В ночь на 25 октября пришли в Смольный двое — с виду “чухонские лайбы”. Так звали в Питере финнов, которых много работало тогда на заводах города. Один и был натуральный финн. Другой по удостоверению личности значился русским, рабочим Сестрорецкого оружейного завода Константином Петровичем Ивановым. У него из-под козырька картуза выглядывала копна волос. Щека, перевязанная тряпкой, дополняла образ мастерового, страдавшего от зубной боли. Патруль юнкеров попытался проверить у этой пары документы. Шедший с двумя револьверами в карманах финн затеял с юнкерами шумную свару. Мастеровой, пользуясь случаем, растворился в темноте. За ним никто не погнался: патруль то ли устал, то ли решил не связываться с бродягами. Так, в сопровождении телохранителя, явился народу в Смольном вождь большевиков. И, не снимая парик и повязку, ухватился за руль истории в комнате Военно-революционного комитета.
Перед тем как сфотографироваться для заводского пропуска, Ильич сбрил бороду и усы, надел косоворотку, суконную тужурку, картуз и стал неузнаваемым. Ленин не раз, как теперь говорят, косил под финна. По паспорту финского повара на пароходе уплыл однажды в эмиграцию. В образе финского пастора и по его документам возвратился в Петроград накануне захвата власти. Но на финнах не зацикливался. В разное время представлялся доктором Вебером, Мейером, Рихтером; имел паспорта на имя Чхеидзе, доктора юриспруденции болгарина Иордана К. Иорданова... В болгарский паспорт вписал супругу Марицу, то есть Надежду Константиновну. Подруга передала ей паспорт умиравшего отца коллежского секретаря Николая Егоровича Ленина. Под этой фамилией и вошел в историю Владимир Ильич Ульянов.
Псевдонимов у него набралось 160. Сколько кличек?.. Константином Петровичем звался в рабочих кружках. В питерской студенческой среде его называли Стариком — за раннюю лысину. В московских кружках — Петербуржцем. На митингах в дни первой революции ораторствовал под фамилией Карпов. Даже без особой необходимости заметал следы, привирал. В формуляре Румянцевской библиотеки указал вымышленный московский адрес. Вместо Большого Палашевского — назвал Большую Бронную, дом мифического Иванова.
С малой лжи все и пошло. Сначала обманывал библиотекарей, жандармов, полицейских, таможенников, когда в чемодане с двойным дном провозил нелегальную литературу. В октябре 1917-го — обманул народ, поверивший, что коммунист Ленин даст “мир — народам”, “заводы — рабочим”, “землю — крестьянам”. Вместо мировой бойни — развязал гражданскую войну; вместо заводов — дал совнархозы и наркоматы; вместо пашен — продразверстку и коммуны. Плюс чудовищную разруху, голод, холод, эпидемии...
Я попытался по воспоминаниям очевидцев подсчитать число образов и париков, которыми воспользовался Ильич в поединке с тайной полицией. Осенью 1905 года он явился в Москве в синих очках, какие носили слабовидящие и шоферы. Очки дополняла большая желтая финская сумка. Из Стокгольма, с партийного съезда, вернулся без бороды, с короткими усами и в соломенной шляпе. В таком виде не только шпики — родная жена не узнала. Переодевался неоднократно. Весной 1906 года в Москве предстал пред партийцами в таком виде: “Ленин, — как пишет один из них, — совсем не походил на Ленина: ярко-рыжие, лихо закрученные кверху усы, круглый, гладко выбритый подбородок, синяя суконная поддевка и приказчичий суконный картуз с лаковым козырьком, смазные сапоги в заправку”. Хорош! Таким его в кинофильмах не показывали...
Особенно часто пришлось менять облик летом и осенью 1917 года, когда за голову Ленина обещаны были 200000 рублей. Из агентурной информации правительству стало точно известно, что германский банк через подставных лиц в кассу партии “на пропаганду мира” переводил большие деньги. В условиях войны за такие переводы грозила суровая кара. Вот почему, когда Ильич ушел в подполье, ему передали “кучу различных париков”. В одном из них он и сфотографировался в Разливе у легендарного шалаша в образе рабочего Иванова.
