По серому, заштопанному суровыми нитками экрану уплывает в никуда белый пароходик. На палубе — девочка, бритая наголо. Ручки-ножки тонкие, несоразмерные. Рот до ушей — чучело, да и только. Пароходик дает прощальный гудок. Дирижер военного оркестра на мгновение останавливает музыку, приподнимает фуражку над лысой головой и тоскливо машет с пристани вслед.
...Это было, пожалуй, одним из самых пронзительных воспоминаний детства. Провинциальный кинотеатр с сентиментальным названием “Юность”. Между рядами кресел с протертыми плюшевыми спинками — подсолнечная шелуха. И противный шепот сквозь темноту: “Куда они только там наверху смотрят? Такие фильмы нельзя показывать. Это поклеп на нашу действительность, на наших советских пионеров...”
Вот уже два года, как нет в живых замечательного детского сказочника, режиссера-дирижера Ролана Быкова. Его маленькие актеры выросли и стали взрослыми. У них самих появились дети. А фильм “Чучело” остался в истории советского кино последним фильмом о детстве.
О детстве и о любви.
“Вы выбрали не того режиссера!”
— Хулиганье, вы зачем девочку ногами бьете?
Куда только смотрит ваша комсомольская организация?
— А у нас каникулы...
Вначале был сценарий. Назывался он тоже “Чучело”. Сочинил его писатель Владимир Железников в 1973 году: “Это была история моей родной племянницы из Нижнего Новгорода. Она взяла на себя чужую вину, и одноклассники ее затравили, а учитель, который должен был во всем разобраться, слег с инфарктом. Она мучилась несколько недель, пока правда не выплыла наружу”.
В Госкино сценарий завернули — фашиствующих ребятишек, сжигающих на костре чучело своей одноклассницы, в СССР тогда быть не могло. Железников переписал сценарий в повесть. Она вышла в журнале “Пионер” под безликим названием “Всего несколько дней”. Вскоре писателю позвонил Ролан Быков.
— Режиссера вы выбрали явно неудачно, — скептически покачали головой в Госкино, — не исключено, что фильм придется положить на полку. Быков такого понаснимает.
Удивительно, но отношения с властями у доброго сказочника не ладились. В его картинах все пытались отыскать какой-то скрытый смысл. Даже в совершенно безобидном фильме “Внимание, черепаха!”. Как же, ведь снимали его в 1968 году (в один год с Пражской весной), а главный действующий персонаж был на букву “ч”, да еще и ползал, как танк.
Нетипичное лицо
— Я — чучело. Я — урод. Я — предательница.
— Чепуха, ты очень симпатичная девочка.
А когда вырастешь, и вообще будешь красавицей.
— Да пока вырастешь, дедушка, десять раз умрешь.
Мне сейчас надо...
В шестом классе провинциальной школы появилась новенькая. Внучка городского сумасшедшего, скупающего старые картины. Ее сразу нарекли Чучелом — по аналогии с дедушкой. В осенние каникулы класс не поехал на экскурсию в Москву. Кто-то стуканул учительнице о прогуле урока. Понятно, кто виноват, — Чучело. Она и сама призналась в этом. И невдомек не знающим жалости шестиклашкам, что девочка не ябеда — она влюблена. И прикрывает предательство своего избранника Димочки Сомова — подлеца и труса.
А глаза у главной героини особенные — чистые и голубые.
— Вся съемочная группа сбилась с ног, разыскивая по стране доверчивую глупышку с небесными глазами, — улыбается Анатолий Мукасей, оператор картины, — первая тысяча претенденток, вторая, третья. Быков рвет и мечет. Он уже нафантазировал себе этот образ. Он не может от него отказаться и признать, что у современных детей не бывает кристально-чистых глаз. Они сейчас другие.
Кристина Орбакайте пробовалась одной из первых. Лицо довольно нетипично — уж точно не наивная детская мордашка. Замкнутый ребенок, тихий. На первый взгляд такую в кадре рыдать не заставишь.
