— Иногда нам кажется, что дети просто уехали, далеко-далеко. И мы, родители, им там совсем не нужны. Ходим по пустой квартире и повторяем как заговоренные: "У Оли с Геной медовый месяц, они отправились путешествовать. Они так любят друг друга и так счастливы вместе..." И часа на два вроде полегче становится, как будто анестезия временная. А потом внезапно, молнией, в сердце: ИХ БОЛЬШЕ НЕТ... ...Они умерли в одну минуту, разделенные лишь тонкой больничной перегородкой. Оля — в операционной, в окружении врачей и бесполезных уже приборов. Гена— в соседней палате, так и не придя в сознание. В окнах больницы полыхал июльский закат. На другом конце города еще гуляла веселая свадьба. Их свадьба. Неожиданный приезд на гуляние местного хирурга никого не удивил. Зарайск — город маленький. На свадьбы и поминки приходят без приглашения: стопку с радостью поднесут любому. Подскочила к гостю мать невесты: — Выпей за счастье молодых! Они, видно, кататься уехали на "Мерседесе". Подожди, скоро вернутся — сам их поздравишь... — Они не вернутся. Разбились насмерть, — потупившись, бросил тот. Вместе с новобрачными — 20-летней Ольгой Коляденко и 24-летним Геннадием Меньших — в субботу 22 июля этого года в автокатастрофе погибли их близкие друзья, молодая пара из Москвы. У них осталась двухлетняя дочка Лиза. Еще одна подружка невесты в тяжелом состоянии лежит в больнице. Врачи до сих пор опасаются за ее жизнь. Единственный человек, который не пострадал в аварии, — хозяин злополучного "Мерседеса", дядя жениха Владимир Уткин. Смертельный поворот Поворот на 4-м километре шоссе Зарайск—Серебряные Пруды горожане называют проклятым. Дорога там круто уходит в гору, и потому резкого витка направо никто из водителей-лихачей вовремя не замечает. Но официально эта трасса считается лучшей в Зарайске: новенькая, гладкая. — Раньше, когда здесь были пни да ухабы, ни одного ДТП не случалось, — вздыхают опытные шоферы. — А как дорогу отремонтировали, все неприятности и начались. Даже трезвый водитель редко успевает вывернуться и не срулить в кювет, а уж если выпимши кто... Метров за сто до опасного поворота — пост ГИБДД. Но водители все равно несутся навстречу своей гибели. Без тяжелых аварий и месяца не проходит. Трава на поле изломана, как после урагана. На обочине — осколки ветровых стекол, обломки бампера, ручка дверцы... В других странах на местах, где произошло несколько аварий, обычно ставят специальные щиты — красную ладонь с растопыренными пальцами. У нас, как водится, никакого предупреждения о возможной опасности и в помине нет. Лишь красуется в стороне неприметный знак поворота. А на выступе у придорожного столба — засохший букет цветов, перехваченный веселыми свадебными ленточками... "Я с таким парнем познакомилась!" С детских лет Оля хотела стать педагогом, учительницей начальных классов. Как и ее мама — завуч в сельской школе. — Настырная девчонка у нас была, если упрется, то всегда добьется своего, — вспоминает отец, Владимир Коляденко. — Помню, как она, шестилетняя кроха, решила заниматься бадминтоном. Против нее, чтобы проверить характер, выставили взрослых спортсменок, девах лет по восемнадцать. Проиграет она им, губу закусит — и снова в бой. Зато какая радость у дочки была, когда она в первый раз победила! Повисла у меня на шее, кулачки сжала и чуть ли не рыдает: "Я выиграла, па-а-апка!" В Зарайском педагогическом училище до сих пор висит на Доске почета Олин портрет. Первая ученица группы, круглая отличница, она без труда поступила в Московский пединститут имени Крупской. Работала одновременно в Раменском, в школе. Первоклашки души в своей молоденькой училке не чаяли. С будущим мужем Олю Коляденко два года назад познакомила подружка. Вернувшись домой, девушка сообщила маме: "Я в Москве с таким парнем классным встретилась. Только боюсь, он тебе не глянется. Но он замечательный — вот увидишь!" Вскоре кавалер был представлен родителям. И, вопреки Олиным сомнениям, худенький, высокий, совсем молоденький парнишка с застенчивой улыбкой им очень понравился. — Характер у зятя был — кремень. Он в московской милиции работал, на Каширке. Наша Ольга была бы за ним как за каменной стеной, — вытирают глаза они. Родной дядя жениха Владимир Уткин обещал помочь молодым и с работой, и с квартирой. Он слыл человеком обеспеченным и со связями. На подарок новобрачным не поскупился: кинул на свадебный стол толстенную пачку денег. В Зарайске поговаривают, что и дорогущий "Мерс" был им тоже приготовлен для молодоженов. — Что за никчемная свадьба у вас будет в этой глухомани! — презрительно фыркал московский родственник. — Вот я свою дочку замуж выдавал — целый кортеж машин пригнал. А у вас всего три машины к загсу приедут... Ну ничего: как начнется гулянка, сразу сбежим от гостей, и я вас на своем "Мерсе" с ветерком прокачу. Опробуем тачку... Полет в вечность Свадьба не задалась сразу. Взгрустнувшая