Со стороны кажется, что у нас все точно так же, как во всем цивилизованном мире: много красивых девушек, модельных агентств, показы какие-то проходят, и даже есть своя Неделя Высокой моды. На самом деле сходство между российским и западным модельным бизнесом — как в детской головоломке “Найди пять отличий”: картинки вроде одинаковые, а приглядишься — словно заглянул в кривое зеркало.
Первое (и главное) отличие состоит в том, что...
В России модельного бизнеса нет
“Манекенщиц” у нас штампуют стахановскими темпами. Только в Москве разнокалиберных агентств едва ли не больше, чем продуктовых ларьков. Говорят, их количество уже зашкаливает за 100 (в Париже — около 30). А если брать в целом по России, то здесь мы давно “обскакали” Нью-Йорк, Милан и Париж, вместе взятые: учреждений, работающих под звучной вывеской “модельное агентство”, у нас на порядок больше, чем во всем мире.
Виталий Лейба, председатель совета директоров агентства “Ред Старз”, один из основателей российского модельного бизнеса: “Как могут существовать тысячи агентств в стране, где нет моды? Модельный бизнес — лишь сопроводительная часть огромной фэшн-индустрии. Но у нас почти ничего не производят! Для сравнения: оборот фэшн-бизнеса во всем мире составляет в среднем 250 миллиардов долларов в год. А наши модельеры производят продукцию, дай бог, на 2 миллиона. Российский модный бизнес надо рассматривать в особо мощный микроскоп!”
Среди представителей нашего модельного бизнеса бытует мнение, что в Москве есть 5—6 профессиональных агентств. Но если уж судить по западным меркам, на “профи” у нас не тянет почти никто. Любое парижское или американское агентство кормится за счет “звезд”. Иными словами — если есть у агентства раскрученные (и, соответственно, востребованные в рекламе и фэшн-бизнесе) манекенщицы, значит, будет и доход в виде комиссионных. Сколько “лиц”, известных на мировом рынке, работают в московских агентствах? Их можно пересчитать по пальцам: Наталья Семанова, Татьяна Завьялова, Ольга Пантюшенкова, Ирина Бондаренко, Диана Ковальчук причем все они из одного агентства. Новых “звезд”, вносящих сколько-нибудь ощутимую “денежную лепту” в отечественный модельный рынок, у нас нет. Но при этом наши агентства отчего-то не разоряются, и даже неплохо себя чувствуют.
— Почти все “известные” в Москве агентства живут за счет спонсорской поддержки банков и солидных компаний — и только за счет этих “доходов” поддерживают статус “модельного агентства”, — рассказал “МК” Виталий Лейба. — Я точно знаю, что одно из агентств получает 25 тысяч долларов ежемесячно от крупного банка. Деятельность подобных “фирм” на 80—90% абсолютно не связана с модельным бизнесом. Они могут послать своих девочек “поработать мебелью” в ресторане или в загородном пансионате. Приставать к девушкам никто не будет. Но зачем путать такие вещи с бизнесом и называть свое агентство модельным?
Подобная практика уже стала неотъемлемой частью модельного бизнеса. “Я завтра буду работать “тусовщицей” в ночном клубе”, — будничным тоном заявляют модели. Многие не понаслышке знают и о “ресторанном приработке”.
Катя, 17 лет, успешно работающая модель: “Поработать на “тусовке” предлагают часто. Это значит — приехать в ночной клуб часов в 11 и просто находиться там до 3—4 ночи. При входе девушкам раздают флаерсы на три бесплатных напитка. Многим такая “работа” даже нравится. Потанцевала-пообщалась плюс получила 20 долларов (плата за “работу”. — К.М.). Клубам это нужно для престижа: мол, у нас красотки стаями ходят”.
Лена, 19 лет, бывшая модель: “Как-то раз мне позарез понадобились деньги. И тут мое агентство предложило мне и подруге пойти в ресторан с очень состоятельными людьми. Я решила согласиться: подумала, что, если что-то не понравится, уйду. Был огромный стол, человек десять солидных господ и примерно столько же девушек. С нами обращались очень обходительно, никто даже пальцем не тронул. В общем, заработала я свои 50 долларов, но больше на такие мероприятия не ходила: быть “мебелью” — занятие не из приятных”.
* * *
Заработки наших манекенщиц отличаются от доходов их заморских коллег — как курс тугрика от английского фунта. Наглядней всего “почувствовать разницу” можно было на последней Неделе высокой моды в Москве. За показ у иностранных модельеров манекенщицы получали по 50 долларов, у наших — по 30. Представить себе нечто подобное на показах “от кутюр” где-нибудь в Париже невозможно.
— “Меценатство” вывернуло наш бизнес наизнанку, — говорит Виталий Лейба. — Агентства даже не стремятся зарабатывать на жизнь так, как это делают во всем мире. Они просто раздают спонсорские деньги стилистам и фотографам и часто даже не требуют с клиента плату за работу собственных моделей! В лучшем случае запрашивают какие-то копейки. Я знаю прецедент, когда девушка снялась для рекламы кока-колы, и ей заплатили всего 80 долларов! (За границей эта сумма была бы в несколько десятков, а то и сотен раз больше. — К.М.) Более того, некоторые сами приплачивают за то, чтобы их модель снялась для обложки журнала. Одно “агентство” ради того, чтобы его девушки поехали в Марокко на съемки для одного из журналов, раскошелилось на 12 тысяч долларов.
