Пару лет назад в одном из федеральных министерств наблюдалась картина, в шутку называемая “Девушки на уборке картофеля”. Окружив стол, сотрудницы пресс-службы брали из одной громадной стопки пресс-релизы, из другой — хрустящие картонные конверты, объединяли их, подклеивали и запечатывали. Случайные гости ведомства задавали закономерный вопрос: почему не используете электронную почту?
Приблизительно так же говорили в начале 90-х и федеральные чиновники, затеявшие реорганизацию почтового ведомства. Увы, те реформы относились не столько к “естественному отбору”, сколько к перераспределению сфер влияния. Модные услуги отдали коммерческой сфере. А “устаревшие”… оставили почте, быть может, рассчитывая, что почтовое ведомство со своими “бумажными” технологиями каменного века скончается естественной смертью.
Вот как это было. В мае 1993 года почте оставили передачу информации “по земле” — посредством транспорта. Все подмосковные почтамты стали относиться к Федеральному управлению почтовой связи по Московской области. Любая же передача информации “по проводам” попадала в ведение подмосковного акционерного общества “Электросвязь”. После “захвата телефона и телеграфа” у многих руководителей почтовых узлов связи попросту опустились руки. Делили всю материально-техническую базу: здания, коммуникации, коммунальную сферу… Управленческий аппарат быстренько перетек из вечно бедствующей государственной почты в коммерческую “Электросвязь”.
Вскоре начался “эксперимент” по передаче доставки пенсии из рук почтовиков в руки коммерческих структур. Пенсионный фонд утверждал, что это именно его работа и забота. В общем, почта потеряла огромный объем работы, доходов и сотрудников.
Потом выяснилось, что подписка на газеты никому не нужна — прессу можно купить на лотке. В итоге пошли разговоры: зачем нужна почта, если от нее одни убытки? Где тут причина и где следствие? Почта нерентабельна, потому что ее услуги уже не актуальны, или почтовые услуги теряют качество, потому что созданы условия их нерентабельности? Чтобы разобраться в этой проблеме, я отправилась в лучший в Подмосковье узел связи — Домодедовский. В этом районе примерно 50 тыс. человек приходится на город, и 70 тыс. на село. В 29 отделениях связи (6 — городские, остальные — сельские) работают 132 почтальона.
Начальник Домодедовского узла связи Антонина Сушилина уверена, что ее предприятию удается оставаться прибыльным за счет широкого спектра нетрадиционных услуг. После исторического разделения имущества с “Электросвязью” здесь не осталось даже материально-технической базы. Антонина Ивановна не отчаивалась. В 1995 году Домодедовский узел первым в России ввел услугу по ускоренному электронному переводу денежных сумм. Сегодня электронные денежные переводы рассылаются в 700 пунктов России за минимальный процент — 5% от суммы и доходят в среднем за 72 часа. Позднее появился пункт доступа в Интернет, где сегодня каждый желающий за 50 рублей в час может гулять по глобальной сети. Этот пункт осуществляет прием и выдачу международной корреспонденции в 91 страну мира (письма, бандероли, посылки). Домодедовский узел связи предлагает населению порядка тридцати видов нетрадиционных услуг. Среди них — отправка факсов (55 руб. факс в Москву и 130 — по СНГ), ламинирование, ксерокопирование, прием коммунальных платежей, радиотаксофоны, фотоуслуги, фотокерамика (180 руб. фото на памятник), продажа открыток, календарей и книг. Вскоре откроется прием заказов по всемирно известному каталогу одежды и товаров для дома немецкой фирмы “Отто”. Билеты на авиарейсы аэропорта “Домодедово” теперь можно заказывать даже в сельском пункте.
Спрашиваю Антонину Ивановну, не боится ли она конкурентов, — не секрет же, что фотокиоски “Кодак” сегодня можно встретить и в продуктовом магазине, и в подземном переходе. Да и интернет-кафе разрослись как грибы после дождя. А всевозможные курьерские службы далеко обходят почту по качеству своих услуг. Сушилина говорит, что ее узел выигрывает в борьбе по двум причинам. Первая — комплексность услуг. Пришедшие на почту клиенты знают, что здесь можно убить несколько зайцев. Фотографии напечатать, календарь купить и открытки, снять ксерокопию документов… Вторая — “брэнд” самой почты. Пенсионеры склонны больше доверять государственным структурам, нежели новым, коммерческим. Вот и идут снимать ксерокопию не в полиграфсервис, а на почту.
