В последнее время у россиян появилась еще одна “страшилка” — Всемирная торговая организация. Президент Путин заявил: Россия должна непременно в эту самую ВТО вступить. И заволновались тут российские промышленники.
Одни говорят: “Правильно! Давайте скорее!” Другие: “Подождите, куда спешим? На собственные похороны?!” Так в чем же проблема? Что скрывается для России за узнаваемой, но для многих до сих пор не очень понятной аббревиатурой из трех букв?
Об этом мы расспросили депутата Госдумы от СПС, по совместительству — главу Общественного совета по вопросам вступления России в ВТО Константина РЕМЧУКОВА.
— Нужно нам все-таки вступать в ВТО или нет?
— На сегодняшний день ВТО нам вообще не нужна. Вывозим мы в основном сырье, а с экспортом нефти и газа проблем нет: ввозные тарифы в тех же США очень низкие, метут все и еще просят. ВТО нужна для того, чтобы торговать по всему миру качественной конкурентоспособной продукцией обрабатывающей промышленности, но в структуре экспорта России ее всего семь с половиной процентов.
Спрашивается: о чем мы будем договариваться с Италией, Австралией, Канадой, Бразилией? Дайте нам привилегированный режим по торговле обувью? Или персональными компьютерами? А они у нас есть?! Я бы начинал переговоры о вступлении в ВТО тогда, когда у нас конкурентоспособной продукции будет процентов 30—35, с тенденцией к росту. Но экономика России растет всего три года.
Основными причинами этого роста стали девальвация рубля после дефолта и импортзамещение, когда многим резко обедневшим в 98-м году гражданам не по карману стало покупать импортные товары и этим воспользовалась отечественная промышленность. Теперь ей требуются новые технологии, новый менеджмент, новые методики доступа к рынкам...
Последовательность действий должна быть такая: сначала создаются барьеры для проникновения иностранных товаров в страну, и иностранным компаниям, чтобы перепрыгнуть эти барьеры и попасть со своей продукцией на наш рынок, придется строить здесь предприятия, привозить свои технологии, создавать рабочие места.
Например, в середине 80-х японцы были готовы продавать в США до 8 миллионов автомобилей в год, и американского потребителя устраивали их цена и качество. Но в Штатах поняли, что тогда заводы в Детройте загнутся. И заявили: если Япония будет ввозить более 2,3 миллиона машин в год, объявим ей торговую войну. За несколько лет, в течение которых действовало это ограничение, американцы, получив передышку, модернизировали свою автомобильную отрасль. В свою очередь, “Тойота”, “Ниссан” и “Хонда”, оказавшись перед барьером, стали строить свои заводы в Америке и выходить на американский рынок как бы изнутри. И вот на октябрь этого года “Тойота” производит 24,5% всех автомобилей США, занимая третье место после исконно американских компаний. Стали бы японцы строить заводы в Америке, если бы не было ограничений на ввоз готовой продукции?
Мы же сейчас, подписав соглашения по ВТО, фактически открываем свой рынок для импорта, потому что у нас неконкурентоспособная продукция. Зачем тогда иностранцам инвестировать в нашу экономику, если можно свободно доставлять сюда готовые товары?
— Но наша экономика, в отличие от США, не умеет и не хочет привыкать к жизни в условиях конкуренции...
— Объявленный срок вступления в ВТО в 10—15 лет был бы дамокловым мечом, который заставил бы российскую экономику модернизироваться. Если ты ничего не делаешь, вложив деньги в предприятие, то в час “икс”, когда границы будут открыты, твои деньги сгорают. Я не противник вступления России в ВТО — я противник ускоренного вступления.
— И какие сроки вам представляются реальными?
— По разным отраслям — по-разному. По 70% товаров позиции и сроки уже согласованы: 4 года, 5, 6 лет. По автомобильной промышленности позиция еще не согласована, здесь срок должен быть от 10 до 15 лет. Но сначала мы должны понять, какие отрасли будут лежать в основе российской экономики и, как локомотив, двинут ее вперед. У нас такие приоритеты не выделены, поэтому все привилегии и более льготные условия подготовки к открытию рынков могут быть лишь результатом компромиссов между лоббистскими структурами и переговорщиками.
Но это же неправильно! Правительство на основе объективного анализа должно сказать: эта отрасль нам не нужна! А при нынешней ситуации в перспективе ненужные отрасли могут выторговать себе более выгодные позиции, чем перспективные, но не имеющие сильных лоббистов и личных связей в правительстве.
— Почему сейчас так форсируются переговоры, которые ни шатко ни валко велись почти 7 лет?
