Под Новый год — 30 декабря 2000 года — Нина Семеновна отправилась к соседке. И даже в мыслях не держала, что у нее же и останется. Вернувшись и постучав через пятнадцать минут в свою дверь, Нина Семеновна услышала: “Пошла прочь! Ноги здесь твоей больше не будет!”
— Муж всегда говорил мне: “Нина, хватит баловать детей! На улице окажешься!” — плачет 77-летняя женщина, теребя в руках носовой платок. — Но я, глупая, всегда пропускала его слова мимо ушей. Теперь оказалось, муж как в воду смотрел! Дети мои о меня ноги вытерли...
Всю молодость Нина Семеновна с мужем-военным и двумя детьми промоталась по военным гарнизонам. В Москву семья переехала только в 1980 году. Тогда военных пенсионеров ни под каким предлогом не прописывали в столице, поэтому квартиру оформили на дочь. Со временем обзавелись зятем, родилась внучка. Конечно, без мелких ссор в однокомнатной квартире не обходилось. Да только с кем этого не бывает?..
Все-таки сначала в московской квартире мать и дочь жили душа в душу. Вместе перенесли развод Лены с мужем, смерть главы семейства. Когда Леночка была в декрете, Нина Семеновна занялась “индивидуально-трудовой деятельностью”. Вечерами шила сумочки и тапочки, днем их продавала. Бизнес шел на ура, на эти деньги и жили. В 1997 году бабушку Нину тихо и спокойно прописали в московской квартире. А через год все круто изменилось.
Лена вплотную занялась личной жизнью. Увы, избранник дочери не понравился Нине Семеновне. Но Лена настояла на своем: новоиспеченный муж стал жить рядом с тещей. И пошло-поехало: стычки, ругань, конфликты... Скоро стало ясно, что жить под одной крышей больше невозможно: кому-то надо собирать вещички.
Как-то Нина Семеновна прилегла на диван, забылась. Вдруг кто-то резко дернул за плечо. Незнакомый мужчина в синем халате “тыкнул”: “Вставай, отвечай”. Посыпались вопросы: где родилась, сколько лет... Затем он повернулся к дочери, стоящей в дверях, и сказал: “Нормальная у вас бабуля. С головой у нее все в порядке”. Позже Лена со злостью призналась: “Хотела тебя в психушку упечь, да не получилось...”
После этого дочь предпочла забыть, что у нее есть мать.
— Поехала я в гости и сломала руку. Да уж больно неудачно: десять месяцев пролежала в больнице. И знаете, — Нина Семеновна неожиданно замолчала и разрыдалась, — стыдно сказать: ни дочь, ни сын не то что не навестили, даже не позвонили, чтобы узнать, как я себя чувствую. Вот тогда-то я и поняла, что не нужна детям.
Она всегда была для своих детей палочкой-выручалочкой. Исполняла любые желания, прихоти. И даже став взрослыми, сын и дочь все равно продолжали воспринимать свою мать как источник всех благ. Увы, мать состарилась, и оказалось, что о ней должен кто-то заботиться. И тогда сын и дочь от матери открестились.
— Разве я их не любила? Разве я о них не заботилась?! Специально даже ездила рожать за сотни километров — лишь бы в свидетельстве о рождении не упоминался город, где жили ссыльные. Тяжело было с одеждой — освоила швейную машинку. Музыкой захотели заниматься — привезла пианино за 600 километров. Может, этим я их и испортила? Может, вместо рыбки им надо было удочку дать? Получается, я сама же во всем виновата?..
Месяц Нина Семеновна прожила у соседки. Хотела встретиться с Леной, хотя бы забрать свои вещи — дочь даже разговаривать не стала. Сын на порог своей квартиры тоже не пустил. Скиталась по знакомым, потом стала бомжевать. Год назад плачущую Нину Семеновну подобрала в метро такая же пенсионерка. У этой доброй женщины Нина Семеновна живет до сих пор.
Формально у Нины Семеновны есть однокомнатная квартира в Кургане. В бывшем общежитии — с удобствами в коридоре, без горячей воды и телефона. Случись что — даже до “скорой” не дозвониться. Туда-то и отправляют дети свою престарелую мать.
Вот уже три года, как Нина Семеновна и Лена выясняют свои отношения через суд. Последнее решение — снять Нину Семеновну с регистрационного учета по московскому адресу. Впрочем, это уже и не важно. Куда важнее то, что родственные узы порваны, о них напоминает лишь строчка в свидетельствах о рождении детей. Но когда есть паспорт, кто в это свидетельство заглядывает, и кому оно вообще нужно? Увы, ни один суд не может примирить родных, которые стали врагами...
— Что мне остается?! — дрожащим от слез голосом спрашивает Нина Семеновна. — Езжу к ясновидящей Матрене на Пролетарку, перед ее иконой ставлю свечку. Прошу образумить и успокоить моих детей. Вернуть их на путь истинный...
