Актера Театра сатиры Юрия Васильева на ТВ по-приятельски позвал Сергей Супонев. Его первой программой стала “Семь бед — один ответ”, которую он вел вместо умершего Евгения Дворжецкого. Сейчас Васильева за глаза зовут “Сами с усами”. А он просто любит собак и кошек, и, может быть, больше, чем людей.
- Первую кошку мы с женой подобрали в гастрономе на Арбате. Потом моя жена захотела еще персидскую кошку. Мы за ней встали в очередь, год ждали. Она тогда стоила 2,5 тыс. рублей — это пол-“Жигулей”! Спартак Мишулин использовал свои связи и очень помог мне... Когда она умирала от энтерита, я понял, что такое член семьи. Мы сблизились все: кошка нас соединила. Сын ходил в воскресную школу и молился за нее... Неделю всей семьей делали уколы, не спали, и на Пасху ей стало лучше. После того как мы ее спасли, кошка ходила за нами просто по пятам.
Теперь у нас три кошки — Кори, Эсти и Фома. Фома — сын Кори: она его подгуляла от дачного кота. Однажды мы решили продать Эсти. Жена повезла ее на выставку и оставила в клетке. А я вдруг понял, что не попрощался с ней. Это то же самое, что с ребенком не попрощаться... Я примчался на Пушкинскую, а моя кошка в клетке от меня отвернулась. Сидела ко мне спиной, но отозвалась. И я решил забрать ее домой — не продавать больше. Она живет у нас до сих пор.
Потом жена в Польше купила Дашу, белую как соболь. Сначала Даша пятерых родила, но вскоре умерла от неудачных родов. Вечером после спектакля я ей на могилу розы принес. Это была жуткая трагедия.
Сейчас у нас у каждого — “своя” кошка. Они ревнивые, но не агрессивные, мстить не будут. От слова “мясо” их просто трясет. Вот обычная фантастическая история. Утро. Дача. Просыпаюсь: туман и Дашина спина. А на заборе — семь котов, и все разные. Один — интеллигент, поет ей песню. Вдруг из леса появляется шпана — абсолютно серый кот, косой-кривой, и этому интеллигенту грозно так: “м-я-а-а-у!” — и всех конкурентов как сдуло. Даша — ух! — прыгает, и за ним. Гениально!..
— Говорят, хорошими делами прославиться нельзя. Артисты ради популярности часто предпочитают играть негодяев. Не слишком ли у вас добрый образ на ТВ?
— Я предпочитаю играть негодяев в театре и кино. В спектакле “По 206-й” я, например, играл не очень хорошего человека. И когда из первого ряда мне кричат: “Подлец! Негодяй! Тварь!” — мне становится хорошо. На ТВ я не могу изображать подлецов: ведь меня смотрят дети, а я с ними очень связан. Раз в неделю преподаю в школе. Мне даже дали почетное звание “Заслуженный работник образования”.
— По-вашему, дети страдают от ТВ?
— Когда я начал заниматься с ребятами, то попросил их сделать этюды. Тут они мне начали показывать: убийства, ограбления банков, какие-то триллеры... Я сказал: “Стоп! Понятно, но давайте отвлечемся от того, что вы видите по ТВ”. Я их попросил совсем другое: “Снеговик”, “Мама пришла с работы”... И вдруг понял, что им это очень понравилось. И еще понял, что им не хватает ласки родителей.
— Зачем вам ТВ — вам не хватает популярности?
— Если бы я не видел популярности Андрея Миронова или Папанова... Когда пришел в театр — люди ночами жгли костры, чтобы только достать билет на спектакль. Поэтому к славе отношусь самоиронично, хотя сейчас популярность может быть только через ТВ.
— Вы знаете, что детские программы на ТВ считаются нерейтинговыми и заранее провальными?
— А я скажу другое. Когда нашу съемочную группу привезли в Прокопьевск в дом отдыха, то через 15 минут все уже знали, что “Сами с усами” приехали. Я иду на массаж, а мне говорят: “Юрий Борисович, вас там ждут поклонники”. Смотрю — стоит толпа детей. Они туда пришли и спрашивают: “А Василий, который “Сами с усами”, здеся?..”
— Где вы находите таких детей?! Судя по моей восьмилетней дочке, они больше интересуются бразильскими сериалами, “Миллионером” и “Окнами”...
— Значит, моя программа — для детей младше 8 лет. Главное, что мне за нее не стыдно. Недавно в Доме актера ко мне подошла Ольга Васильевна Лепешинская, она уже старушка: “Юра, вы реабилитировали для меня телевидение!” Это дорогого стоит.
— Неужели коллеги по театру не подсмеиваются?
— Да нет, только иногда спросят: “А ты бы не хотел сам усы отрастить?..” И все. А жена Ширвиндта вообще сказала: “Юра, у меня первая программа — “Дог-шоу”, а вторая — ваша”.
— Но вас считают лицом Театра сатиры, некоторые вас сравнивают с Мироновым... Не размениваетесь ли вы?
— Андрея Миронова я считаю своим учителем. Хотя и не все в нем принимал. Он не бог для меня. 11 лет я с ним проработал. Но я так же нетерпим к людям, которые не любят театр. Да, Миронов называл меня преемником. Последний раз в Риге, перед смертью, он сказал: “Ну что, преемник, будете меня выносить ногами вперед?..” Но я хочу быть Юрием Васильевым, и больше никем.
— А может быть, вы работаете на ТВ только ради денег?
— Когда я записал свои первые программы на ТВ, у нас сбежал финансовый директор, и мне не заплатили денег. Супонев по этому поводу тоже очень переживал. Но через два года все-таки все выбил и принес мне в газете две тысячи долларов — за все программы сразу. Для меня это была огромная сумма, потому что в театре даже “народный” больше 200 долларов в месяц не получает. Я просто живу профессией. Через год мне уже будет полтинник. Я работаю на позитив, потому что вокруг слишком много негатива. Все, что я делаю, — это школа. Даже реклама. Когда я снялся в рекламе Довганя, то, клянусь, три ночи не спал. Но, опять же, я получил за день столько, сколько получаю за год. А потом понял, что стыдно должно быть не мне, а тем, кто так мало платит артистам. За “Сами с усами” я стабильно получаю столько, что хватает на питание и квартиру. “Мерседеса” у меня нет — есть “Нива”, скромная дача. Я никому не завидую.