А что происходит с традиционными услугами, они пока еще только нерентабельны или вовсе уже отмирают? С этим вопросом я поехала в небольшой поселок Домодедовского района, чтобы посмотреть работу почтового отделения изнутри.
Десять почтальонов приходят к восьми утра сюда, чтобы успеть до полудня разнести пенсии. Почтальонами, а точнее, почтальоншами работают женщины, уже сами давно перевалившие порог пенсионного возраста. Бабе Нюре исполнилось 74 года, а она каждое утро приходит сюда, чтобы потом целый день носить пенсии, газеты, письма… Из-за возраста баба Нюра работает на “облегченном участке” — среди жителей из многоэтажных домов. А вот ее более молодым коллегам (им под пятьдесят) бегать приходится больше. Плотность населения в так называемом частном секторе (деревянные домики с русской печью) — минимальна. Почтальонше на своих двоих приходится за день прошагать… до 10 километров. Отделение связи “Домодедово-1” обслуживает 5000 почтовых ячеек, проще говоря, квартир, в каждой из которых живут два-три человека.
Трем тысячам пенсионеров почтальоны разносят по утрам пенсию. Эта процедура длится каждый месяц в течение шестнадцати дней. И каждый пенсионер точно знает “свой” день, когда ему следует оставаться дома: почтальоны приносят деньги точно в срок. Пенсионеры, кстати говоря, — публика весьма неоднородная. К примеру, одинокий дед уже тринадцать лет как похоронил жену. Встречает в рубашке с сальными пятнами, на голове — космы давно не стриженных волос. В квартиру зайти невозможно: повсюду разбросаны груды грязной старой одежды. Пенсию приходится выдавать на кухне, интерьер которой состоит из колченогого стола и проржавевшего холодильника… Этажом ниже живет мужчина лет сорока с больными ногами и получающий пенсию по инвалидности. Кухня заставлена бутылками из-под пива и водки. “Я не отпущу тебя, — сообщает он пришедшей к нему почтальонше, опираясь на свой костыль. — Сейчас соседа за водкой пошлем и будем все вместе наступающие выходные отмечать”. Встречаются и “нормальные” получатели пенсий — в квартире порядок, почтальону даже предлагается чай-кофе. Однако недаром же говорят “старость не радость”. Для некоторых, с трудом уже передвигающихся пенсионеров, покупка продуктов и лекарств превратилась в серьезную проблему. Не всегда их дети и внуки живут поблизости и могут помочь. Вот и приходится просить сбегать за хлебом в булочную или за анальгином в аптеку… почтальона. Почтальон добрый и никогда не откажет… Так почта постепенно превращается в социальную службу. И дело даже не в том, что у комитетов социальной защиты населения не хватает времени, сил и кадров для выполнения этих функций. Просто пенсионеры привыкают к “своему” почтальону, он для них становится почти членом семьи. Само же почтовое отделение превращается в своеобразный “клуб”, люди сюда приходят не только письмо отправить, но и за общением, хронический дефицит которого ощущают. Мне рассказывали, что один из сельских узлов связи устроил целую выставку рисунков своих клиентов. Не бабушек-дедушек, конечно, а их внуков и внучек. В выходные дни на эту почту заглядывает целое семейство — пару открыток купить, полюбоваться собственным творчеством и — пообщаться с сотрудниками почты. Зарплата почтальонов и пенсия посетителей не сильно различаются, да и возраст достаточно близок. Следовательно, общие интересы и общие проблемы, о которых можно поплакаться друг другу… Зарплата почтальона колеблется от 1900 рублей до 2400 рублей — это при ежедневной работе, начинающейся в восемь утра…
Смотришь на пожилую женщину в синей униформе “с толстой сумкой на ремне” и думаешь: откуда у них за зарплату в две тысячи рублей еще находятся силы на благотворительность? Отвечают, что альтруизм появляется, когда чувствуешь реальную нужность своей работы. Приходя в молодости в отделение связи, все они считали почту своим “временным пристанищем”. Зарплаты на почте низкими были ВСЕГДА. Образование — либо техникум, либо только школа. Нередко на почту шли “из доярок”, это вроде как престижнее. Или выбирали между почтой и стройкой — почта безопаснее. Теперь, после тридцати лет работы в отделении связи, хочется одного: чтобы тебе самой пенсию на дом еще нескоро начали приносить.