— Глаза, которые хотел Быков, в жизни встречаются только у наивных девочек. А у меня был взгляд взрослого человека, — усмехается нынешняя Кристина. — Было классно сняться в этом фильме, но я так до конца и не была уверена, что сыграю роль Лены Бессольцевой.
Детки в клетке
— Ой, какие вы идейные. А мы нормальные.
Без комплексов. Войны нет — и ладно.
Главного героя — Диму Сомова — искали мучительно долго. Уже утвердили Филиппа Янковского, но тот неожиданно отказался. Поговаривали, что знаменитые родители не хотели начинать актерскую карьеру сына с отрицательного персонажа. Митя Егоров — тоже из “золотой” молодежи. Единственный сын космонавта Егорова и кинозвезды 60-х Натальи Кустинской, обаятельной милиционерши из кинофильма “Три плюс два”.
— Мамин знакомый, второй режиссер “Чучела” Александр Хайт, заприметил моего школьного приятеля, — вспоминает Дмитрий, — пригласил его на пробы. А я составил компанию. На свою голову. Честно говоря, особого желания сниматься не было — герой мой малосимпатичный.
Антипод Чучела — несгибаемая Железная Кнопка. Она заправляла школьной бандой, преследующей Лену Бессольцеву. Пуленепробиваемая малышка со взглядом Павки Корчагина: “Предателям нет прощенья. Живешь не по правде — расплата”. Сама маленькая актриса — Ксюша Филиппова, домашняя девочка с Чистых прудов — до съемок никогда не выезжала одна за пределы МКАД. Оказавшись в Калинине, на натурной съемке, сразу поставила режиссеру ультиматум: хочу к маме, если не отпустите — уеду сама.
— Два часа меня Быков убаюкивал. Загипнотизировал, как удав кролика, так и пришлось сниматься, — смеется Ксения. — Конечно, в жизни я не была такой категоричной, как моя Железная Кнопка. Хотя в школе новичков, бывало, и изводила. Так что мой скрытый максимализм Быков подметил верно.
Модницу Шмакову, презирающую Чучело и влюбленную в предателя Диму, нашли на Киевском вокзале. Аня Толмачева приехала в Москву из Днепропетровска всего на несколько дней. Она была старше остальных ребят и училась в восьмом классе.
— Анька была экстравагантная особа. Вся из себя, с непередаваемым говорком, провинциальная, но боевая, — вспоминает оператор Мукасей, — Быков все размышлял, шутя, что же из нее выйдет — добропорядочная домохозяйка или отъявленная стерва, которая мужиков штабелями укладывает?”
Рыжеволосая Марина Мартанова — точная копия юной Бетт Дэвис — пробовалась на Железную Кнопку. Не подошла. Но она так умоляла Быкова дать ей сыграть в кино, что тот переписал сценарий. Вместо эпизодического мальчишки по кличке Рыжий в фильме появилась Маринка-москвичка. Роскошная классная красавица, притомившаяся в крошечном городке. Она страстно мечтает бросить родную мать и уехать к отцу в столицу, зажить настоящей жизнью.
Кошка за пазухой
— Знаешь, почему ты такой умный?
Потому что ты очень скромный.
Поэтому ты такой красивый.
В начале осени 1982 года ребят вывезли в Калинин, на натуру.
— Это вам не студия Горького. Мы снимаем гениальный фильм, — строго проинформировал детвору режиссер.
Однако город киношников почему-то не принял. Местные пацаны пообещали излупить малолетних артистов. “Мы придумали закидать их кошками, — рассказывает Павел Санаев, сын Елены Санаевой и исполнитель роли Васильева, единственного, кто заступался за Чучело, — специально для этого мотались по улицам, засунув кошку за пазуху. Но она не хотела там сидеть и гадила”.
