— Цезарь, скажи “Рита”! — потрясая колбасным ошметком, проникновенно убеждала я.
Щенок повел носом и сглотнул.
— Ри-та! Ри-та! — повторила я еще раз десять, тряся в воздухе “Докторской”.
— У-у-у... — завыл Цезарь, чувствуя подвох.
Учить щенка французского бульдога разговаривать я решила вовсе не сдуру, а после того, как побывала в гостях в одной из московских квартир на Таганке. Именно там меня представили... говорящей собаке по имени Жаклин.
Разговор хозяйки и афганской борзой напоминал задушевную беседу двух подруг.
— Как дела? — откинула Зоя со лба любимицы шелковистую челку.
— Нор-р-рмально! — выдала гортанным голосом псина, косясь на ломтик сыра в руках у хозяйки.
— Вот черт! — ахнула я и придвинулась поближе к собачьей пасти.
— Жаклин, ты сегодня гуляла, как погодка?
— Нор-р-рмально! — отчетливо прорычала-проговорила псина, заглотив с последним слогом кусочек лакомства.
Потрясающее зрелище надолго впечаталось в память, поэтому, когда соседка в начале февраля подкинула мне своего пса Цезаря, участь его была решена. Правда, присутствующая при эксперименте с говорящей собакой ведущий научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им Северцова РАН Ольга Силаева объяснила мне, что стопроцентного успеха я могу и не добиться: собаки ведь, как и люди, имеют весьма разные способности.
— Такими феноменальными талантами, как Жаклин, могут обладать далеко не все домашние питомцы, а лишь “гении”, — втолковывала мне научный работник. — Таких уникальных животных можно сравнить с людьми, способными перемножать в уме пятизначные числа или моментально запоминать страницы сложного научного текста...
Но я была упряма: щенок должен заговорить!
После неудачи с колбасой я прибегла к другой форме общения. Мне вспомнилось, как во время визита к говорящей собаке из открытой форточки послышался лай. Жаклин тут же оказалась на подоконнике. Вслед вылетевшей из подъезда немецкой овчарке она прорычала: “Дур-ра!”
— Лина вообще овчарок страшно не любит, — невозмутимо пояснила тогда Зоя. — Когда она была еще маленькой, одна из овчарок ее изрядно покусала.
— Домашние питомцы очень восприимчивы к эмоционально-экспрессивной лексике, — объяснила мне, в свою очередь, доктор биологических наук Ольга Силаева. — Всякие восклицания, едкие словечки и ругательства они запоминают сразу и надолго.
— Цезарь, скажи: “Урод!” — требовала я всякий раз, когда щенок во время прогулок настороженно косился в сторону помойки, где обитал здоровущий, под сибирского деланный кот-бродяга — гроза окрестных псин. — “Урод!” — надрывалась я, но все безрезультатно.
А ведь хозяйка Жаклин Зоя с уверенностью заявила мне, что трем-четырем словам можно научить любую собаку. Например, бывая в гостях у своего начальника, она за неделю научила его псину говорить слово “мама”.
Я не отчаивалась. Соседский пес был заядлым домоседом. Все его общение замыкалось исключительно на хозяйке. А как утверждают ученые, собакам и кошкам нужны информационные контакты, вот и приходится им в неволе учить человеческий, “иностранный” для них язык.
— Мя-со! Ка-ша! — талдычила я три дня подряд.
Афганская борзая Жаклин, помнится, совсем не по-собачьи, оставаясь стоять на передних ногах, поджав задние, усаживалась в кресло. В повадках Цезаря ничего человеческого не наблюдалось. Псина, несмотря на все мои усилия, не могла освоить даже стойку на двух ногах.
Через неделю у меня возникли большие сомнения относительно мнения ученых. Как я ни билась с Цезарем, “интеллектуальные лингвистические способности, соизмеримые со способностями детей”, у него не проявлялись.
“Может быть, у французского бульдога не та родословная?” — думала я. Например, говорящая собака Зои — родом из Архангельска. Десять лет назад, под впечатлением мультика про пса Д’Артаньяна и трех его четвероногих друзей-мушкетеров, Зоя решила тоже обзавестись псом. Самой аристократичной из пород ей показалась афганская борзая. Из всех щенков-девочек у заводчицы выбрала ту, что при осмотре тяпнула хозяйку за руку. Зое нужна была собака “с характером”. Соседка же из всего выводка выбрала самого толстого и меланхоличного щенка.
