“Верба распутицу ведет, гонит с реки последний лед”, — говаривали наши предки. Издавна считалось, что настоящая весна наступает с Вербной недели. Молясь во время утрени предпасхального воскресенья с ветками освященной вербы в руках, мало кто знает, что срывать их нужно только с молодого дерева, ибо старая ива считается деревом проклятым.
Славяне почитали иву еще с языческих времен. После принятия христианства на Руси стали говорить, что при въезде Иисуса в Иерусалим ему под ноги бросали зеленые ветви деревьев. Так возник один из христианских праздников — Вербное воскресенье. Освященные прутики распустившегося ивняка (вербы) для нас, северян, заменили пальмовые ветви Палестины.
Принесенные из церкви прутики с нарядными пушистыми почками после Вербной недели никто не выбрасывает. Их хранят дома, поскольку считается, что они имеют силу прогонять хворь. Несколько веток закладывают за иконы, другие втыкают под крышу хлева — чтобы скотина домой возвращалась исправно, не терялась в лесу. Считается, что прикопанная посреди поля верба оберегает посевы.
Наши предки были уверены: если женщина съест почки ивы, то избавится от бесплодия. Девки в деревнях и ныне опоясываются вербой, чтобы на будущий год быть с “пузом” — выйти замуж и забеременеть. Опоясывали вербным прутиком и подойник — чтобы прибывало молоко.
Верба — дерево неприхотливое: воткни веточку в землю — она тут же пустит росток. Ива в народной культуре символизирует быстрый рост, здоровье, жизненную силу, плодородие. Ребенку часто желают: “Расти, как верба”. Придя из церкви, родители слегка хлещут детишек вербой, приговаривая: “Верба — хлест, бей до слез”.
Считается, что освященная в церкви верба защищает от стихийных бедствий, нечистой силы и болезней. Крестьяне издавна верили, что верба, брошенная против ветра, прогоняет бурю; брошенная в огонь — усмиряет пламя. При граде пучок такой вербы ставили на подоконник, при грозе прутик жгли в печке, “чтобы дым отвел грозу, и дьявол при этом не прятался в трубе”. Первый выгон скота и первая пахота никогда не обходились без освященной вербы.
Издавна корой ивы натирали десны от зубной боли. Позже из нее в течение долгого времени получали лекарство, напоминающее по своему действию аспирин.
Целые села на Руси жили тем, что делали из гибких ивовых лоз корзины, плетеную мебель. А еще — “волшебные дудочки”. (Для них требовалось найти вербу, растущую в самой глубине леса, там, где ее не касался солнечный луч и где она никогда не слышала ни петушиного крика, ни шума бегущей воды.) Считалось, что с помощью такой дудочки можно развеселить загрустившего человека, заставить танцевать того, кто никогда этого не делал; можно привлечь себе в ульи чужих пчел и даже... разоблачить убийцу!
А вот старая верба считается проклятым деревом — местом, куда можно отсылать болезни. По представлениям крестьян, на иве с Крещения до Вербного воскресенья сидят черти (до этого они обитают в воде, в лозе, а после Вербного воскресенья — на клене и жите). Черти предпочитают сухую, дуплистую вербу. Есть поговорка: “Влюбился, как черт в сухую (старую) вербу”. Наши предки были уверены, что водяной часто сидит на самой высокой вербе и высматривает свою жертву.
В Риме существовала особая должность виргатора (от латинского названия ивняка). Работал виргатор единственным, весьма простым “инструментом” — пучком ивовых розог. Еще в прошлом веке в каждой школе в бочках мокли пучки розог, устрашая нерадивых учеников. “Верба бела бьет за дело” — назидательно приговаривали при свершении наказания. Впрочем, на вербу зла никто не держал: “Не верба бьет, а старый грех”.
