Удивительно, но в Грозном стало спокойнее. Это — первое визуальное впечатление после двух месяцев отсутствия в Чечне. На въезде в город меньше блокпостов. И, наверное, впервые за время второй кампании не приходится скрываться — журналистов в Грозном ждут. На референдум. Хотя не очень понятно, для чего нужно это политическое действо. Тем не менее весь ритм жизни города подчинен этому событию. Чеченские старики при виде моей красной куртки удовлетворенно кивают:
— Сейчас интервью будет брать журналист. Сколько вас здесь сегодня. Интересно, где вчера были?
Но это, как говорится, лирика. Я встречаюсь с министром МВД республики Русланом Цакаевым. В Чечне более 400 избирательных участков, и за порядок на каждом из них он отвечает лично. Установка более чем жесткая: не допустить никаких эксцессов. Видно, что Цакаев дико устал, но с журналистом “МК” все же встретился.
— Референдум очень нужен, — говорит Руслан Узутдинович. — Знаешь, для нас это своего рода экзамен. Сможем или нет мы, чеченцы, самостоятельно обеспечить безопасность...
Ночевать я напрашиваюсь в Ленинский РОВД в центре Грозного, в зоне ответственности которого несколько десятков избирательных участков. Фактически это главные нервные узлы общественной жизни. В районе живут и работают журналисты со всего мира.
— Знаешь, народ просто безумно устал, просто безумно, — говорит он мне, когда мы за полночь ужинаем в его кабинете. Журналисту наливает коньяка. Для всех остальных — сухой закон.
— Тем, кто здесь не жил, этого не понять. Для нас сегодня дорог любой мир, и навести его сможем только мы сами, чеченцы.
Висаитов свои слова оправдывает делами. Именно его люди поймали и обезвредили сразу две кровавые банды в Грозном.
— Пацаны лет 17. Но такая жестокость! Я не пойму. Я что-то не верю, что это все из-за идейных соображений, — сетует Юсуф. — Такая жестокость... Нет, не пойму.
Я читаю список обвинений банды на трех листах и верю Юсуфу — полковник с 91-го года варится в этом котле.
Ночь проходит спокойно. Если не считать обстрела 7-й школы, где расположен образцовый участок, который специально готовят для показа журналистам. Висаитов выезжает на происшествие лично. На просьбу взять с собой отвечает категорическим отказом:
— Я за тебя отвечаю головой. Поэтому сиди здесь.
К счастью, обстрел из гранатомета школу не задел — досталось соседнему зданию.
— Спокойная ночь это очень важно, — говорит мне вернувшийся к рассвету Висаитов. — Ты даже не представляешь, как это важно.
Вчерашнее “утро исторического дня” сыплет белыми мухами — редкий снег падает с хмурого неба. Но у чеченцев есть примета — 23 марта день смены зимы: с утра снег, после обеда — весна. И действительно, уже с 9 утра выходит солнце. Мы едем на тот самый 388-й участок, который обстреливали ночью. В недавно отремонтированной школе много журналистов и видеокамер. На мои вопросы они реагируют напряженно:
— Кому приятно, когда ночью обстреливают?
И утверждают, что к утру проголосовало уже более 20 человек. Журналистам доказывают, что это большое достижение, и, кажется, они верят.
Меня везут на соседний участок, который уже не является “парадным”. Здание школы наполовину разрушено. В наружной стене огромный пролом. Но тем не менее обстановка здесь намного спокойнее. Видно, что женщины здесь озабочены гораздо больше “правильными” ответами журналистам, чем личной безопасностью. Они утверждают, что проголосовало уже более сотни человек. На участке зарегистрировано 1400 граждан, поэтому 100 проголосовавших считается очень хорошо.
— Как вы думаете, зачем все это нужно? — спрашиваю у женщин.
— Ну как, ведь это мир, — бодро начинает необыкновенно красивая девушка за столом. И вдруг сбивается.
— Но ведь устали все, — говорит она после паузы. — Знаете, мы уже никому не верим, только был бы мир...
Такова была обстановка в Грозном на момент подписания номера в печать. А по официальным данным, всего за четыре часа к урнам пришло более 40% зарегистрированного населения Чечни.
В республике, напомним, было открыто 416 избирательных участков. Внесли свою лепту в процесс голосования и военные: в референдуме принимали участие 36 тысяч военнослужащих из частей, дислоцированных в Чечне на постоянной основе. В том числе 23 тысячи солдат и офицеров Минобороны, 9 тысяч из внутренних войск МВД и 3 тысячи “зеленых фуражек” Аргунского погранотряда.
Населенные пункты один за другим рапортовали о растущем проценте явки. На родине Кадырова — в селении Центорой — уже к одиннадцати часам проголосовало 60% населения.
На этом фоне очень много говорилось об успехах в экономическом возрождении Чечни, о сдающихся отрядах боевиков. Кстати пришлось и сообщение из Москвы о присвоении посмертно звания Героя России бывшему полевому командиру Джабраилу Ямадаеву, который сначала воевал против федеральных сил, но в ходе боев за Гудермес перешел на сторону Российской армии. И только сообщение из Ханкалы, где якобы в результате теракта пострадали десять военнослужащих, чуть было не подпортило радужную картину. Но и эта весть была вскоре опровергнута региональным оперативным штабом по управлению контртеррористическими операциями на Северном Кавказе.
