15 октября в заметке “Терять по-русски” мы писали о трехлетнем Денисе, который был найден на улице и затем полгода жил в больнице св. Владимира — больше жить ему оказалось негде. Настоящие родители мальчика так и не объявились. Зато откликнулось много совершенно посторонних людей, готовых принять участие в его судьбе.
...Когда Ирина Блок увидела в газете фотографию Дениса, у нее защемило сердце — мальчик оказался удивительно похож на ее собственного семилетнего сына Даниила.
— Было такое чувство, будто это мой ребенок остался один на свете...
Ирина и ее муж Сергей всегда мечтали иметь двоих детей, но первые роды у Ирины прошли тяжело, рожать второй раз врачи не рекомендовали, и от мечты пришлось отказаться. Об усыновлении они не думали — до тех пор, пока не увидели Дениса.
В течение двух недель Ирина собрала все необходимые документы, прошла все проверки, получила справки и заключения. Им с Сергеем хотелось как можно скорее забрать мальчика из казенного заведения, поэтому они решили сначала оформить опекунство, а потом уже заняться усыновлением — эта процедура, как известно, требует более длительного времени. С нетерпением ждет нового братика и семилетний Даниил.
Но мытарства маленького Дениса пока не закончились. Потому что начальник органов опеки управы Таганского района, на территории которого был найден ребенок, Любовь Ефимовна Лебедева, отказалась передать его Ирине и Сергею.
Вердикт чиновницы однозначен: только в детский дом! А потом обращайтесь туда, если хотите...
— Неужели мальчику не достаточно выпавших на его долю передряг? — недоумевает Ирина. — И ему надо пережить еще переезд в детский дом, новые условия, новый стресс...
— Я все делаю по закону! — отрезала Лебедева.
Как удалось выяснить корреспонденту “МК”, действующий закон вовсе не так несовершенен, как пытается представить его госпожа Лебедева. Статья 123 нового Семейного кодекса гласит: “Дети, оставшиеся без попечения родителей, подлежат передаче на воспитание в семью (на усыновление, удочерение, под опеку, попечительство или в приемную семью), а при отсутствии такой возможности — в сиротское учреждение для детей-сирот или детей, оставшихся без попечения родителей, всех типов”. Приоритет сформулирован предельно четко. Однако на это у Лебедевой нашлось возражение:
— После того как родители ребенка объявлены в розыск, должен пройти год! Только тогда мы имеем право отдать малыша в семью.
Это или ложь, или некомпетентность. Начальник отдела усыновления Управления социально-педагогической поддержки и реабилитации детей Минобразования Варвара Сергеевна Цехоня объяснила корреспонденту “МК”, что такое правило существовало раньше, причем срок исчислялся не годом, а шестью месяцами. Согласно же новому кодексу, усыновлять ребенка или отдавать его под опеку можно сразу после того, как оформлен акт о подкидывании. В отношении Дениса такой акт давно имеется.
— Не надо спешить, — продолжает гнуть свою линию Лебедева, — вдруг приемные родители передумают? На моей памяти были случаи, когда детей возвращали...
Конечно, всяко бывает. Ребенку вообще лучше всего родиться у любящих мамы и папы, которые будут заботиться о нем, пока он не вырастет. Лучше быть богатым и здоровым... Но если этого не случилось? Что же, надо лишать ребенка шанса обрести семью?
“Мальчик направлен в замечательный детский дом, один из лучших в Москве!” — это опять цитата из Лебедевой. Словосочетание “замечательный детский дом” звучит примерно как “прелестные похороны”. Какие бы условия там ни были созданы, как бы ни старались его сотрудники окружить своих подопечных вниманием и любовью, детский дом — это плохо. Потому что ребенок должен жить в семье. Неужели Любовь Ефимовна считает иначе?
А может быть, все объясняется проще: в случае передачи ребенка в семью подведомственные Лебедевой органы опеки должны будут навещать мальчика, следить за тем, как живется ему с новыми родителями. Короче, куча лишних забот. Они ей нужны? То ли дело сиротское заведение: с глаз долой — из сердца вон!
Напоследок Любовь Ефимовна подивилась непонятному для нее журналистскому интересу к судьбе Дениса:
— Да что вам дался этот мальчик! Вон, на вокзалах десятки, сотни таких же малышей годами живут! Горе-родители приезжают в Москву со всей страны, а потом “забывают” здесь своих детей.
— Так почему же они остаются на вокзалах годами?
— А что с ними делать? Московские детские дома не резиновые...
Я все хуже понимаю чиновничью логику Любови Ефимовны. Нехватка мест в детских домах — только дополнительный аргумент за то, чтобы передать Дениса в семью Ирины. Ведь тогда одним местом в сиротских учреждениях станет больше. В семье ребенку лучше, чем в детдоме. Но в детдоме, в свою очередь, лучше, чем на вокзале. Аксиома? Видимо, не для Лебедевой.
6 декабря Дениса Дворцовского — фамилию ему дали по названию Рубцово-Дворцовой улицы, на которой находится больница св. Владимира, — отправили в детский дом. Ирина Блок продолжает обивать пороги чиновников ради соблюдения законного права ребенка — права на семью. Я уверена, что она добьется своего. Вот только когда?
