— Мы нормальные люди, но живем хуже бездомных шавок, — обводя свои владения рукой, Лидия Николаевна Синицына невольно упирается в шкаф. — Честное слово, уличным собакам вольготнее…
Вот уже четвертый год в крохотной однокомнатной “хрущевке” существуют пять человек. По сути дела чужие друг другу люди вынуждены ежедневно сталкиваться в пятиметровой кухне, часами дожидаться свободной ванной и занимать очередь на стирку. Надеясь на помощь государства, они изо всех сил стараются не сойти с ума.
Сын Лидии Николаевны Евгений Синицын учился в Ташкенте, оттуда в 1988 году и привез молодую жену — кроткую и тихую Аню. Прописал ее у себя — в однокомнатной квартире на Севастопольском проспекте. Увы, через три года семья распалась. Интеллигентный человек, он не погнал бывшую жену назад, в Ташкент, просто ушел на съемную квартиру. Думал, всего на несколько месяцев, оказалось — на годы...
В 1994 году Анна родила мальчика. Об отце ребенка она никому ничего не рассказала и продолжала жить в квартире бывшего мужа, стараясь накопить на собственный угол.
— Я пытался встать в очередь на улучшение жилищных условий, — говорит бывший супруг Анны Евгений Синицын. — Но тогда в квартире были прописаны только я и бывшая жена, и чиновники сказали, что с метрами у нас полный порядок. То, что мы в разводе, их не волновало.
В 1999 году Анна родила дочь. К тому времени любой разговор с экс-супругом мгновенно перерастал в громкий скандал, который обычно заканчивался вызовом милиции. А теперь представьте, что в ту же квартиру, на 30 квадратных метров, прописывается еще и мать Евгения — Лидия Николаевна: после смерти мужа она осталась без жилья. Вот так четыре года назад однокомнатная “хрущевка” превратилась в самый настоящий ад...
Комната в 19,5 метра поделена на две части: Анна с двумя детьми спит на диване в зале (так жильцы называют закуток, где есть окна), Лидия Николаевна четвертый год ночует на раскладушке в “темнице”. Просторнее всего их собаке Девочке — в ее владениях кусок коридора. На каждого человека здесь приходится около четырех метров жилой площади — меньше, чем положено подследственным в СИЗО.
В этой квартире нечем дышать, вытянешь руки — тут же упрешься в стену, какой-нибудь тюк или полку. Навесы в коридоре, постельное белье на кухне, холодильник, наступающий на колонну башмаков... Письменный стол (сын Анны школьник) в квартире ставить некуда. Разве что в ванную…
— Знаете, как я проветриваю свой чулан? — горько улыбается Лидия Николаевна. — Распахиваю входную дверь, открываю окна в подъезде и в квартире.
Найти здесь спальное место для сына Лидия Николаевна не смогла — разве что разместиться бутербродом на раскладушке. Евгений до сих пор скитается по приятелям.
— Квартиру снимать дорого, — говорит Синицын. — Зарабатываю 300 долларов, из них 250 нужно отдавать на жилье.
Он приходит домой поужинать, а затем звонит друзьям: “Можно у тебя сегодня остаться до утра?”
От безысходности Лидия Николаевна хотела уйти в дом престарелых — не взяли: чтобы попасть на обеспечение государства, нужно подарить ему свою жилплощадь. А у Синицыной здесь прописан сын, бывшая сноха и ребятишки.
— Ну куда ее с детьми выгонять? — вздыхает пожилая женщина. — Мы же интеллигентные люди.
Интеллигентные люди не рыдают у стен мэрии, не устраивают пикетов у дверей префектуры. Они просто уже который год просят городских и районных чиновников улучшить жилищные условия.
— Мы не требуем квартиры с видом на Кремль, — говорит Лидия Николаевна. — Нужна всего лишь комната в любом районе Москвы.
Ответов на просьбу — десятки. Каждый раз Синицыны с нетерпением разворачивают белый лист бумаги, но читают всегда одно и то же: “Предоставить вам комнату в коммунальной квартире не представляется возможным… т.к. они предоставляются очередникам более ранних лет постановки на учет и также нуждающимся в улучшении жилищных условий”. Сейчас получают жилье те, кто мается в очереди с 1982 года. Выходит, Анне предстоит еще 17 лет делить диван со взрослым сыном и дочерью, а Лидии Николаевне — отдыхать от шума на лестничной клетке.
Правда, недавно зампрефекта Юго-Западного округа г-н Картышов письменно напомнил Синицыным о праве “приобрести необходимую им жилплощадь на существующем рынке жилья”. Напомнил людям, у которых не хватает денег на съемную комнату, где на ужин пустой суп и где мать-одиночка растит двух детей. Как будто грубо оборвал: нет денег, так и жаловаться нечего…
В Москве в очереди на улучшение жилищных условий стоят 600 тысяч человек (195 тыс. семей) — население крупного областного центра. Квартиры в этом году получили 8 тысяч семей. Среди них есть те, кто ждал жилья более 20 лет. Но есть и “новички”, не простоявшие в очереди и пяти лет. Все — дело случая, который регулируется законом столицы “О приоритетах предоставления в пользование или приобретения в собственность с помощью города жилых помещений в 2002—2003 годах”. Голубая мечта Синицыных — попасть под эти самые “приоритеты”.
А пока они обивают пороги районной управы и префектуры, просительно заглядывая в глаза чиновникам и прижимая к груди кипу справок.
