ШЕСТОИ ГОД БЕЗ ДИМЫ

Сегодня Диме Холодову исполнилось бы 33 года. Но на фотографиях, которые стоят в его квартире повсюду, ему по-прежнему 27. Над Димой время уже не властно. Зато годы отражаются на его родителях... Как они живут? В общем, точно так же, как и большинство пожилых людей. Но среди их повседневных забот есть такие, каких не дай бог никому, — поездки на кладбище, на могилу сына, и в Генеральную прокуратуру — к следователям... Каждую весну Зоя Александровна обязательно выращивает на грядке на окраине Климовска тюльпаны, которые Дима очень любил. У всех тюльпаны обычные: красные так красные, розовые так розовые, а у нее какие-то удивительные — пятнистые, полосатые, в крапинку — самых неожиданных расцветок и узоров. Тюльпаны Зоя Александровна и Юрий Викторович отвозят Диме, на Троекуровское кладбище... По выходным и в праздники Димины родители ходят в соседнее с Климовском село Коледино в церковь. В ту самую церковь, которую несколько лет назад помогал восстанавливать из загаженных развалин их сын. Теперь это красивый просторный храм со своей колокольней. Настоятель церкви, отец Димитрий, давно стал для Зои Александровны и Юрия Викторовича близким человеком: он поддержал их сразу после гибели сына, когда им было особенно тяжело, и каждый год на годовщину приезжает на Троекуровское кладбище отслужить панихиду на Диминой могиле. Вера помогает Холодовым держаться. n n n Юрий Викторович собирается уходить из ЦНИИ точного машиностроения — некогда ведущего оборонного предприятия, где создавались самые современные виды оружия. В когда-то крупной лаборатории остались лишь несколько работоспособных пенсионеров, а заниматься приходится очень серьезными проектами. "Больше некому", — говорит Юрий Викторович. Но и ему работать все труднее — подводит подорванное здоровье. Приходит из института и часами отлеживается, пьет лекарства. Спорит с Зоей Александровной: "Может, мне все-таки не уходить? Как же без меня будет коллектив?" ...У нас удивительная страна. Наши ценности давно перевернуты вверх ногами, а мы живем, не замечая этого. Знаем по именам всех эстрадных звездочек, поющих под фонограмму, но нам ничего не известно о людях, которые годами (нередко еще и не получая за это денег) куют суперсовременное оружие — гордость, предмет зависти иностранцев, оружие, о котором если и говорят, то с приставками "уникальное" и "не имеющее аналогов в мире". В прошлом году Юрий Викторович получил знак "Почетный машиностроитель" за участие в разработке знаменитого боевого вертолета. В "наградной иерархии" это то же самое, что, например, заслуженный артист России в культуре. Но знак Холодов-старший надевает редко — хранит в тумбочке, на которой стоит портрет сына. И с болью говорит о том, что в нашу "оборонку" молодежь работать не идет — а значит, его дело продолжать некому... n n n Каждый месяц, 17-го числа, что бы ни случилось, мы, журналисты "МК", приезжаем к Диминым родителям в Климовск. Дима погиб 17 октября 94-го года, и с тех пор повелось раз в месяц собираться в его доме, вспоминать, рассказывать о себе, делиться последними новостями. Зоя Александровна и Юрий Викторович ругают нас, что "мы все очень худые", потому что в редакционной суете забываем вовремя поесть. За те два-три часа, на которые мы можем к ним вырваться, они пытаются нас откормить: нас всегда ждет большой накрытый стол, где все приготовлено с любовью. И каждый раз Холодовы говорят: "Пожалуйста, будьте осторожнее!" Они такие же, как Дима, — в его семье всегда думали не о себе, а о других... Климовская школа номер 5, где учился Дима, теперь носит его имя. Каждый октябрь вечер его памяти готовят все вместе — учителя и ученики, и Зою Александровну просят рассказать "что-нибудь о Диме". Накануне она всегда волнуется, пишет свою речь в ученической тетрадке, но, когда выходит на сцену школьного актового зала, просто отдается на волю памяти. Юрий Викторович в это время сидит в зале, он до сих пор не может без слез говорить о Диме... А Зоя Александровна рассказывает школьникам о "немодных" нынче ценностях — о том, что в жизни надо искать ту дорогу, на которой можешь принести пользу людям. С другого вечера памяти — того, что каждый год организует Союз журналистов России для родителей погибших журналистов, — Холодовы всегда возвращаются расстроенными. Потому что таких "осиротевших родителей", как они, с каждым годом становится все больше... n n n До нынешнего февраля, пока дело не передали в суд, Зое Александровне и Юрию Викторовичу время от времени приходилось являться в Генеральную прокуратуру, к следователям, которые вели "дело Холодова". Им говорили, в какой день и к которому часу нужно приехать. Холодовы знали, что от них ничего не зависит, что это простая формальность, которая этому самому "делу" никак не поможет. Они собирались и ехали. Без эмоций. В Генпрокуратуре они каждый раз подписывали то, что их просили подписать, не вдаваясь в суть юридической казуистики. Да, конечно, они согласны, чтобы следователя Иванова, которого они ни разу в жизни не видели, вывели из состава следственной группы, а другого, неизвестного им Сидорова, — ввели. Все равно ведь от этого ничего не изменится. В прошлом году, когда закончилось следствие, родителям Димы, как положено, дали возможность ознакомиться с делом. Они полистали пару томов и решили дальше вообще не читать. Зачем? Только переживать все по новой... Всем интересно знать, как родители погибшего журналиста оценивают действия следствия, что ждут от предстоящего суда. Никак не оценивают, они вообще не следят за телодвижениями следствия, не восклицают "ну наконец-то!" по поводу того, что дело все-таки передано в суд, ничего не ждут от расследования и на все вопросы отвечают одно: "Нам все равно, ведь Диму уже не вернешь..." Только один раз Юрий Викторович как-то обмолвился: "Как же теперь с этой амнистией для имеющих госнаграды? Всех отпустят?" Мы не можем ответить им на этот вопрос. Как и на многие вопросы, связанные со следствием. Потому что ответы теряются в тумане — юридических загвоздок, политических игр покровителей преступников и прокурорского молчания. Мы можем только приезжать в Климовск, чтобы снова и снова вспоминать Диму в доме, куда он никогда не вернется. И где он всегда будет незримо присутствовать. Р.S. В начале февраля "дело Холодова" было передано в суд Московского военного округа. Пока служители Фемиды читают 104 тома уголовного дела и вряд ли закончат это увлекательное занятие до осени. Только тогда будет решено, будет ли дело все-таки слушаться в суде или нет. Не исключено, что судьи найдут основания отправить дело на доследование. Но через шесть лет после взрыва сыщики вряд ли обнаружат новые неопровержимые улики... Так что говорить, что "дело дошло до суда", — неверно. Да, 104 тома "дела Холодова" перевезены из Генеральной прокуратуры в здание суда. Но это еще ничего не значит...

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру