Да, еще при этом Збруев бросил Апексимову. Вот, собственно, и все содержание фильма “Северное сияние”, который снимает в эти дни в Москве и Санкт-Петербурге молодой режиссер Андрей Разенков. Но это — если так, по-бытовому. На самом деле, естественно, все не так просто.
Подъезд в старом доме на Сретенском бульваре сразу окунул в романтическую атмосферу: винтовая лестница, широкие пролеты, дребезжащий лифт посредине... “Вы найдете нас по кабелям, идущим от машины во дворе”, — сказал режиссер, объясняя дорогу. Точно, вот они, чуть приоткрытые высокие узкие двери. За ними — кино. Пережидаем тишину и входим: если начался шум, значит, дубль снят. Сразу натыкаемся на гору пальто и громадное количество людей, озабоченно снующих туда-сюда в тесном коридорчике между антиквариатом. Слышно, что за дверью одной из комнат совсем тихо скулит собака: она не актер, она — хозяин. Киношники сняли квартиру с мебелью на полсмены — сегодня короткий день, потому что в этих интерьерах, как выражаются специалисты, надо снять несколько коротких сцен, а переезд на другой объект займет как раз оставшиеся полсмены.
Мы появились вовремя: камера меняет место для следующего эпизода. Значит, у актеров есть время поговорить про то, как они трактуют своих персонажей. Пока Лариса Удовиченко “сидит на гриме”, вызываем из “актерской” Александра Збруева. Он задумчив и немного рассеян — такое ощущение, что он не “МК” про свою роль рассказывает, а самому себе:
— Я бы не хотел заранее говорить о характере этого человека, но... такое в этом возрасте может случиться с каждым. И тому примеров много — когда мужчина моих лет встречает девушку другой генерации.
— У вас такое было?
— Ну конечно... Я уверен, что у каждого это случается, но один от себя это гонит, а другой идет навстречу. Если тебя посещает чувство любви, ты должен радоваться: значит, ты жив, значит, способен воспринимать, видеть красивое, восторгаться, бороться. А когда ты встречаешь юную девушку — это какая-то новая подпитка в понимании сегодняшнего дня, которую ты черпаешь из чувств, из страсти. Организм обновляется — не в смысле физиологии, а в принципе... Это похоже на то, когда дед больше любит своих внука или внучку, чем своего ребенка. Неведомое чувство... Главное, что роль меня зацепила!
Чай остыл, камера поменяла место, переставлен свет — пора в кадр. И кажется, что Александру Збруеву отчего-то грустно, что на контрасте со своей юной партнершей — студенткой II курса Щукинского училища Мариной Александровой — он особенно ощущает свой возраст. С какой тоской и грустью он только что говорил, словно думал вслух о том, что, когда его поколение было юным, в них было больше эмоций, а у нынешних двадцатилетних преобладает прагматизм. Что его часто зовут сниматься, а он все не идет, потому что считает, что наш кинематограф — под большим знаком вопроса. Что предлагают одни сериалы или театральные антрепризы, а он всего этого не хочет. Здесь согласился, потому что ему кажется (“все время стучу по дереву”), что можно сделать так, чтобы всех взволновало.
История в сущности простая. Как обозначает ее режиссер, “ему еще 50, а ей — уже 20”. Сегодня снимается как раз та сцена, когда герой понимает, что да, влип, влюбился в едва знакомую девчонку. Он пришел с этим к своему старому другу, которого играет Сергей Никоненко.
Хлопушка: “Сцена 114, дубль первый!” Режиссер: “Тихо!” (Звук пишется тут же, на площадке.) “Мотор!”
Они пьют коньяк, Никоненко сидит за роялем. Збруев стоит облокотясь: “Не знаю... Меня тянет к ней. Честно говоря... Я давно не испытывал такого волнующего чувства. Мне кажется, что я безумно влюблен”. В проеме двери появляется Лариса Удовиченко (жена героя Никоненко):
— Может, хватит? Кажется, праздники уже кончились...
И ее можно понять. Ее лучшая подруга (Ирина Апексимова) — в больнице, в реанимации: она разбилась от любви к Збруеву. Вроде и было между ними почти все кончено, но он пришел на день рождения к Никоненко с другой, да еще такой оскорбительно молодой. Она взяла у него ключи от его машины — и...