Средний доход “рядовой манекенщицы” в Москве — около 500 долларов. 1000 — уже потолок, разве что выпадет “счастливый билет” в виде рекламной кампании. За такую работу девушки получают от 700 до 2000 долларов — в зависимости от категории модели. В модных кругах до сих пор вспоминают случай полуторагодичной давности, когда одной манекенщице заплатили 5 тысяч “зеленых” за наружную рекламу. Извечный модельный вопрос “почему не я?” терзал коллег счастливицы все время, пока щиты висели на трассах города.
— Я полтора месяца проработала в Париже: там постоянно снимают рекламу, каждый день идет по нескольку показов. У нас на этом фоне — полный штиль, — говорит Катя. — Телерекламы у нас снимают очень мало — большинство роликов западные фирмы присылают в готовом виде, у нас их только озвучивают.
Манекенщица в Париже ходит на 10—14 кастингов в день. Для Москвы 4-5 кастингов — это уже рекорд. А часто бывает, что модель (даже успешно работающую) не зовут на кастинг по нескольку дней. Очень хорошо отзываются манекенщицы о Японии. Там если уж показ — то отшлифованный до мелочей. Вокруг девушки крутятся по две помощницы (у нас к модели “приставляют” по одной костюмерше, да и то если очень сложный фасон платья). Макияж у них продумывают за несколько дней — в московских клубах это происходит вообще на ходу, а то и вовсе просят накраситься самостоятельно. Но самое главное — там за показ платят по 500 долларов.
Низкие заработки породили еще одну “национальную особенность” нашего модельного бизнеса: наши девушки устраиваются сразу в несколько модельных агентств.
— Я, например, работаю одновременно в 14 агентствах! — призналась Катя.
Говорят, как-то к нам приехал итальянский букер (представитель модельного агентства, который присматривает девушек). Он назначил кастинги сразу в нескольких агентствах, причем все — на один день: в одном — утром, в другом — днем и т.п. Когда итальянец пришел на последний кастинг, он не выдержал: “Знаете, такого я не видел нигде в мире! Я сегодня побывал в четырех агентствах — и везде вижу одни и те же лица!”
Танталовы муки, или “Вечные модели”
— Мы сделаем из вас всемирно известную топ-модель! Спешите — наше агентство будет находиться в Москве только один месяц! — второй год подряд зазывает телереклама.
— Вас ждут подиумы Парижа и Милана! — заманивают в сети юных девиц объявления в газетах.
С началом модельного бума в России конторы, зарабатывающие откровенным надувательством девушек и их родителей, стали плодиться со скоростью колорадского жука на картофельном поле.
В подобных “агентствах” не моргнув глазом пообещают из любой “бабки-ежки” сделать Синди Кроуфорд. Правда, прежде надо заплатить: за обучение в школе и портфолио. И воодушевленные родители выкладывают последние деньги. При этом никто не задумывается, что моделью становится одна из тысячи.
— Моя подруга долго не могла попасть ни в одно крупное агентство. У нее небольшой рост (170) да и, честно говоря, “немодельная” внешность, хоть она и “ничего”, — рассказала “МК” 18-летняя модель Аня. — Она клюнула на телерекламу. В агентстве ей сразу же стали петь дифирамбы: “Вы — красавица, только вам надо научиться ходить”. Обучение в школе стоило 300 долларов, плюс 50 за внесение в базу данных. От учебы она, как ни уговаривали, отказалась: “походку манекенщицы” мы с ней репетировали тысячу раз. Тогда агентство стало настаивать, чтобы она сделала себе портфолио. Это удовольствие у них стоило 700 долларов (Обычное портфолио в Москве можно сделать за 200 долларов. 700 — у “раскрученных” фотографов, к примеру, Влада Локтева. — К.М.). В общем, подруга заплатила только 50 долларов за “базу данных”, но ей никто так и не позвонил.
Ежегодно в сети псевдоагентств попадают тысячи девушек. Им внушают, что для карьеры надо “учиться и много трудиться”. И они верят, что, следуя этому девизу, можно стать моделью — даже если у тебя рост “метр с кепкой на коньках” или объемы — “сто везде”. Иные кочуют из “школы” в “школу”, превращаясь в “вечных моделей”.
— Стать моделью — это на 80% внешность и на 20% — умение общаться, — заявляют профессионалы. — А учить в этом бизнесе практически нечему.
Кстати, в той же Франции нет ни одной платной модельной школы: за этим строго следит закон. “Элит”, когда принимает девушку, обучает ее бесплатно и за свои деньги делает ей тестовые снимки. А когда она начинает зарабатывать, агентство вычитает себе комиссионные из ее доходов.
Модельная практика давно показала: девушки ниже 175 см на подиуме смотрятся “не ахти как”, за редким исключением. Та же Летисия Каста — даром что первая красавица Франции, а на подиумы со своими 171 выходит редко: все больше для обложек и рекламы снимается. В модельном бизнесе на самом деле все просто: есть у тебя “нужный look” — будешь работать, нет — не мечтай напрасно. И это правило — пожалуй, единственное, что объединяет на сегодняшний день наш и “их” модельный бизнес.
Р.S. Известная московская модель Полина Ташева — единственная, кто решилась откровенно заявить: “Пока существует вся эта грязь, которая называется модельными агентствами, у нас в России ни о каком модельном бизнесе не может быть и речи”.
