Он пожимает плечами и улыбается: “Это кажется странным, потому что первым так поступил я...”
Действительно, из Национальной хоккейной лиги (из самой НХЛ!) в середине сезона никто из наших хоккеистов по собственному желанию не уезжал. Поэтому отказ нападающего сборной России, а в недавнем прошлом еще и “Миннесоты Уайлд”, Максима Сушинского выступать за команду из Миннеаполиса — случай, что называется, из ряда вон...
Впрочем, и вылет Су-33 за океан многим показался неожиданным. Все-таки Сушинский и на драфте даже самой захудалой по тамошним меркам команды не стоял. Да и возраст — 26 лет — по большому счету далеко уже не тот, чтобы отправиться покорять Америку.
Наверное, руководство “Миннесоты” впечатлила игра Максима на питерском чемпионате мира. Взять хотя бы его хет-трик в матче против французов. Да и вообще, игра его — в отличие от многих партнеров — нареканий почти не вызывала.
Не было к Максиму претензий и в начале его заокеанской карьеры. Забивал новичок Максим (да и передачи отдавал) исправно. Мог бы и на “Колдер Трофи” претендовать, но тут подвел возраст. Эту награду вручают лучшему дебютанту при условии, что к концу чемпионата тому не исполнится 25 лет.
Но, несмотря на впечатляющее начало заокеанского “боевого задания”, Су-33 вскоре все-таки пришлось поменять аэродром приписки: снежный и холодный Миннеаполис на такой же снежный и, наверное, чуть более морозный Омск.
— У меня все неприятности начались с игры “Миннесоты” с “Даллас Старз”, — говорит Максим. — Из матча, кстати, сделали самое настоящее шоу — ведь “Звезды” переехали в Техас как раз из Миннеаполиса... На эту игру приехала моя мама, ребята из питерского СКА, которые проводили турне по Америке. А меня в тот день не выпустили на лед. После этого пропустил сразу четыре или пять игр подряд...
— Это был спад или еще что-то?
— В принципе я находился в хорошем физическом состоянии. Но — не фартило. Как-то на тренировке обыграл вратаря и не попал в пустые ворота — шайба с крюка сошла. Я от злости и обиды так ударил по пластиковому стеклу, что оно вдребезги разлетелось...
— Наверное, с тебя еще и вычли за порчу имущества?
— Ребята начали меня подкалывать, мол, теперь мне придется отдать долларов триста, а то и все пятьсот. Но в итоге — ни цента не взяли.
— Невезение должно было когда-нибудь закончиться. Может, стоило чуток подождать?
— Руководство клуба не желало выпускать меня на лед, я в свою очередь не хотел сидеть на трибуне. В фарм-клуб не отправляли, тренировка — час в день. Игровые навыки можно очень быстро растерять. Это же не “физика” — сел на велотренажер и крути его целыми днями...
— И ты решил вернуться в Омск?
— Да, но первый разговор на эту тему с боссами “Дикарей” оказался безрезультатным. А вот на повторной встрече мы договорились. Правда, “Миннесота” потребовала вернуть подписной бонус (по-нашему — подъемные — 25 тысяч долларов). Впрочем, потом руководство “Авангарда” компенсировало мне эту сумму — я вообще, кстати, очень благодарен президенту клуба Анатолию Бардину, который не раз говорил, что готов меня взять в команду в любой момент. Плюс я обратные билеты купил за свой счет. Хотя агент мне потом сказал, что это не по правилам НХЛ.
— И ты даже не пытался вернуть эти деньги?
— Во-первых, не та сумма, чтобы устраивать скандал. Во-вторых, мне просто не хотелось с ними ссориться. Ведь перед самым отъездом руководство “Миннесоты” попросило меня подписать контракт на следующий сезон. Так что до 1 июля 2002 года я принадлежу “Дикарям”. И в сентябре снова отправлюсь в тренировочный лагерь. А в “Авангарде” я вроде как в аренде...
— Максим, а все-таки зачем надо было уезжать-то? Ничего бы не делал, а денежки шли...
— Думаю, ты не сразу поверишь, но некоторых хоккеистов в Америке это устраивает. Есть и такие, что готовы, условно говоря, за пивом тренеру бегать — лишь бы в команде их держали. Это, разумеется, не лидеры, а те, кто на лавке в основном сидит. Они победам радуются больше, нежели те, кто ее добывал. Я даже как-то спросил у этих, с позволения сказать, товарищей по команде: “Что вы так веселитесь? Вас же и на следующую игру не поставят...” Они в ответ: “Суши, все о’кей, деньги-то идут!”
— Суши — так тебя болельщики стали называть?
