Обожженная "химией" гортань не принимает пищу: Максуда кормят через капельницу. Прозрачное личико, измученный взгляд. Родители возили мальчика в Израиль, там врачи готовили его к операции. Ждали поступления спонсорской помощи, но деньги на счет так и не пришли. Тяжело больного ребенка отправили назад, в Москву... Говорят, снаряд два раза в одну воронку не попадает. А вот жизнь порой лупит и лупит по одной семье. Максуду всего 10 лет. В 1996 году у него стало болеть горло, затем — суставы. В больнице родного города Буйнакска поставили страшный диагноз: острый лимфобластной лейкоз. Доктора посоветовали лечиться в Москве. — Врачи Российской детской клинической больницы не опровергли диагноз-приговор, — сквозь слезы рассказывает Зуйнаб, мама Максуда (помимо него у нее еще трое детей). — Когда врачи справились с рецидивом, встал вопрос об операции по трансплантации костного мозга. И тут выяснилось, что в нашей семье нет родственного донора... По всемирной статистике, родственный донор находится в семье только в 25% случаев. Трансплантация от не полностью совместимых доноров тоже возможна, но лишь с применением сложнейшей технологии. Для этого нужны не только специалисты высочайшего уровня, которые в России есть, но и специальный аппарат, которого в РДКБ нет. — Нам помогли связаться с Интерклиникой в Израиле, — продолжает Зуйнаб. — По результатам типирования, проведенным в Хадасе, муж был признан неродственным (то есть не полностью совпадающим, но вполне подходящим для операции по их технологиям) донором. Моему сыну согласились сделать пересадку костного мозга. Это было в августе прошлого года... И тут произошел теракт. Наш дом в Буйнакске стоял на расстоянии 500 метров от эпицентра взрыва. У него снесло крышу, выбило все стекла. Мою маму ранило, у нее было сотрясение мозга, а ведь ей уже за семьдесят. Мы живем в постоянном страхе за детей, которых оставили у бабушек. Когда чеченцы напали на наш Дагестан, совсем потеряли покой. В соответствии с существующим порядком организация лечения граждан за рубежом возложена на Минздрав России, которому Минфин централизованно выделяет на эти цели средства в иностранной валюте. При этом граждане, направляемые на лечение за рубеж (их родственники, а также различные лица, пожелавшие оказать им помощь), вносят в доход федерального бюджета рублевый эквивалент иностранной валюты, выделенной государством и исчисляемой по особому льготному курсу (1 доллар равен 9,7 рубля). На этот счет есть постановление Правительства РФ № 69 от 21 января 1995 года. ...Еще когда Гайербековы только узнали о болезни сына, то заняли у всех, кто дал, на лечение. Эти деньги ушли на рублевое покрытие первой суммы, выделенной Министерством здравоохранения для проведения обследования в Израиле и на авиабилеты. Но на операцию понадобилась совершенно фантастическая для дагестанской семьи сумма. Комиссия Минздрава России выделила 9 июня 1999 года на лечение Максуда 156 тысяч долларов (на первый этап ушло 25 тысяч из них). Нужно было искать спонсоров для внесения рублевого покрытия на оставшуюся сумму. Отец мальчика надеялся попросить денег у дагестанцев, которые живут в Турции еще с прошлого века, поэтому из Израиля он возвращался через Стамбул — так даже дешевле. И попал... в землетрясение. — Мы договорились встретиться с представителями дагестанской диаспоры 17 августа, — рассказывает глава семьи, — а накануне ночью я почувствовал, что нашу гостиницу, где я жил на последнем, 9-м этаже, трясет. Выбежал вместе с другими людьми. Выписки с результатами анализов, паспорт и билет лежали у меня в кармане, а остальные документы я в панике потерял. К счастью, через несколько дней хозяин гостиницы их нашел и переслал мне в Москву. Я остался жив, но денег так и не привез... В январе Гайербековым показалось, что наконец-то им повезло: нашелся спонсор — благотворительный фонд, согласившийся внести необходимую сумму — на тот момент она составляла 1 236 320 рублей. И тут Гайербековы допустили роковую ошибку. Имея на руках билеты с открытой датой вылета, мать с сыном 5 января вылетели в Израиль в клинику Хадаса. — Представитель спонсора клялся, что средства перечислил, а "платежка" будет, как только банки заработают после Нового года. На первое время у нас еще оставались деньги, которые Минздрав выделил на прошлую поездку. Стояла альтернатива: операция в Израиле с большим процентом удачи или облучение в России, после которого операция бессмысленна: Максуд ее не вынесет. Только поэтому я решилась вылететь с больным ребенком, — рассказывает Зуйнаб. "Платежки" они не дождались. Вместо нее пришел ответ из Минфина: никакие деньги ни от кого не поступили. А 29 февраля у Максуда развился повторный рецидив. Все деньги были использованы израильскими врачами на проведение дополнительных курсов химиотерапии для получения ремиссии. И Гайербековы снова вернулись в Москву. В РДКБ пока делают все, что в их силах. Но время неумолимо работает против Максуда. Ситуацию комментирует главный врач РДКБ, доктор медицинских наук Николай ВАГАНОВ: "Рано или поздно в России придется решать проблему неродственной трансплантации. Наша больница — головной Центр детской гематологии, у нас есть свои специалисты высочайшего мирового уровня, но нет необходимого для таких операций специального аппарата. Стоит он около 40 тысяч долларов, расходный материал — еще 5 тысяч на каждого больного. Трансплантация костного мозга — это отчаянная терапия: если мы принимаем решение о ней, значит, никакие другие методы уже не могут помочь больному. Невыносимо больно сознавать, что из-за отсутствия достаточного финансирования часть российских детей, которых мы могли бы спасти, остается без помощи". На лечение российских больных за рубежом ежегодно выделяется из бюджета 2 миллиона долларов. Мера эта вынужденная и на сегодняшний день необходимая. Деньги, отпущенные по данной статье, не могут быть переведены в российские больницы. И все-таки... Тысячи, даже миллионы долларов, потраченные на приобретение необходимого нашей медицине оборудования, в конечном итоге пойдут на финансирование отечественной, а не зарубежной медицины. Дайте голодному удочку — рыбу он сам поймает.