— Ваши синяки и шишки здесь не нужны, — предупредили ребят в съемочной группе, — это наносит прямой ущерб государству. По улицам не шастайте, а развлекайтесь в гостинице.
Они и развлекались. Подкладывали под трамвай рулоны пистонов, резались в карты, кутили в ресторане на собственные командировочные. А ночами устраивали дискотеку в красном уголке, возле бюста Ильича — дефицитный магнитофон выпрашивался у шофера киношного “уазика”.
Случались и первые романы. Совсем не по сценарию.
— У нас составлялись совершенно невообразимые пары. Мне, например, нравился Попик — по фильму поклонник Шмаковой. Мы с ним даже поцеловались. Только не помню, первый ли это у меня был поцелуй? — раздумывает Кристина Орбакайте. — А еще мы железно подружились с Железной Кнопкой, Димкой Сомовым и Мариной-москвичкой. После съемок ходили друг к другу в гости, чаи распивали, дни рождения справляли.
Но самая серьезная любовь случилась у Паши Санаева. Он совсем потерял голову от Толмачевой-Шмаковой: “Я увидел Аньку, когда снимали первый школьный день. Нас построили в произвольном порядке и велели идти в школу, которая на самом деле была городской больницей. Анька стояла в паре с двумя близняшками, в суперкоротком коричневом платьице. Оно обтягивало все, что только можно. Я понял, что пропал. Я приглашал Аню на свидания в Коломенское, и там мы гуляли, держась за руки”.
“Заматывай съемку!”
— А что это вы так кричите на нас?
Мы же люди, а не служебные собаки!
— Во время работы дети вели себя идеально, — убежден Анатолий Мукасей, — ну и мы с Быковым были теми еще интриганами — слегка их запугивали: “Ребята, пленки в стране не хватает. Снимаем на дорогую иностранную. Каждый лишний дубль — за ваш счет!”
— Я, например, должна была со зверской физиономией замахиваться булыжником на Шмакову, но не выдержала и ухмыльнулась. — рассказывает Железная Кнопка. — Уж как Быков ругался, а потом отсмотрел материал и заявляет, что все в порядке — у меня такой оскал кровожадный получился. Как у палача.
В первый же съемочный день случилось ЧП. Главная героиня, перебегая дорогу, упала и сломала руку. В Калинин сразу же примчалась Алла Пугачева. Она честно предупредила Быкова, что заберет дочь, если та ее об этом попросит.
— Пугачева входит в палату. Кристина лежит, загипсованная чуть ли не по шею — это медсестры от испуга перестарались, — вспоминает Владимир Железников, — наступает ответственный момент, которого все боятся. Алла предлагает дочери уехать. Бледная измученная Кристина отказывается. И Алла произносит гениальную фразу: “Вот так и поступай в жизни. Никогда не пасуй”.
В финале Кристина не захотела бриться наголо. “Все пропало. Без этого не будет моего Чучела”, — опустошенно повторял Быков. Звонили даже Пугачевой, но та только хохотала: “Надо было ее сразу под ежика обкорнать и ни о чем не спрашивать!” Сошлись на коротенькой прическе каре и резиновой шапочке-лысине.
— Когда наступали сложные моменты и мы не знали, как работать дальше, Ролик демонстративно хватался за сердце и уезжал “болеть”, — продолжает свой рассказ Мукасей, — или подходил ко мне и под страшным секретом просил “замотать съемку”. Это такая операторская отмазка. Я авторитетно осматривал камеру, оглядывался вокруг себя и врал, что для съемок сегодня света нет.
Входя в свой гостиничный номер, Быков нередко валился от перенапряжения на кровать прямо в длинном кожаном пальто. Он прекрасно понимал, что снять фильм — далеко не самое главное. Главное, чтобы его увидел зритель.
Последний полет Чучела
— Ты знаешь, что это такое, когда тебя гонят, как зайца?
Выходит, если побежал, то, значит, уже виноват, да?