— У меня есть версия, что ускоренное вступление в ВТО кое-кем рассматривается как инструмент борьбы с российским олигархическим капиталом. Один крупный олигарх не смог совладать с другими олигархами и загрустил. И с некоторыми симпатизирующими ему членами правительства и иностранными экспертами они решили сделать так, чтобы отечественные олигархи оказались в условиях конкурентной борьбы с мировыми монстрами, которые раздавят их, как козявок. И вот год назад, на пике борьбы с олигархами, идея скорейшего вступления России в ВТО реанимируется...
Есть и политический аспект проблемы. Позиция Путина в мире за эти два года очень сильно укрепилась. Кредитов не берем, долги платим... А если Россия ускоренно вступит в ВТО, ее позиция ослабеет, она станет более зависимой от Запада. Возможно, кое-кто в мире заинтересован в том, чтобы Россия опять просила кредитов и реструктуризации долгов...
— Для этого совершенно необязательно принимать Россию в ВТО — упадут цены на нефть, и мы сами запросим и реструктуризации, и новых кредитов...
— Но чтобы это понимать, нужно обладать чувством реальности и самоиронии. А некоторые руководители нашего экономического блока в последнее время решили, что это благодаря их усилиям достигнут экономический рост. Не хватило честности перед собой, чтобы сказать: ребята, нам повезло — это результат той конъюнктуры, которая сложилась на рынках после 1999 года! Путину повезло! Он стал президентом такой сложной страны, а цена на нефть пошла вверх...
— По вашей схеме получается, что президент Путин, активизировавший переговоры по вступлению в ВТО, — пассивная фигура, плохо разбирающаяся в ситуации, игрушка в руках то ли внешних, то ли внутренних сил...
— Вопрос оценки деятельности президента — деликатный. Поэтому я скажу деликатно. Когда Путин в 2000 году в Брунее объявил о намерении России активизировать переговоры по вступлению в ВТО, он был всего лишь полгода как избран президентом. Он был фигурой, непонятной Западу, причем непонятной скорее со знаком минус. И вот решили, что если он скажет о скором вступлении России в ВТО, то Запад поймет: российский президент говорит на одном с ним языке. А президент наш относится к той категории лиц, которые если что объявили, то, несмотря ни на что, будут требовать своего... Но тот же Путин в Шанхае сказал: “Глобализация таит в себе возможности и риски”. Риски еще не просчитаны. Их просчет и должен скорректировать позицию президента. Она должна быть рациональной, а не эмоциональной.
— Но почему-то в прошлом году вы свой Общественный совет не создавали, может быть, потому что знали: США уперлись рогом, нас в ВТО пускать не хотят и беспокоиться нечего... А сейчас США не против, отношения наши улучшаются...
— Я и говорю: может быть, американцы хотят таким образом сделать Путина более зависимым от себя... Что теряют американцы, если Россия вступит? Ничего! А что они выигрывают? Наш рынок, зарождающийся и потенциально очень емкий.
— Если процесс все же будет форсирован, то какие последствия это может иметь?
— Какое-то время многие россияне не смогут покупать хлынувшие в страну дешевые и качественные импортные товары, потому что станут безработными. Экономика будет застаиваться. Останутся экспортные отрасли и сфера услуг на первичном уровне — побрить, постирать...
Но могут быть и политические последствия — рост оппозиционности в стране. Ликвидация производства в регионах приведет к падению доходной базы местных бюджетов и росту задолженности перед бюджетниками. Мы вернемся в ту же ситуацию, что была в 90-е годы. Основа популярности Путина — не иррациональна, как некоторые говорят. Пенсии выплачиваются, экономический рост 10%, реальный доход — минимум 10% роста в год, уровень безработицы самый низкий с середины 80-х годов.
Вот отчего устойчивость, предсказуемость в настроениях в регионах. И всего этого можно лишиться из-за необдуманной политики. А политические оппоненты на этой волне будут набирать силы...
— А как вы относитесь к действиям антиглобалистов? Считаете ли их союзниками?
— Я не поддерживаю антиглобалистов. Наша позиция — вступление в ВТО на разумных условиях, стратегический подход к созданию конкурентоспособной экономики. А позиция антиглобалистов — полное неприятие ВТО, громить, долбать и закрывать глаза на то, что мы живем в эпоху Интернета и космического телевидения и время не остановишь.
Мне кажется, антиглобалисты — отражение спонтанного недовольства бездумным подходом многих стран к вступлению в ВТО. Россия может получить очень мощное антиглобалистское движение, если поступит так же. Очень много разрушительных сил может пробудиться в людях, которые не увидят для себя никаких перспектив...
