“По многочисленным просьбам читателей наша газета будет выпускаться в рулонах. И без текста”. В этой старой шутке — лишь доля шутки. Ведь когда газета становится макулатурой, из нее получается неплохая сангигиеническая продукция.
Да мало ли что еще — стройматериалы, упаковка, коробки для яиц... Так что газета живет не один день. У любой бумажной продукции есть право на вторую жизнь.
Загляните в свое мусорное ведро — сколько там бумаги? Уж никак не меньше 40 процентов. Та же картина в каждой московской семье. В масштабах всего города это настоящие “бумажные реки, картонные берега”, текущие, увы, на свалку. А ведь в советские времена находили применение едва ли не каждому клочку бумаги. Не так уж много платили за макулатуру — всего 2 копейки за кило. Но не в деньгах счастье. В эпоху тотального дефицита, сдавая макулатуру, можно было обзавестись гэдээровскими “стенками”, штампованным хрусталем, шедеврами плодовитого семейства Дюма, даже дубленками.
До 1992 года в Москве было 450 пунктов по приему макулатуры — этого вполне хватало. Заветные будочки были у народа не менее популярны, чем пункты по приему стеклотары. Но потом государство перестало опекать “вторичку”, и когда ветер перемен утих, стало ясно — иных уж нет, а те далече. Сейчас в столице действует всего полторы сотни приемных пунктов макулатуры. Хороший пункт в месяц дает до 70 тонн вторичной бумажной продукции. Но вот найти тропинку к этому пункту — задачка потруднее теоремы Ферма.
Ни в отделе потребительского рынка родной районной управы, куда корреспондент “МК” дозвонился только после долгого отфутболивания, ни в РЭУ, ни в ДЕЗе, ни даже в бесплатной справочной “09” координаты пунктов назвать не смогли. Потому у человека, желающего сдать вторсырье, есть только три пути — телефонный справочник типа “Желтых страниц”, платная телефонная справочная или опыт старожилов. Последний способ — самый верный. Мы убедились в этом на собственном опыте.
Сразу за Кутузовским загсом в тени деревьев притаился пункт приема стеклотары и макулатуры — темное царство бомжей и обитателей коммуналок. Местный дворник дядя Коля, сияя оранжевым жилетом и улыбкой, поведал, что пункт здесь существует с незапамятных времен.
— Раньше-то народу больше приходило. А сегодня — человек 5—7 в день. В основном, конечно, пенсионеры. Газетки несут, журналы. Хочешь, совет дам? Самые сытные места на автозаправках и в магазинах, где бесплатные рекламные журналы дают. Наши бабушки наберут сколько могут и несут — бумага-то хорошая, тяжелая.
Что до книг, то их тоже несут, но масштабы уже не те, что раньше. Сам дядя Коля как-то получил презент от жильцов — собрание сочинений Ленина 1937-го года издания. Обрадовался он, принес к пункту и... забоялся. Так что те книжки теперь у него дома стоят — красивые, в коленкоровых переплетах.
— Пусть побудут до лучших времен, а там посмотрим, — говорит дядя Коля.
Сдатчиков вторсырья сегодня не так уж много. Но у каждого приемного пункта есть своя верная команда добытчиков. Прежде всего — дворники. Эти ранние пташки успевают обойти свою территорию, ближайшие магазины и “снять пенки”. Они же и сортируют макулатуру. Вслед за дворниками к пунктам подтягиваются бабушки-дедушки. Они приносят макулатуру от случая к случаю, обычно сразу по нескольку кило, чтобы денег хватило на хлеб. И хотя при нынешних ценах на макулатуру — 50 копеек за кило — частникам выгоднее сдавать бутылки, тоненький ручеек постоянных клиентов у “макулатурщиков” не иссякает.
Одна из таких клиенток, пенсионерка баба Маня, которая живет в сталинской коммуналке у Дорогомиловского рынка, поделилась секретами успешной “бумажной” охоты:
— Я уже 20 лет этим занимаюсь. При Брежневе удалось себе и детям целую “Ленинку” собрать по подписке — вся комната была книгами заставлена. Про “Библиотеку Всемирной литературы” слышала? Хорошие книжки, с обложками разноцветными, картинками... Их-то потихоньку и продаю сегодня. Часть детям осталась, а то, что мне не нравится — стихи какие-нибудь африканские, — в пункт таскаю. А еще, как только наши коммуналки стали скупать “новые русские”, я у помойки начала дежурить. Они же покупают квартиру со всеми потрохами, а потом рабочие все старье на свалку несут. Книги — коробками! Я с мужичками из магазина договариваюсь — они мне до пункта эти книжки на тележке довозят. Хорошие деньги получаются.
Как ни странно, но по-прежнему охотно сдают макулатуру школы. Ученики трясут родителей, те выдают им стопки старых газет и журналов — и все в шоколаде. Школа за сданную макулатуру получает деньги на покупку оборудования или учебников, город освобождается от мусора, а школьники приучаются трудиться на благо общества.
Есть при макулатурном бизнесе и совсем уж уникальные люди — частные заготовители, работающие по договору. Как увидят, что где-то лежит бесхозная “вторичка” (весом не менее центнера), — вызывают спецтранспорт. Тонна хорошо увязанной макулатуры спокойно помещается в “ГАЗель”. За свою наблюдательность “санитар” города получает неплохие деньги — тонна макулатуры, как нетрудно подсчитать, стоит 500 рублей.
Кстати, вы будете смеяться, но цены на наше отечественное вторсырье напрямую зависят от ситуации на мировом рынке. По словам исполнительного директора ассоциации “Вторэкоиндустрия” Станислава Кольмина, целлюлозно-бумажное производство — это постоянные взлеты и падения, как волны в океане. Сейчас в мире нижняя точка кризиса и перепроизводство целлюлозы, потому и цены на макулатуру у нас не ахти. Пройдет буквально год-два, и рынок вторсырья воспрянет духом. Так что ждите.
И все-таки, несмотря ни на какие кризисы, в развитых европейских странах к потребителю в виде туалетной бумаги, пергамента, картона и стройматериалов возвращается 60 процентов всей макулатуры. Нам о таком пока даже мечтать не приходится. Власти этой проблемой не очень-то озабочены, так что вся надежда на инициативу горожан. Совсем недавно, выйдя за газетой, я обнаружила у почтовых ящиков пустую коробку. Туда жильцы, “не отходя от кассы”, складывают ненужную рекламу. А поутру наш местный “дядя Коля”, обойдя с дозором свои владения, макулатуру забирает и сдает в ближайший приемный пункт.