Я поняла, что нельзя бежать, когда тебя гонят.
Или если их много.
Или если тебя бьют, нельзя бежать.
Против “Чучела” выступали единым фронтом. И киношные начальники, и учителя, и даже знатные метростроевки. Чиновники насчитали 250 замечаний. Быков, закрывшись в монтажной, пообещал прибить прессом всякого, кто приблизится к пленке. Наконец “Чучело” тайными путями довезли до самого Андропова, уже смертельно больного. И тот дал “добро”. На экраны страны фильм вышел осенью 1984-го, спустя всего два года после того, как был снят. Согласно директиве ЦК ВЛКСМ — разрешение генсека не осталось незамеченным — на картину водили целыми школами. В кинотеатры выстраивались огромные очереди. “Чучело” было признано лучшим фильмом года и победило на двух международных кинофестивалях — во Франции и в Канаде. Режиссеру, оператору и сценаристу вручили Государственные премии.
Не удалось отстоять только один крошечный эпизод в сцене сожжения платья Чучела. Когда, сквозь отблески костра, лица детей на секунду преображались в звериные морды. Не вошла в окончательный вариант картины и сцена самоубийства Лены Бессольцевой — та выбрасывалась из окна.
— Разве по фильму я умирала? Не помню такого, — честно призналась Кристина, но, поразмыслив немного, добавила: — А, точно, было. Но Ролан Антонович сказал, что это все мне снится. Я будто бы выбрасываюсь из окна и долго летаю по небу. Наверное, он поберег мою детскую психику...
— Это был ужасно красивый эпизод, полумистический, в духе Булгакова, — говорит Анатолий Мукасей, — но Быков от него в итоге отказался, посчитал, что это бы нарушило жизненную правду картины.
— Я была на костре, — скажет своим одноклассникам никчемное Чучело, уезжая навсегда из городка. И откажется объявить бойкот предателю Сомову. И заставит горько разрыдаться стойкую Железную Кнопку.
Потом дети вырастут. Перестанут верить в сказки, да и сочинять их к тому времени будет некому. Сказочник умрет. Многие его помощники, последовав примеру Чучела, разлетятся по свету. Эмигрирует Александр Хайт, второй режиссер картины. Марина Мартанова — Маринка-москвичка — исполнит свою киношную мечту и выйдет замуж за иностранца. Станет звездой Кристина Орбакайте. А писатель Владимир Железников напишет “Чучело-2”.
В одном из последних своих интервью Ролан Быков сказал: “Мне приходило очень много писем, в которых люди — дети, старики, взрослые — говорили, что этот фильм снят про них. “Чучело — это мы”, — писали они. Но никто из них не знал правду, потому что на самом деле Чучело — это я...”
“Не хочу быть больше Чучелом!”
Про Кристину Орбакайте писать тяжело. Про нее и так все известно. Сколько раз выходила замуж. Сколько родила детей. Какие песни поет. И даже какую жвачку предпочитает после еды.
— Сын Никита пока не очень верит, что я когда-то была девочкой и играла в кино, — вспоминает Кристина Орбакайте. — Я была маленькая и многого не запомнила. С такими людьми довелось играть — Никулин, Быков. Евгений Евстигнеев тоже пробовался на роль дедушки. Я не воспринимала их как великих артистов, общение с ними было для меня обычным — я сама воспитывалась среди актеров и музыкантов. С Никулиным я вообще чувствовала себя очень комфортно. Он заменил мне умершего дедушку. Книжку свою подписал: “Дорогой внучке от дедушки”. Я в Юрии Владимировиче души не чаяла. Меня часто воспринимают только как лирическую героиню, этакую несчастную. Придумали этот воздушный образ, а на самом деле я считаю себя характерной актрисой. Хотела бы я снова сыграть Чучело? Нет, Чучелом быть уже не хочу, хочу просто сниматься.