отчего-то невеста полушутя попросила утром родителей закрыть в доме все окна и двери и никого из гостей на порог не пускать: "Страшно мне, мама, уезжать из родного дома..." После загса молодежь разбрелась по комнатам, заскучала. Прощаясь с девичеством, Ольга пригласила отца на белый танец. Московский же родственник и вовсе остался на улице. И на все просьбы хозяев посидеть за свадебным столом отвечал упорным отказом. А потом молодые исчезли. Тут-то соседские девчонки и вспомнили, как богатый дядюшка предлагал новобрачным покататься по Зарайску. Невеста не хотела: время было позднее, да и сможет ли вести машину шофер, совсем не знающий местных дорог?.. — Дочку просто уломали сесть в машину. Попросили показать родные места, пионерский лагерь, где она работала вожатой. Лучше нее ведь города никто из гостей не знал, — говорит Олина мама, Анна Михайловна. — А еще в машину села молодая пара из Москвы и Олина подружка. Она к нам в гости ненадолго зашла, оставила дома своего восьмимесячного малыша. Пока жива... Говорят, муж этой девочки тоже хотел поехать, да только не уместился в машине. Видно, сберегла его судьба... Со скоростью около 200 километров в час, по свидетельству очевидцев, проскочил лихой водила пост ГИБДД. Сотрудники даже просигналить нарушителю не успели. Гена сидел рядом с водителем на переднем сиденье, вполоборота. Все никак не мог налюбоваться на свою молодую жену... Опасный поворот приближался, но жених о нем не думал. — Я же показывал раньше зятю эту чертову стрелку. Предупреждал его об опасности, когда на рыбалку ездили, — шепчет отец Оли. — Как он мог об этом забыть? Как?! ...На какое-то мгновение машина словно взмыла в воздух. Потом тяжело опустилась на два колеса. Перевернулась. И на полной скорости еще пару сотен метров прокувыркалась по широкому полю... — Девочка-москвичка умерла на месте. Ее муж прожил в больнице три дня: сильный организм был у парня, — скорбно перечисляют Олины родители. — У нашей дочки оказались перебиты все пальчики, 28 переломов, разрыв внутренних органов... Но и она, и Гена еще пожили немного. Примета есть: если попала девушка в аварию и не потеряла туфельки — значит, будет жить. Обувь у дочери осталась на ногах — не помогла эта примета... Странная версия Они умерли в одну минуту: Оля — в операционной, Геннадий — в соседней палате. Родителям выдали вещи погибших. Подвенечный наряд Оли, бледно-розовый, так шедший к ее модной прическе, был разодран в клочья. Пиджак жениха "потерялся" на месте происшествия. А вместе с ним — деньги, подаренные на свадьбу, которые лежали во внутреннем кармане. Осталось только пять тысяч рублей — утренний "выкуп" за невесту. Этого как раз хватило потом на два гроба... Сохранились документы — два паспорта и пахнущее свежими чернилами свидетельство о браке. У целого и невредимого московского дядюшки дрожали губы: "Это не я вел машину... Это все он виноват, Генка!" — Ну зачем он сел за руль после пьянки?! — твердит отец Ольги. — Зачем пытается сейчас изо всех сил свалить вину на собственного племянника?! Гена же умер — не сможет ответить... А шанс спастись был только у водителя: у него была подушка безопасности... Знаете, я хотел его убить — когда увидел свою дочь мертвой, на каталке, с обритой головой (врачи сначала готовили ее к операции). Хотя я понимаю, что он не хотел их смерти... И те, и другие родители, не сговариваясь, решили похоронить Олю и Гену в одной могиле. На окраине нового кладбища, возле пригорка, на просторе. Холмик забросали свадебными цветами. Вот только общую фотографию погибших сделать к похоронам не успели — пришлось поставить на могилу увеличенные снимки с паспортов. — Если бы не помощь друзей, не знаем, как бы мы вынесли все это. Друзья взяли на себя все хлопоты, — говорит Олина мама. — Мы с отцом, конечно, поддерживаем друг друга как можем. Прожили день — и ладно. А вскрытие показало, что Оля уже месяц была беременна. И значит, погибло не четыре человека, а пять. По факту происшествия было возбуждено уголовное дело. Вскоре его затребовали в Московскую областную прокуратуру. Родителей утешают тем, что в Москве дело расследуют быстрее и компетентнее. Хотя вполне возможно, что высокая проверка — лишь повод тихо прикрыть расследование. — Не по-людски все как-то, неправильно, — заключает почерневший за месяц Владимир Васильевич. — Да если бы он сам пришел к нам, этот Уткин, покаялся в содеянном... Простить бы мы его не простили, но понять, наверное, смогли. Но ведь он так ни разу здесь больше и не объявился. Брезгует! Мы же для него букашки, которые даже свадьбу дочери как следует справить не могли... Городские власти клятвенно обещали поставить на опасном повороте щит-предупреждение — как на Западе. Вроде бы и заготовки на складе есть, да все как-то недосуг. Дней десять назад, уже после трагедии, на этом повороте опять разбилась машина, иномарка. Водитель погиб...
