“Б-ррр, как же холодно!” — главная фраза церемонии закрытия XXV Московского международного кинофестиваля. Особенно часто ее произносили представительницы прекрасной половины человечества. Еще бы! Ведь очаровательным гостьям по негласно сложившемуся ритуалу вход на звездную дорожку иначе как в легком вечернем платье категорически запрещен. А попробуйте продефилировать в таком наряде при плюс 12! Но дамы мужественно терпели превратности холодного лета 2003-го, одаривали толпу приветствующих блистательными улыбками, поднимали вверх оголенные ручки... И уже при подходе к манящему теплом зданию кинотеатра “Пушкинский” неизменно бросали: “Б-ррр, как же холодно!”
Чего стоило хотя бы страдальческое выражение лица одевшейся, мягко говоря, не по погоде Лолиты. На ее беду, шагавшая рядом телепара — Катя и Саша Стриженовы — у входа в кинотеатр принялась о чем-то спорить. Долго и нудно. И вошли в зал, только услышав мольбы Лолиты: “Ребята, пойдемте, а? Холодно ведь”.
Ну а в зале, согревшись кофейком, звезды вели уже совершенно иные беседы — светские. Младшая из четы Михалковых — Надя — без устали носилась от одного гостя фестиваля к другому, по ходу успевая отвечать, пусть и довольно охрипшим голосом, на все вопросы о ее самочувствии. Ответила и корреспонденту “МК”.
— Чем болела?
— Вы слышите, как хриплю, — простудилась.
— Надя, сейчас, наверное, дома разговоры только о фестивале?
— Не знаю, у меня особо нет времени разговаривать. У папы свои дела, у меня — свои.
— Чем же ты сейчас так занята?
— В институт поступаю.
— В какой?
— Это пока секрет. (Кстати, Никита Михалков ранее в интервью “МК” говорил, что дочь поступает в МГИМО. Может, Надя уже передумала? Авт.)
— Вступительные экзамены уже сдала?
— Нет, пока только готовлюсь.
И бегом дальше. А вот модная нынче актриса Евгения Крюкова никуда не торопилась. В донельзя откровенном платье с глубочайшим декольте она стала звездой №1 для жадных на “обнаженку” фотографов. Меняя позы и выражение лица, светская львица настолько увлеклась, что увести ее под локоток с импровизированного подиума смог только несколько раздраженный кавалер. Фотографам долго скучать не пришлось. Специально для них представление разыграли Виктор Мережко с актрисой Галиной Бокашевской. Парочка смачно целовалась. Фотокоры не могли удержаться от подначек: “Еще разочек, еще...”
Господа с виду посерьезнее — Эммануил Виторган и Ивар Калниньш — обсуждали исключительно кино. В приватном разговоре российский актер жаловался латышскому коллеге: “Этим летом я пропустил буквально все. Так жалко, что не был на “Кинотавре”. Но этого фестиваля небольшой кусочек все же зацепил”. Корреспондент “МК” вклинился в разговор двух мэтров.
— И что понравилось, Эммануил Гедеонович?
— К сожалению, многого не успел посмотреть. Но, безусловно, понравился Гринуэй со своей оригинальностью, сложностью. Это как лотерея, карточная игра — все надо разгадать, все понять. Было еще несколько симпатичных фильмов, но ту программу, которую наметил себе по фестивалю, выполнить, увы, не удалось.
— А светские мероприятия посещали?
— Вчера ночью мы с женой как раз были на одном из таких — в Манеже. Чем себя развлекали? Болтовней да легким выпивоном.
Латышский секс-символ советского кино блеснул оригинальным по здешним строгим меркам серым костюмом в толстую полоску.
— Кто вам выбирал костюм? — поинтересовались мы.
— Мне сказали, надо приходить в вечернем наряде. А я сейчас разрываюсь между двумя съемками: в Москве и в Риге. Посмотрел на ту одежду, что была с собой, — лучшего не нашел... А что, по-моему, очень приличный костюм.
Звездный народ продолжал прибывать. Никита Михалков на правах хозяина по-отечески встречал-привечал гостей, расцеловывал и провожал в зал. Но заботы президента фестиваля в основном приходились на долю иностранного легиона Московского фестиваля. Наши и сами с усами. Например, рок-герой Гарик Сукачев, прибывший на званый вечер с супругой, в ином сопровождении и не нуждался.
— Как фестиваль, что видели?
— На кино не ходил. Времени не было, да и вообще не в Москве находился — масса всяческих причин. В последние две недели даже старался не встречаться с друзьями и не получать никакой информации из внешнего мира.
— Где ж были, если не секрет?
— Я был с самим собой.
— Но сейчас все же решили выйти в люди. Что-то изменилось?
— Да, вот дождь кончился.
И пару слов о банкете, посвященном закрытию ММКФ, который состоялся на Красной площади. Никита Михалков преподнес гостям презент — выступление группы “Gipsy Kings”. Надя и Анна Михалковы отплясывали под зажигательные латиноамериканские ритмы, подавая пример окружающим. В скором времени под балконом с горячими испанцами образовался танцпол из отечественных звезд.