Кажется, классика, сплошная классика. Только вот юная героиня при этом считает, что Збруев... — ее отец, бросивший ее во младенчестве. Она собралась замуж за хорошего парня (Даниил Страхов) и перед свадьбой все-таки выпытала у матери (Елена Коренева), как найти своего папашу. И ей отчего-то безумно захотелось посмотреть ему в глаза. Она садится в поезд “Северное сияние” (отсюда — название) и следует из Петербурга (где они живут) в Москву искать негодяя. Находит — и...
— Такая разница в возрасте на самом деле — не порок: когда возникают такие хорошие отношения, нет ничего экстраординарного. — У режиссера появилась свободная минутка. — Не испытывая к отцу дочерних чувств, она начинает испытывать любовные... Он не совершает никаких подвигов — все довольно просто и незатейливо: он захватывает ее как человек, как мужчина. В этом есть интерес для меня: сделать историю, в которой нет никаких эротических сцен — они только целуются. Гораздо более важен для меня подход к этим поцелуям. Сама постель как следствие, как результат — это скучно. Есть переживания из-за родственных связей, из-за инцеста, который то ли присутствует, то ли нет. В этом — мучения девушки.
Но сегодняшний съемочный день (уже — вечер) был легким: на площадке — профессионалы, поэтому никто не напряжен, и у Разенкова есть возможность буквально за минуты отточить все до совершенства: “Я снял первую картину “Тесты для настоящих мужчин” в жанре детективной мелодрамы, и сразу после этого мне захотелось сделать чистую любовную мелодраму без какого-либо криминального подтекста. Идеи витают в воздухе, их только надо вовремя ловить и хватать”.
Справка “МК”. Андрей Разенков родился в 67-м году в Москве. Окончил 1-й Московский медицинский институт. По окончании работал ассистентом на студии “ТРИ ТЭ” (у Никиты Михалкова) на двух картинах — “Автостоп” и “Урга” — и в телепрограмме “Телефон спасения 911”. Ассистировал на копродукции американцам в России. Был режиссером-стажером у Кшиштофа Занусси на картине “Прикосновение” (1991) С 1992-го — режиссер и совладелец (с Егором Кончаловским) рекламной студии “PS TVS”. В 1998 году дебютировал в большом кино — картиной “Тесты для настоящих мужчин” (в ролях: Алексей Серебряков, Николай Еременко, Анна Каменкова, Виталий Соломин, Эльвира Болгова). Из первого проекта взял с собой в новый прекрасного молодого оператора Машу Соловьеву. Маша умеет делать и модно, и красиво, и не пошло притом. Андрей Разенков любит повторять две заповеди. Первая — от Михалкова: “Режиссура — это качество характера”. Вторая — от Вайды: “Режиссер — это капрал плюс поэт”.
Наконец освободилась Лариса Удовиченко. Выглядит отлично, причем не только в кадре, но и после него: стройная, легкая, не утерявшая своего такого узнаваемого шарма — лениво тянущая слова, одетая модно и элегантно... Разговариваем, пока киношники сворачивают аппаратуру, а хозяева с облегчением начинают выметать мусор. У Ларисы Ивановны свой взгляд на сию романтическую историю — женский:
— Да, участились случаи, когда разбиваются, казалось бы, крепкие семьи, когда бес в ребро... А молодые девушки ищут во взрослом мужчине и отца, и друга, и учителя, и опору. Но наша картина — не об этом, а о любви. Я не могу сказать, на чьей стороне моя героиня: сама еще пока разбираюсь. Но я, конечно, переживаю за свою подругу, которая страдает. Согласилась сняться, потому что хорошо знаю Андрея Разенкова: мы с ним работали, когда он еще был ассистентом у Михалкова, — десять лет назад...
Удовиченко спешит: ее мысли далеко, она только что поговорила с домочадцами по мобильнику, спешит разогреть ужин, а завтра — репетиции в спектакле Леонида Трушкина по пьесе Артура Миллера: в декабре — премьера. Еще — съемки у молодого режиссера Максима Воронкова в комедии “Интимная жизнь Севастьяна Баха”, правда, пока процесс отчего-то застопорился.
