Опять взрыв, опять смерть. И пока родственники плачут, остальной народ обращается — кто к Богу, кто к царю — с простым вопросом:
— Когда это кончится?
Бог молчит, потому что в Библии уже все сказано: кто посеет ветер — пожнет бурю.
Земная власть отвечает: “Когда добьем террористов в их норах и подвалах”.
Ответ решительный, но беспросветно туманный. Все равно что клятва выполнить обещание, когда рак на горе свистнет.
Сколько тех, кого надо добить? Пока убито два десятка шахидок. Если их осталось пять или десять — взрывы скоро кончатся. А вот если их двадцать тысяч...
У них нет образования, нет политических идей. Они просто потеряли детей, мужей, братьев, отцов. Эти женщины хорошо знают, кто убил. Поэтому их не надо учить, не надо готовить. Они уже готовы. Надо только дать пояс и показать, как нажимать кнопку.
Басаев может их посылать, но вряд ли может их остановить. Они вовсе не хотят умереть за него. Они хотят умереть, мстя за убитых. Они хотят умереть — вот что самое неприятное; и всегда найдется тот, кто захочет их использовать. Поэтому если Басаева наконец убьют, проблема не будет решена.
Пока не поймем причину болезни, пока не поставим точный диагноз — правильного лекарства не найдем. У больного СПИД, а мы выделяем ему миллиарды на самые дорогие лекарства от насморка. Упрямо проводим ему всякие процедуры (выборы, референдумы, реформы) и делаем вид, будто верим, что он поправляется.
Мы воюем с международным терроризмом. А не помните ли вы, уважаемые читатели, когда у нас в Чечне начался международный терроризм? Сперва мы там восстанавливали конституционный порядок. Потом — освобождали чеченский народ от преступного дудаевского режима. Потом — уничтожали незаконные бандформирования. Потом — еще что-то.
И кого ни спросишь — все отвечают, что международный терроризм у нас в Чечне наступил после 11 сентября 2001 года — то есть когда взорвались небоскребы Нью-Йорка. И мы решили, что, назвав нашу операцию на Кавказе “борьбой с международным терроризмом”, обеспечим себе безусловную поддержку Запада в той самой Чеченской войне, которую Запад прежде так осуждал.
Если бы не старые газеты...
“Ельцин потребовал добить международный терроризм. Его гнездо внезапно обнаружилось там, где мы седьмой месяц наводим конституционный порядок. Полгода мы настаивали, что Чечня — наше внутреннее дело; не суйтесь. Теперь у нас там международный терроризм. Под это дело нужны помощь мирового сообщества, моральная поддержка и желательно деньги. Это очень вовремя. А то Запад уже стал задумываться, стоит ли давать кредиты, которые Россия тратит на бомбежку и стрельбу по своим гражданам. Бомбить международных террористов дело совсем другое — дело общее”. (“МК”. 20 июня 1995 г.) Это моя заметка восьмилетней давности.
Да, международный терроризм помогает Чечне деньгами и немножко хаттабами. Но почему он раньше этого не делал?
Почему чеченские женщины никогда не взрывались в Москве?
Мы сами, начав Чеченскую войну в декабре 1994 года, открыли международному терроризму дорогу на Кавказ, в Россию, в Москву.
Мы и сами действовали точно так же. Куда Советский Союз посылал деньги, оружие и советников (квалификацией не уступавших Хаттабу)? Туда, где разгорался конфликт, на котором нам хотелось сыграть. Мы посылали оружие, деньги и советников в Анголу, Йемен, Афганистан, Кубу, Корею и еще в пятьдесят стран. Но не посылали ничего такого в Швейцарию, Канаду и т.п., где сепаратистские проблемы решаются без стрельбы.
Мы теперь — жертвы международного терроризма. Но невинными жертвами нас назвать трудно. Мы, жители России, расплачиваемся за преступные ошибки руководства страны. Мы, граждане России, расплачиваемся за собственные ошибки, ибо сами выбрали того, кто в 1994-м начал войну, и выбрали его снова в 1996-м и тем доказали преемнику, что война (даже провальная и воровская) гарантирует политический успех.