— Это для них проще, чем выговорить всю фамилию. Хотя как-то на трибуне заметил плакат с надписью “Су”. Думал, американцы через Интернет узнали мое российское прозвище. А на самом деле этот болельщик оказался русским, который уже девять лет там работает. Мы с ним, кстати, чуть позже пересеклись в русском магазине. Познакомились. Он помог купить компьютер и поставить Интернет...
— Русских в “Миннесоте” было двое: ты и Сергей Кривокрасов. С ним контактировал?
— Собирался. Поселился даже в доме напротив. Но его жена сказала моей, что с русскими Сергей не намерен общаться... Хотя после моего отъезда он в интервью заявил, что хотел мне помогать, но на самом деле больше мне помогали словаки и чехи. Они и по-русски говорили — еще в школе учили. А я по-английски поначалу не очень хорошо “шпарил”...
— Ну а как же ты узнавал, скажем, тренерскую установку перед игрой, ежели, конечно, там проводятся подобные собрания...
— Естественно, проводятся... Так, видео посмотрим, чтобы узнать, как противник играет — в большинстве, меньшинстве... А как понимал? Так хоккейный язык везде одинаков.
— Выходит, одинаков — и ты без долгих разъяснений понял, что от тебя требуется. И начал с места в карьер. И что особенно должно быть приятно, первый гол “Миннесоты Уайлд” в регулярном чемпионате НХЛ забили с твоей передачи...
— И, кстати, с моей передачи финн Кай Нурминнен забросил первую шайбу команды в выставочных матчах. А я первый из “Дикарей”, кто сделал дубль. Но это почему-то оставили без внимания. Вот если бы мне удался хет-трик...
— А когда в первый раз вышел на НХЛовский лед, ноги не подкосились?
— Честно говоря, нет. Единственное, что меня в Америке беспокоило, так это то, как быстро я смогу вернуть форму. Все-таки летом я перенес две операции по поводу аппендицита...
— Максим, ты ни капельки не испугался, даже когда тебя от души размазали по борту?!
— Да против меня и в России грубо играли. Но вот в игре с “Лос-Анджелесом”, в которой я провел на льду больше всего времени (18 минут), меня после свистка сильно толкнули в спину. Плечо до сих пор болит...
— Ну а в игре с “Флоридой” ты и сам умудрился матч-штраф схлопотать. Тебя даже хотели надолго дисквалифицировать...
— В том эпизоде я не был виноват. Специальная комиссия, наверное, раз сто просмотрела тот момент и убедилась в том, что игрок “Пантер”, который и по сей день со сломанной ключицей ходит, сам на меня набросился. А я тогда и двухминутного удаления не заслужил!
— Но извини, не ты ли на тренировке подрался с вратарем Джэмми Макленнаном, сломал ему руку и шайбой в голову засветил?
— Вот и ты неверной информацией обладаешь... Это тамошняя пресса пыталась раздуть скандал... Было так. Я бросил, шайба попала ему не в ловушку, а в основание большого пальца, и, к сожалению, он получил сильный ушиб. Через некоторое время опять сильно бросаю — шайба стукается о его клюшку и улетает на трибуну. Тут он не сдержался и на меня наскочил. Малость потолкались, ребята подъехали, нас растащили — и все... А потом в раздевалке Джэмми извинился.
— Кстати, о раздевалках. Самое удобное место, чтобы пошутить над кем-нибудь...
— В предсезонке в команду напросился корреспондент местного телевидения. Пока он находился на льду, ребята приклеили его ботиночки к полу, штанишки завязали узлом. Но этот розыгрыш — единственный на моей памяти. “Миннесота” все-таки — команда новая, традиций у нее нет. У нас даже не было “рукки-диннера” — это новичок, который должен всей команде ужин оплатить...
— Тебя бы эти расходы не обременили?
— Да, Миннесота — не такой уж дорогой штат. Например, там нет налога на покупку одежды. А это, считай, десять процентов от стоимости товара.
— Американцы говорят, что цент сэкономленный все равно что заработанный... Но возвратимся к хоккею. Скажи, почему тренер Жак Лемэр воспитанника нашего хоккея обвинял в излишнем индивидуализме?
— А что мне оставалось делать, если он меня начал выпускать на лед в одном звене с тафгаями — то бишь с “полицейскими”? Что им отдать шайбу, что сопернику — разница небольшая...
— Как же ты тогда забивал?
— Лемэр — тренер опытный, в 95-м выигрывал с “Нью Джерси” Кубок Стэнли. Например, играли мы с “Тампой”, я отыграл свою смену — но меня не заменили, и я забил. Лемэр знает, когда оставить хоккеиста на льду, а когда убрать.
— Ну раз у вас такое было взаимопонимание, что же Лемэр не захотел тебя видеть в основном составе?
— Сам не пойму: ведь когда я уезжал, он говорил журналистам, что мое место — в НХЛ!
Что ж, вот летом и посмотрим...