Ленин тогда постоянно менял парики, маски, грим. Его гримировали профессионалы, применявшие краски, клей, накладные бороды и усы — весь арсенал театральных исполнителей. Перед тем как переправить Ильича из финской деревни в Гельсингфорс, ныне Хельсинки, его гримировал актер, руководитель театра Куусела, оставивший потомкам воспоминания “Как артист маскировал Ленина”. Тогда гример приготовил маску, и она так удалась, что, по его словам, “Ленин смеялся до упаду своему новому облику”. Загримированный Ильич сел с артистом в поезд, заняв отдельное купе. За ночь краска расползлась по подбородку, а бутафорская борода в нескольких местах отклеилась. Пришлось отдирать растительность и смывать краску. Без вазелина и горячей воды пришлось туго, но весело. Актер вошел в роль, взяв попутчика под руку, вышел с ним на перрон. И (как в Одессе: “Костя, подержи мой макинтош!”) разыграл на вокзале Гельсингфорса такой эпизод:
— Подержи-ка, Костя, — сказал Куусела по-фински и бросил Ленину свое пальто, — а я пойду посмотрю, приехали ли за нами...
Из Гельсингфорса Ленин решил уехать в новом прикиде и дал задание: достать новый парик, краску для бровей и финский паспорт. По объявлению в газете вышли на театрального парикмахера, бывшего служащего Мариинского театра. Заказчик пожелал парик с сединой, чтобы выглядеть в свои 47 лет на шестьдесят.
— Что вы? Вы еще такой молодой, — попытался было переубедить странного покупателя мастер, которого все заказчики обычно просили не состарить, а омолодить.
— Да вам не все ли равно, какой парик я возьму? — срезал парикмахера раздраженный заказчик, выйдя из мастерской на улицу седым стариком.
(А до переправки к финнам хозяин шалаша по удостоверению театрального кружка финляндских железнодорожников Выборгской стороны приобрел парик в парикмахерской Петрограда. Тогда без удостоверения личности не давали в прокат и не продавали такой товар, чтобы им не воспользовался скрывшийся от суда Ленин.)
Даже на квартиру, где собрался ЦК партии, “взявшей курс на вооруженное восстание”, Ленин пришел ряженый. Тогда сошлись Троцкий, Каменев, Зиновьев, Сталин, 12 членов ленинского ЦК. Все уместились за одним обеденным столом петроградской квартиры. Все знали, кто среди них в парике. “Этот паричок не был чудом парикмахерского искусства и иногда в самые неподходящие моменты спадал с головы”, — свидетельствует один из участников той тайной вечери. Однако даже в столь узком кругу заговорщиков, где все знали друг друга как облупленные, бдительный конспиратор не снял маску! Сидел всю ночь до рассвета в гриме и парике. Так и вернулся под утро на Широкую, откуда вскоре ночью ушел в Смольный брать власть.
Перед тем последним марш-броском Ленин переоделся в хламиду, обвязав лицо грязной тряпкой. И походил не столько на финна, сколько на бродягу. Незадолго до этого в кабине машиниста паровоза пересек границу в одежде кочегара. Во всех подобных переодеваниях Ильич видел признак высокого профессионализма, необходимого истинному революционеру. Надежда Константиновна не отставала от мужа. В платье торговки с курицей в руках ходила по Петрограду, стучала в таком виде в двери явочной квартиры...
В “кургузом паричке” оставался Ленин в Смольном сутки, пока исход восстания не определился. Глубокой ночью, по пути в Актовый зал, где томились делегаты Съезда Советов, один из соратников решил, что пора кончать маскарад.
“— Снимите парик, — шепнул я Владимиру Ильичу.
— Давайте спрячу, — предложил я, видя, что Владимир Ильич держит парик в руке. — Может, еще пригодится! Почем знать?