Екатерина Редникова признавалась в любви к Фанни Ардан, а позднее переключила свое внимание на Морица Бляйбтроя. Дмитрий Дибров гордо демонстрировал общественности свою юную спутницу, а Елена Кондулайнен — яркое красное платье с глубоким вырезом. Марат Башаров все время искал новых собеседников. Никас Сафронов с удовольствием позировал фотографам.
Гендиректор ММКФ Ренат Давлетьяров удивил всех своими вокальными способностями, исполнив для гостей пару песен: из “Волги-Волги” и “Бременских музыкантов”. Помогали ему Александр Стриженов, Евгений Стычкин и Марат Башаров.
XXV Московский Международный кинофестиваль завершился. Как ни странно, “по серьгам” получила всего лишь одна “сестра”, все остальные призы ушли к тем, кто их действительно заслужил или же был одним из равных кандидатов на награду. Прямо не к чему придраться. Есть даже один маленький доморощенный скандал. Впрочем, при таком составе жюри (Сергей Бодров (председатель), Агнешка Холланд, Мика Каурисмяки, Кен Рассел, Бабак Паями, Мориц Бляйбтрой, Ольга Будина) иное решение возмутило бы.
Серебряный “Святой Георгий” за лучшую женскую роль.
Синобу Оотаке, “Сова”, режиссер Канэто Синдо, Япония.
Честно говоря, Канэто Синдо заслужил главный приз фестиваля. Но учитывая, что у него уже есть три приза ММКФ (в 1961, 1971 и 1999 годах), ждать ему было нечего. Поэтому эта награда — всего лишь дань вежливости мэтру японского кино. Тем более если вспомнить, что ММКФ является фестивалем категории “А” — как Каннский, Берлинский и Венецианский. В теории на подобных фестивалях призы вручают не за имена или политкорректность, а за находки. Из всех конкурсных картин самая любопытная в смысле киноязыка была, безусловно, “Сова”, где вся история от начала до конца происходит в замкнутом пространстве. И где режиссеру удалось виртуозно балансировать на грани драмы, комедии и мюзикла. Но это лишь в теории. На деле у каждого фестиваля своя политика. У ММКФ — отчаянное желание никого не обидеть. Поэтому приз за лучшую женскую роль “Сове” можно считать утешительным. Кстати, роль Синобу Оотаке действительно лучшая.
Серебряный “Святой Георгий” за лучшую мужскую роль.
Фарамаз Гарибян, “Танцуя в пыли”, режиссер Асгар Фархади, Иран.
Отдав этот приз иранской картине, жюри убило сразу двух зайцев. Поощрило иранское кино, мода на которое во всем мире сходит на нет, а у нас пока стабильна. И, главное, никого не обидело. Лучших мужских ролей в этом году не было — все актерские достижения либо оказались максимально скрыты за амбициями и профессионализмом режиссеров, либо отсутствовали вовсе, либо в истории главными были женщины. И роль Фарамаза Гарибяна, сыгравшего невезучего мужа, который, разведясь с женой, вынужден вернуть ей приданое, ничуть не лучше и не хуже прочих. А было бы забавно, если бы жюри отдало главный приз как всегда блистательному Тиму Роту за роль Кромвеля в “Убить короля”...
Серебряный “Святой Георгий” за лучшую режиссерскую работу.
Чан Чжун Хван, “Спасти зеленую планету!”, Южная Корея.
Этот приз — прорыв в истории ММКФ. Отдать одну из самых престижных наград фестиваля разухабистой южнокорейской картине — поистине смелое решение. Во-первых, российский консерватизм до сих пор не позволял отмечать востребованные и модные на мировом рынке азиатские фильмы. Во-вторых, подобное развеселое чтиво скорее всего было включено в программу лишь для контраста с остальными конкурсными фильмами, которые занимались стандартным разрешением общечеловеческих конфликтов. Ну и, наконец, сам сюжет фильма не позволяет относиться к нему всерьез.
Специальный приз жюри золотой “Святой Георгий”.
“Коктебель”, режиссеры Борис Хлебников, Алексей Попогребский, Россия.
Три русских картины в конкурсе не оправдали ожиданий. Все три скучны и безнадежно традиционны. И лишь “Коктебель” на их фоне со своим европеизированным киноязыком выглядел более-менее современно. Да и не отметить в России, которая на весь мир причитает по умершему кино, русскую картину было бы преступлением. Вот и отметили. Объективно — не за что. Субъективно — за близость стандартному мировому фестивальному мейнстриму. Который на самом деле представляет из себя огромный поток, уже давно захлестнувший кинозалы для “продвинутой” публики. Теперь и у нас есть что показать в кинозале “35 мм”.
Главный приз золотой “Святой Георгий”.
“Божественный огонь”, режиссер Мигель Эрмосо, Италия—Испания.
Эта испанская картина, показанная в первые дни фестиваля, с самого начала была в фаворитах. Драматичная история Федерико Гарсиа Лорки, рассказанная в этом фильме, — полувымысел-полуправда. Хороший сценарий, понятная каждому история, отличные актерские работы, сильная режиссерская работа — что еще надо для главного приза? Жюри этим набором качеств и ограничилось. Что уже само по себе не так уж и мало, учитывая, что никогда прежде фавориты кинокритиков не становились обладателями главного приза Московского Международного кинофестиваля.
