Как только столбик термометра опускается ниже нуля, в сводках новостей появляются данные о смертях от обморожений. Кто эти люди, ночующие в лютые холода на улице? Ясное дело — бомжи. А к бомжам у врачей отношение особое. С их жалобами вряд ли посчитаются — заступиться за них некому.
Но все же бывают исключения. Один такой случай произошел в Москве прошлой зимой. У человека, найденного в 15 метрах от больницы и впоследствии скончавшегося от переохлаждения, оказалась влиятельная дочь. В процессе расследования, которое она провела, выяснились интересные детали.
В октябре 2001 года к Елене Кречиной, уважаемому специалисту уважаемого медицинского НИИ, приехал отец с Украины. Пожилому человеку требовалось обследование в хорошем месте — его мучили боли в горле. Привезя отца домой из одного онкоцентра, дочь отправилась на работу. А вернувшись, обнаружила, что его нет. Елена побежала на вокзал, потом в милицию, дала объявление в “МК” Прошло почти десять дней. Информация о возможном местонахождении Кречина, страдавшего старческой забывчивостью и попавшего в незнакомую Москву, поступила только 3 ноября из Центрального бюро несчастных случаев. Там сообщили, что Кречин находится в реанимационном отделении 71-й больницы. Но в больнице Елену ждали грустные новости: “Вряд ли ваш отец доживет до утра”, — сказали ей там. Переохлаждение на фоне рака гортани (такой диагноз мужчине поставили в онкоцентре) плюс куча других стариковских болячек практически не оставляли шанса на выживание. 5 ноября Кречина не стало...
Спустя несколько дней дома у Елены раздался звонок. Объявление в “МК” прочитала фельдшер “Скорой”, которая привезла ее отца в больницу, и решила поинтересоваться, как у того дела, еще не зная о его смерти. Информация, которую сообщила фельдшер, заставила Лену задуматься.
Первый вызов в “Скорую” поступил 1 ноября из района Фрунзенской набережной, с плавучего ресторана. Его сотрудники несколько часов наблюдали за странным старичком, который ходил взад-вперед по набережной, а потом, обессилев, упал. С каким диагнозом госпитализировали пожилого человека, узнать оказалось сложнее. По одним документам, ему ставили переохлаждение и алкогольное опьянение, по другим, никакого переохлаждения не было. “Ситуация была не настолько критическая, чтобы его спасать”, — сказали в приемном отделении. Да и по записям старик попал в больницу всего лишь с алкогольным опьянением и ссадинами лба (врачи приемного отделения вместе с реаниматологами заставили фельдшера “Скорой помощи” снять этот диагноз в талоне доставки пациента, хотя именно с ним он был госпитализирован). Но вот что любопытно. Медики поставили диагноз “опьянение” лишь по запаху изо рта. Елена же говорит, что отец вообще не пил, ему было нельзя. По мнению некоторых специалистов, специфический запах, похожий на запах алкоголя, мог дать голод, вызывающий гипогликемию (недостаток глюкозы в крови). Но врачи даже не взяли у пациента анализов крови и мочи. Кречин провел в приемном отделении почти десять часов — в коридоре.
В 22.55, как следует из медицинских записей, больной “протрезвел”. На ночь врач, работающий в больнице лишь несколько месяцев, решил оставить пациента в стационаре под свою ответственность. “Безответственная ответственность” привела к невыполнению очередной инструкции, где сказано, что в ночное время больных отпускают только с сопровождением, а оставляют только с разрешения завотделением. Но уже через пять минут, в 23.00, тот же врач пишет: “Больной самостоятельно покинул приемное отделение”. На выходе из приемного отделения сидит охрана, дверь на ночь запирается. Выходит, что здоровый, трезвый человек, минуя пост охраны, вышел из приемного отделения без разрешения...
Замерзающего возле больничных ворот старика нашли утром охранники больницы. Вместо того чтобы донести его до приемного отделения, зачем-то вызвали “скорую”... Теперь уже в диагнозе “переохлаждение” никто не сомневался. И спасти Кречина не удалось: 75-летнему голодному старику с раком гортани, атеросклерозом ног, энцефалопатией и проблемами с мозговым кровообращением, в принципе, хватило бы и часа на асфальте в мороз. Да и погода была сырой, а сырость — мощный катализатор при переохлаждении. Но самое ужасное заключается в том, что он, по всей видимости, был в мокром пальто. Его вещи — важная деталь для адвокатов, которые теперь пытаются привлечь медиков к ответственности. Есть специальный приказ Минздрава, регламентирующий порядок забора и хранения вещей у пациента. Старую одежду должны были снять, обработать, высушить и положить в специальный мешок в камере хранения. Если б это было сделано, как больной смог бы выйти на улицу без своей одежды? Переодевали ли его вообще в сухое, мыли ли, подвергали ли санобработке его вещи? Невыполнение данного приказа Минздрава называется халатностью. Все остальное очень хочется назвать нелитературным словом.
Документы в рамках прокурорской проверки исследовали и специалисты 111-го Центра медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны РФ — они сильно сомневаются в том, что состояние Кречина было связано с алкогольным опьянением. Вероятнее всего, спровоцированные переохлаждением, давали знать о себе его основные заболевания. А причиной повторного переохлаждения стало первое, проигнорированное медиками.
Но так это или нет, сейчас уже сказать сложно. Зато можно предположить, что вряд ли медики ожидали, что к судьбе жалкого по виду бомжа будет столько внимания. И сейчас Елена не вылезает из судов, пытаясь привлечь виновных к ответственности.
Полгода назад женщина похоронила мать — та не перенесла потери.