— Ну, положим, — хитро подмигнул мне Владимир Ильич, — мы берем власть всерьез и надолго...”
Однако и после революции он не раз пользовался средствами перевоплощения. Об одном таком загадочном эпизоде рассказал в 1927 году на страницах сборника воспоминаний служащих Николаевской железной дороги бывший председатель исполкома П.Осипов. Приведенный им факт не попал в “биохронику” В.И.Ленина, более того, Институт марксизма-ленинизма не позволил мне даже напомнить о нем:
“...Часа в четыре дня один из членов Исполнительного комитета, вбегая в мою рабочую комнату, сообщил, что меня просит товарищ Ленин. Он был одет в крестьянскую поддевку, шапку и валенки.
Охрана вокзала, не знавшая его в лицо, не пропускала его, несмотря на то, что в это время со Знаменской площади напирала громадная толпа. Я, сконфузившись и чувствуя себя неловко, дал охране распоряжение пропустить. Тов. Ленин тут же успокоил меня и, пожимая руку, благодарил за хорошо организованную охрану.
Поднявшись в комитет, он заявил, что ему сегодня нужно отправиться в Москву, предупредил, что поедет обыкновенным поездом вместе с прочими пассажирами, хотя бы в теплушке, и никакого отдельного поезда или вагона для него отнюдь не нужно.
Институту марксизма-ленинизма этот эпизод показался фантастикой, порочащей светлый образ вождя. На мой взгляд, эпизод — реальный. Недавнему нелегалу приходилось носить и не такие экзотические наряды: приказчика, кочегара, бродяги... У Ленина, под ногами которого горела тогда в Петрограде земля, вполне мог быть припасен на всякий пожарный случай костюм хлебопашца. По признанию секретаря ЦК Стасовой, в 1919 году на всех членов ЦК и для Ленина были заготовлены подложные паспорта, отпечатаны в большом количестве фальшивые сторублевые “екатеринки” со старых царских форм, а гостиница “Метрополь” оформлена в собственность на подставное лицо...
Спустя два года после тайного посещения Москвы Ленин прибыл в Петроград на Конгресс Коминтерна как триумфатор, победитель в гражданской войне. Никем не узнанный, вождь из Таврического дворца решает ехать в Смольный. И вот что происходит дальше: “Выходя из подъезда на улицу к автомобилю, быстро на ходу снял с головы черную кепку, спрятал ее в карман, а оттуда вытащил белую и надел ее. Все это было в один момент, чего окружающие его товарищи не заметили”.
С двумя кепками, черной и белой, вождь мирового пролетариата и премьер рабоче-крестьянского правительства России приехал в колыбель революции! Зачем? Меняя кепки, черную на белую, используя этот нехитрый прием, уходил из поля зрения утомлявших собеседников. На Марсовом поле после грандиозного митинга скрылся даже от охраны, растворился в толпе! Конспиратор! Начали телохранители искать Ленина и увидели стоявшим вдали на заросших травой рельсах трамвая. Довольный произведенным эффектом, он размахивал кепкой!
...На Старой площади в ЦК КПСС до августа 1991 года в четырнадцати комнатах под одним номером 516 существовала сверхсекретная структура. То была мастерская “парттехники” при Международном отделе ЦК, раздувавшем пожар мировой революции апробированными средствами. Нашли в опустевших комнатах фальшивые паспорта, штампы, печати, бланки, фотографии для выделки подложных документов. И здесь же, как докладывал Генеральный прокурор, обнаружили “средства для изменения внешности — парики, фальшивые усы, бороды, гримировальные принадлежности”. Как бы порадовался Ильич, увидев свое приумноженное богатство!
...С украденного паспорта на имя Николая Егоровича Ленина, “кучи разных париков”, белой и черной кепки революция началась. Закончилась поставленным на широкую ногу фальсификаторством в государственном масштабе. О чем и хочу напомнить страждущим коммунистам в очередную годовщину Великой Октябрьской социалистической революции.