Зоя нарекла псину французским именем Жаклин, по-домашнему Линой. С щенячьего возраста псина отличалась от своих четвероногих сородичей тем, что практически... не лаяла. А доверенный мне Цезарь облаивал каждого, кто проходил мимо двери квартиры.
Две псины были похожи только в одном: обе сторонились других собак, но никогда не пренебрегали обществом людей. С прогулок и Лина, и Цезарь возвращались заласканные. Милых псов норовили погладить все соседки.
“Ведь то, что Жаклин может точно имитировать речь окружающих людей, — научно доказанный факт, — размышляла я. — Ее “говорение” было записано на магнитофон и проанализировано с помощью специальных компьютерных программ “Электронное ухо” и “Электронный голос”. Программы, разработанные Александром Вараксиным из Научно-исследовательского центра распознавания образов, позволили сделать вывод: речевой сигнал Жаклин соответствует речевому сигналу человека. Почему же у Цезаря не получается ничего похожего?! Я поняла: ему нужен репетитор!”
— Лаур-р-ра! — тянула старательно афганская борзая, чувствуя запах сваренных сосисок. Принюхиваясь, она нетерпеливо переступала с ноги на ногу и добавляла: “Лаур-ровна”.
— Это она вспоминает свою подружку — афганскую борзую, которая живет в Калининграде у моих родителей, — объясняет хозяйка. — Видите, уже и производную форму придумала: Лауровна...
Цезарь ходил вокруг, тянул носом тот же запах и недоуменно таращился на борзую: дескать, чего это с ней? А Жаклин, как выяснилось, вставляет словечки ситуативно-осмысленно, в зависимости от ситуации.
— Однажды уборщица в магазине стала кричать: “Сами грязь носят — еще и собак за собой тащат!” — смеясь рассказывала Зоя, — так Жаклин тут же выдала ей: “Ду-ра!” Впрочем, когда я задерживаюсь допоздна на работе, Лина и меня может встретить словами: “Ма-ма ду-ра!”.
— Несомненно, что мозг животного научился формировать необходимые структуры и логические связи, а также ассоциации между словом и понятием, — считает научный сотрудник Ольга Силаева.
От нее я узнала, что не одна Жаклин освоила человеческую речь. В коллекции доктора биологических наук Силаевой хранится более восьмидесяти речевых и речеподобных сигналов обычных домашних кошек и собак разного возраста.
Профессор Преображенский, помнится, после того, как прооперированный им пес обругал его по матери, оказался в глубоком обмороке. Первое слово Лины было добропорядочным, и произнесла она его в гостях.
— Мы сидели за столом, снующая под ногами Жаклин выпрашивала у нас лакомства, — рассказывала Зоя. — И тут я, сама не знаю почему, вдруг сказала ей: “Лина, скажи: “ма-ма”. А она возьми и тут же повтори...
Вскоре всеобщая любимица самостоятельно выучила слово “Вова” (так звали дядю хозяйки), потом запомнила и стала с удовольствием произносить имя обитающего в квартире кота — Рома. Играя с котом, Лина пробовала даже мяукать. Получалось у нее “мау, мау!” — букву “я” она выговаривать так и не научилась.
Позже лексикон Жаклин пополнился словами: “рыба”, “нормально”, “гуд бай, Америка”. В хорошем настроении необычная псина могла выдать целое предложение: “Мама мыла раму”.
“Может быть, все дело в эмоциональной связи собаки и человека? — думала я, продолжая вторую неделю безрезультатно обучать Цезаря человеческому языку (занятия с педагогом-собакой ему, увы, пользы не принесли). — Например, у Лины, когда Зоя плачет, по морде тоже текут слезы...”
А тем временем месяц обитания в моей квартире Цезаря подходил к концу. Мне стало казаться, что, облаивая меня, псина вместо “гау-гау” стала произносить “а-о”... Вдохновленная, я с новой энергией принялась за занятия, но в глазах у Цезаря сразу стало пасмурно... Видно, я казалась ему хуже котов.
Через полтора месяца соседка забрала у меня еще больше растолстевшего пса.
— У-у-у... — сказал мне Цезарь напоследок; “...гадина!” — с замиранием сердца ожидала я, но слово так и не было произнесено.
Да, следовало признать, что Цезарь оказался не из породы гениев. Правда, в отличие от меня, соседка считала щенка милым созданием именно лишь потому, что он не был похож на человека: не задавал вопросов и никогда ее ни в чем не упрекал.