Рыцарь печального образа
Глаза у Мити Егорова — как у Митеньки Карамазова. Добрые и немного тоскливые. Дмитрием его величать — язык не повернется. Митя смолит сигарету за сигаретой и весьма неохотно делится подробностями своей биографии: “Закончил школу, потом МГИМО, международную экономику. Нет, актером быть никогда не хотел. В детстве, в школе стремился к карьере. Потом, когда все это закрутилось — перестройки, реформы, — я немного дезориентировался и потерялся. Пробовал заняться бизнесом, но все как-то по-глупому”.
После премьеры Митя принципиально не отвечал на письма поклонниц, заваливших его признаниями в любви. На огромный по тем временам гонорар купил мотоцикл и катал на нем своего верного друга — сенбернара. Сниматься еще его приглашали много и охотно. Станислав Говорухин хотел, чтобы Митя играл в “Поисках капитана Гранта” сына капитана. Митя отказался.
Сейчас он переводит с английского языка техническую документацию и договоры. С женой развелся после смерти их единственного сына. Живет с мамой Натальей Кустинской и догиней Беллой, которую ему притащили с улицы друзья.
— Я всегда ценил независимость и свободу. Хотя, наверное, те, кто меня мало знает, и не поверят, но я считаю себя счастливым человеком! — восклицает Митя.
И снова закуривает.
Счастливая Железная Кнопка
Ксения Филиппова ничуть не изменилась. Только немного подросла и обзавелась семьей. Сын Юра всего на два года моложе ее тогдашней. Из “Чучела”.
— Меня и на улице иногда узнают, и в школе Юркины одноклассники, — смеется Ксения, — наверное, больше всего Ролану Антоновичу должен быть благодарен именно Юрка. Если бы не “Чучело”, он бы просто не появился на свет...
Быков сурово относился к обрушившейся на ребят славе. Боялся, что те зазнаются. Поэтому письмами от благодарных поклонников он своих юных актеров не баловал — просто не давал их читать. И лишь одно послание вручил лично в руки. Адресовано оно было Железной Кнопке.
— Это было серьезное письмо, с вопросами ко мне и размышлениями по поводу фильма. Не верилось, что его написал мальчишка. Мы с мамой долго сочиняли ответ, — рассказывает Ксения, — завязалась переписка. Через полгода мой неведомый поклонник сознался, что никакой он не школьник, а курсант высшего морского училища, будущий капитан дальнего плавания.
Впервые они встретились, когда Ксении было 15 лет, через три года она вышла за него замуж. Она снялась еще в одном фильме, закончила МГИМО, работала в Фонде Ролана Быкова, потом трейдером в коммерческом банке. Взаимного романа с кино у нее, к сожалению, так и не случилось.
— Наверное, потому, что я больше никогда не попадала в руки к мастеру. Быков был гениален. Мы выросли из “Чучела”, как из гоголевской “Шинели”.
Очень страшное кино
Свой первый рассказ Павел Санаев написал в 7-м классе. О детских переживаниях маленького мальчика, который живет с бабушкой и редко видит маму. Потом этот рассказ стал одной из глав его автобиографической повести “Похороните меня за плинтусом”.
Роман Павла со “Шмаковой” закончился обменом адресами и телефонами.
— Я позвонил ей спустя десять лет и услышал, что Аня вышла замуж и переехала.
Сейчас Павел переводит американские фильмы: “Очень страшное кино”, “Остин Пауэрс”, “Американский пирог”...
— Мне нравится сам процесс, когда один человек обыгрывает весь фильм, участвует в чужом творчестве, — размышляет он, — а для души пишу сценарий “Ретро для херувима”. Это городская мелодрама. Будут деньги — сниму кино. Недавно приехал по делам в Тверь, бывший Калинин, и страшно удивился. Он стал таким маленьким — и улицы, и Привокзальная площадь — все будто уменьшилось в несколько раз. А тогда нам казалось, что город просто огромный.
