Александр — военкор РТР, работал во всех “горячих точках”. Специализация — освещение батальных событий и кризисных ситуаций. Бывший военный, офицер запаса. В Ираке он будет аккредитован через две недели, пока же судит о работе военных корреспондентов из Москвы.
— Какие созданы условия для работы военных журналистов в Ираке? Сейчас много говорят об информационной блокаде.
— Никакой информационной блокады я не вижу. Я считаю, что работа с информацией на этой войне организована лучшим образом, чем в 91-м году при аналогичном конфликте. Корреспонденты допущены к самым горячим событиям. Телеканалы показывают город под бомбежкой, есть возможность снимать с места военных действий, идет прямой эфир из соседних стран - Кувейта, Турции, Иордании. Масса съемочных групп расположена на авианосцах. Информация самая полная.
— Посмотришь на корреспондентов, работающих в Ираке, — сплошь молодые и очаровательные. Может, их принимают на работу по внешним данным?
— Все они парни смелые, мужественные, но корреспондентов, умеющих работать в условиях военных действий, единицы. К подготовке военных корреспондентов в России относятся с прохладцей. Был проект тренинга военкоров “Бастион”, но его свернули. Никто не учит работать в условиях применения химического оружия, во время активных боевых действий, беспорядков в городе, как снимать при нападении на колонну, после теракта. Главное ведь не только спастись, но и выполнить свой профессиональный долг.
— Поделитесь опытом.
— При применении химического оружия нужно уметь распознавать, каким газом травят, чтобы принять адекватные меры защиты. Оператор должен уметь снимать в противогазе. Это надо тренировать в мирных условиях, с использованием учебного газа хлорпикрин. При съемке боя в городе нельзя носить никакие атрибуты военной формы. Нужно одеть что-нибудь броское, обозначить, что ты — журналист. Нужно как-то выделить камеру, чтобы не подумали, будто у тебя в руках прибор ночного видения или оружие. Позаботиться, чтобы она не бликовала. Нужно дать четко понять, что вы не прячетесь. При огневом соприкосновении хорошо бы знать возможности оружия. Например, “калашников” пробивает 10 сантиметров бетона. Нужно найти соответствующее укрытие, а не снимать из легковой машины. При нападении на колонну нужно немедленно спешиться, рассредоточиться и снимать с земли. Держаться подальше от машин с боеприпасами, от штабных машин — их стреляют в первую очередь. Нельзя снимать близко от танка, пулеметчика — все это первейшие цели. Нельзя ложиться позади гранатомета — кадры получаются эффектные, но может отнести на пять метров, ударить об стену. Мой друг Юра Романов, военкор, так получил тяжелейшую контузию от своих, что самое обидное. При съемках после теракта следует опасаться повторного взрыва, оглядеть толпу. Камикадзе при совершении теракта часто находятся в наркотическом опьянении, поэтому их можно вычислить. Всего предусмотреть невозможно, но нужно не пропасть по глупости.
— В западных телекомпаниях существует такая подготовка?
— В Англии есть курсы военкоров “Центурион”. В Америке перед войной специально организовали тренинг для журналистов, которым предстояло работать во время конфликта в Персидском заливе.
— Вы снимаете в Чечне. Как “свои” принимают журналистов?
— Хорошо. Но есть правило: не снимать сразу после боя. Ребята только что убивали людей, кто-то погиб. Они — в состоянии аффекта, могут стрельнуть в тебя. В апреле 95-го меня чуть не убили, когда я стал снимать ребят спецназа из Софрина, которые только что вышли из боя. Сейчас они же просят кассеты переписать.
— Есть ли разница в работе российских и иностранных корреспондентов на войне?
— Они больше показывают, чем говорят. Мы — наоборот.
— А в оплате?
— Военкоры получают хорошие деньги: они рискуют. Наши каналы в среднем платят 100 долларов за день работы в “горячей точке”, еще больше - за съемку в условиях боя. Иностранцам платят чуть больше, но не намного.
— Оснащение тоже различается?
— Их корреспонденты не ночуют, как мы, в заблеванном вагоне. Они имеют свои портативные “тарелки”, спутниковые телефоны, могут передавать фотографии прямо из боя. Поэтому такая оперативность. Иностранцы не жалеют денег на аренду автотранспорта, а мы ездим на частниках. Хотя в Чечне мы сделали вывод, что нет крепче техники, чем грязная “копейка”, — по ней никогда не стреляют.
— Почему вы собираетесь в Ирак только через две недели?
— Проблема будет решаться гораздо дольше, чем американцы и англичане планировали. Иракцы воюют нашим оружием: “калашниковыми”, танками “Т-72”, “Т-55”. Эта техника никогда не подводила. В наземной операции пока перевес у иракцев. Ведь в течение 10 лет шла ирано-иракская война. Это очень серьезный опыт. Эти люди могут воевать в пустыне, а американцы — нет. Надо учитывать, что иракцы воюют на своей территории. Англо-американским силам еще предстоит доказать, что они сильные, не только в небе, но и на земле.
