... Репетицию немецкого оркестра, беспробудный шеннонский сон, сорок тысяч курьеров-снайперов, финскую войну в шведских снегах и многое другое я опускаю, так как все это уже вошло в сокровищницу общенациональных курьезов. Опускаю и телевизионные выступления нашего президента, давно превратившиеся в уморительный театр мимики и жеста. Напомню лишь о президентских выборах-96, когда народ, затаив дыхание, гадал: кто же победит — Зюганов или недуг? Победил Ельцин — и Зюганова, и недуг. А потом была знаменитая операция на сердце — и на несколько часов "атомный чемоданчик" оказался в руках премьера Черномырдина, очень хорошо знающего, сколь крепко пожатье десницы президента, даже когда он на бюллетене или в отпуске. У Е.Шварца где-то сказано, что человека легче всего съесть, когда он болеет или в отпуске. А тут мы имеем до уникальности обратную картину! В нашем Отечестве кадровый каннибализм — как раз результат очередного президентского недомогания, переходящего во внеочередной отпуск, который наш всенародно избранный догуливает и все никак не догуляет вот уже скоро десять годков. Сподвижники Б.Ельцина прекрасно понимают: если тебя вызывают на ковер, то неважно, где он расстелен, — в Кремле, в Завидове, в Сочи или в ЦКБ... О сколько прекрасных карьер, сколько несостоявшихся политических судеб втоптано в этот ковер. А мы-то, когда речь заходит о преемнике, вопрошаем жалобно: "Но кто же? Кто же?!" Когда-нибудь этот ельцинский ковер расстелют у Кремлевской стены как братскую могилу несбывшейся новой политической элиты. А что будет дальше? Дальше, если русский Бог не вмешается в этот привычный круговорот, президент выздоровеет, навешает окружению отеческих плюх — и уйдет в отпуск. Кстати, я уверен, свои знаменитые паузы Борис Ельцин держит именно в те минуты, когда мечтает о внеочередном отпуске. Я хорошо представляю себе это состояние: смотришь из окна кремлевского кабинета за промозглую Москву и видишь все еще теплые воды Черного моря или заснеженные тропинки правительственного Подмосковья. А тут, как назло, надо с Белоруссией договор подписывать и Чечню замирять. И надо еще хоть изредка обращаться к оборзевшим от демократии и недоедания "дорогим россиянам", намекать депутатам на возможность танкового разрешения противоречий между исполнительной и законодательной властями, объяснять другу Биллу, что ситуация держится под контролем, регулярно заявлять о своем нежелании баллотироваться в двухтысячном году и окорачивать тех, кто в этом самом году баллотироваться собирается... Рехнешься от таких нагрузок! Как хочется, наверное, в такие минуты махнуть на все рукой, оставить на хозяйстве дочь-помощницу и дернуть в отпуск, прихватив с собой, конечно, "атомный чемоданчик". А еще, наверное, президенту в такие минуты очень хочется, чтобы шапка Мономаха стала вдруг шапкой-невидимкой: нахлобучил — и оторвался, исчез, улетел... Но вернемся к президентскому здоровью. Конечно, Россия — особенная страна. Эдакая монархия с легким демократическим макияжем. И в сущности, какая разница — получает самодержец свой трон по наследству, избирается на съезде партии или прихватывает власть в результате всенародного голосования после всенародного оболванивания, которое теперь именуют красивым и загадочным словом "пиар-технологии"! Мне не столь важно, как человек получил власть, для меня гораздо важнее то, как он ее употребил. В конце концов Гитлер пришел к власти по всем правилам. Ну и что? Следующая Дума обязана принять особый закон. Такой закон, чтобы градусник под мышкой национального лидера, равно как и его стул, никогда больше не превращались бы в основной фактор российской истории... У здорового общества может быть больной президент. Но у больного общества (а мы давно и серьезно больны) непременно должен быть здоровый лидер!
