— А сегодня придет моя мама? — с надеждой спрашивает каждое утро лечащего врача Светлана, просыпаясь в реанимации. — Обязательно, вот только немного поправится, — заведующий реанимационным отделением 9-й детской больницы Руслан Кцоев повидал на своем веку немало смертей, но и у него наворачиваются слезы. Добрый доктор лукавит. Свою маму четырнадцатилетняя московская школьница больше никогда не увидит. Вчера прошли первые похороны жертв теракта на Пушкинской площади. В Воскресенске хоронили Ольгу Удалову, а в Москве на Ваганьковском кладбище — Марину Леонову. Чтобы проститься с Мариной Васильевной, на кладбище собрались сотни москвичей. На лицах ее мамы — Екатерины Ивановны, отца — Василия Леонтьевича, мужа — Александра Александровича, старшей сестры — Людмилы Васильевны, родных и близких боль, ужас и отчаяние. "Почему такая несправедливость? — причитала ее сослуживица по работе. — От нас уходят самые лучшие. Как же мы теперь без тебя, Мариночка?" В злополучный вечер 8 августа на авиационном заводе (бывший завод "Знамя труда"), где Марина Васильевна работала контрольным мастером, после обеда за долги отключили электричество и работников отпустили домой пораньше. Тогда мама и решила пробежаться с дочкой по магазинам. Ведь скоро первое сентября. Около шести часов вечера они спустились в переход на Пушкинской и остановились у палатки, чтобы выбрать для Светы красивый ранец. — Я долго рассматривала витрину с красивыми сумками, а когда обернулась к маме, услышала страшный грохот, в глазах засверкало, — шепчет Света. У нее сильный ожог дыхательных путей, и ей тяжело говорить. — Хотела прижаться к маме, но меня отшвырнуло, и я упала. Гарь разъедала глаза. Сквозь стоны и крики Света слышала, как мама звала ее по имени. Она подползла к ней, вцепилась в платье худенькими ручками и пыталась оттащить подальше от охватившего палатку огня. На Марину Васильевну посыпались куски железа, а рухнувшая балка придавила ее к земле. Света, как могла, сбивала огонь руками, который пожирал мамину одежду. От невыносимой боли и ужаса девочка кричала и звала на помощь... Очнулась Света только в реанимации 9-й детской больницы. С осколочным ранением левой голени, ожогом третьей степени кистей рук и дыхательных путей и сотрясением мозга. Маму отвезли в 4-й морг при Бюро судмедэкспертизы, где на следующий день ее опознал муж Александр Александрович. — Марина Васильевна в Свете души не чаяла, всячески оберегала, — плачет соседка по дому на Хорошевском шоссе. — Она долгое время не работала — все дочкой занималась. Запрещала даже в подъезд одной заходить и всегда встречала дочь у подъезда после школы. Вот и во время взрыва уберегла дочку — заслонила собой от взрывной волны. На авиационном заводе Марина Васильевна проработала меньше года, но успела стать всеобщей любимицей. — Она была очень отзывчивая, мы в ней души не чаяли, — рассказывает сослуживица Аркадия Васильевна. — Дети тоже дружили. Моя дочка Юля со Светой бальными танцами в одном кружке занимались. Вместе к конкурсу готовились. Извините, — разрыдалась Аркадия Васильевна, — я больше не могу говорить. — У меня на даче теперь все из рук валится, жить там не могу, — говорит соседка Марины Васильевны по даче. — И урожай не в радость. — Вы больше не публикуйте в вашей газете страшных фотографий, — попросил меня отец Марины Васильевны Василий Леонтьевич после похорон. — Больше не надо. Нам ведь всем очень страшно. Дай Бог, Василий Леонтьевич, чтобы мы могли выполнить вашу просьбу... 8 августа в подземном переходе на Пушкинской площади погибли Удалова Ольга, Леонова Марина, Колбин Александр, Федорова Анна, Ройтберг Александра, Ермошкина Наталья, Калинин Евгений (скончался в больнице от полученных травм 9 августа). Один мужчина до сих пор не опознан. Эксперты пытаются установить его личность проведением специальных исследований: фотосовмещением по черепу, генной экспертизой и графической реконструкцией лица.