В двенадцать часов в отделение связи приходит машина, доставляющая письма, газеты, бандероли и прочую корреспонденцию… Сотрудники прерывают обед из чая с бутербродами — наступает всеобщая мобилизация по разгрузке и сортировке входящей информации… Начальник отделения связи Надежда Черникова рассказывает, что раньше люди писали писем на порядок больше. Сегодня приходит в среднем 300—500 писем в день, в основном из других провинциальных городов, откуда трудно дозвониться в подмосковное село. Много идет переписки у девушек с парнями, служащими в армии. Но больше всего рекламы: от нее воют и почтальоны, которым лишний вес в сумке таскать не хочется, и получатели, покупательная способность которых гораздо ниже стоимости рекламируемых товаров. В праздничные дни нагрузка почтальона увеличивается в 3—4 раза: люди пишут поздравительные открытки. Больше становится и телеграмм — кстати, эту услугу на основании того, что “процесс передачи телеграмм идет по проводам, а не по земле”, пытались отнять у почты, только ничего не вышло. А вот услуги междугородных переговоров в “Домодедово-1” уже не предоставляют, и даже плата за телефон на почте не взимается — тут свои права “Электросвязь” отстояла. Вместе с письмами приносят и газеты. Десять лет назад их было до 15 пачек в день, сейчас — 2—3 пачки. Выписывают в основном газеты для семейного чтения и про здоровый образ жизни. Домодедовская почта, кстати, — лидер в Московской области по подписке на газеты. На 1000 жителей приходится в среднем 216 газет. Больше всего газет читают в домодедовском поселке Ям: на 1000 жителей приходится 352 экземпляра газеты.
Ненамного, но все же увеличивается в последние два года количество бандеролей и посылок. Все они фиксируются в соответствующей картотеке. Два допотопных черно-белых компьютера типа “Дон” рассчитаны только на внутреннюю, служебную информацию. Когда я сказала, что в Москве курьерские службы не только фиксируют каждую посылку в компьютерной программе, но и могут подробно отчитаться перед клиентом об условиях доставки, даже спустя месяц после того, как она нашла своего получателя, Надежда Ивановна только вздохнула.
После сортировки писем по месту жительства адресата каждое оказывается в деревянной ячейке, закрепленной за соответствующим сотрудником почты. Доставить их необходимо в этот же день. Почтальон забирает “свои” письма, газеты и неизбежную рекламу, надевает ярко-синюю форму с белыми буквами “Почта России” и выходит на свой участок. В руках у него “ходовик”: подробный план домов с указанием номеров квартир. В кармане — ключик от кодовых замков на подъездах. Почтальон с 23-летним стажем, Людмила Николаевна Фомина, с которой мы идем разносить корреспонденцию и пенсии, беспокоится, что яркая форма “Почта России” превращает ее в живую мишень: любому малолетнему бандиту ясно, что по улице идет человек с деньгами. Хватай у него сумку с пенсиями — и беги…
Мы обходим несколько домов, пенсионеры возле подъездов с радостью встречают знакомую “почтарку”. Спрашивают с надеждой: нет ли им письма? Людмила Николаевна качает головой: нет, реки писем обмелели. Люди стали меньше общаться, по сведениям Госкомстата, ровно в пять раз. В 1989 году российский почтовый поток состоял из 5,5 миллиарда отправлений, в 2002 году — 1,1 миллиарда. Переписываются между собой в основном учреждения. Из старинного ежегодника “Вся Москва” можно узнать, что сто лет назад из московских почтовых ящиков письма доставались семь раз(!) в день, а сегодня из всех синих почтовых ящиков письма достаются раз в день. Федеральные чиновники сделали слишком оптимистичный прогноз, надеясь, что вскоре каждая сельская бабушка будет сидеть за экраном компьютера и рассылать с него электронные письма. Ну уж на худой конец — названивать любимым родственникам по телефону. Этого не произошло.
Надо сказать, что вообще ни одна цивилизованная страна мира не обходится без почты. Как бы ни возрастала популярность бездушного Интернета, а люди по-прежнему пишут друг другу письма в бумажных конвертах. И пока работают бескорыстные и далекие от рыночного прагматизма “почтарки”, министерские чиновники могут спать спокойно: их пресс-релизы в картонных конвертах найдут своего получателя.
