Утром в минувший четверг бизнес-центр НК ЮКОС в деревне Жуковка мирно готовился начать свой обычный рабочий день. Около 11 утра в двери вломилась толпа человек в сорок и остановилась на пороге. Власти настолько замучились делать хорошую мину при плохой игре, что в этот раз решили не затруднять себя соблюдением закона и даже не допустили туда адвокатов! Несколько дней назад следователи Генпрокуратуры в сопровождении автоматчиков на глазах испуганных детей уже обыскивали лицей-интернат в поселке Коралово, финансируемый ЮКОСом, и бизнес-центр в Жуковке. А на прошлой неделе Генпрокуратура взялась за старое и отрядила свои следственные группы в здание службы безопасности ЮКОСа и в тот же бизнес-центр.
Адвокат Платона Лебедева Антон Дрель утром направлялся в суд по делу Платона Лебедева. Но на заседание прийти не успел. Ему позвонили и сказали, что в его офисе начался обыск. Дрель вернулся в офис в Жуковку, но его туда не пустили. Не велено, мол.
— Это мое помещение, — не понял Дрель, — и я к тому же адвокат.
— Нельзя туда, — отвечали автоматчики, в изобилии выставленные на подступах к бизнес-центру, — получены указания.
Подъехавших позже адвокатов — Андрея Тарасова, представлявшего интересы депутата Дубова, и нескольких других, пытавшихся защитить самого Антона Дреля, — тоже выставили вон. Уже вечером Дрель случайно просочился в дом и увидел развороченный офис и следователей в своем кабинете, сосредоточенно рассматривающих его совершенно конфиденциальные адвокатские файлы. Прочие прокурорские с радостью изымали документы на английском языке об аудиторских проверках и дивидендах компании ЮКОС. Кстати, эти документы можно совершенно спокойно найти в Интернете на сайте компании.
— Причем на все эти документы, — уверяет Антон Дрель, — есть разрешения.
Защитник поинтересовался, есть ли у хозяйничающих в его кабинете людей санкция суда, без которой нельзя проводить обыски у адвоката. Вопрос остался без ответа.
Помещение трудно было узнать. На втором этаже зияла пустым дверным проемом маленькая комнатка депутата Дубова. У окна стояла снятая с петель железная дверь с надписью “Рабочее помещение депутата Дубова”. Пол усыпан цементной крошкой, на столах — бумаги в беспорядке. С потолка свешивается проводка. Стена в соседнюю комнату, где раньше находился сервер бизнес-центра, проломлена. Разбитая дверь от комнаты стоит здесь же. Железный шкаф ощетинился разноцветными макаронинами проводов. Последствия теракта? Вандалы? Бандиты? В беспорядке валяются коробки из-под документов, личные фото. С рабочего стола исчез компьютер.
— А вот Конституция у меня на столе лежала, почему-то они ее не взяли, — удивляется Дрель.
Похищенными оказались конфиденциальные файлы многих доверителей адвоката, людей, никоим образом не причастных к делу ЮКОСа.
— Ценность для следствия нулевая, — недоумевает Антон Дрель, — аудиторские отчеты компаний, официальная информация о счетах банков и их дочерних фирм, которые легко можно отыскать в Интернете.
— Очевидно, Генпрокуратуре просто не нужна адвокатура как институт, — уверен Антон Дрель.
Президент адвокатской палаты Москвы Генри Резник на прошедшей в минувшую пятницу пресс-конференции назвал случившееся “посягательством на основу основ адвокатской профессии”.
— Я полагал, что Генпрокуратура меня уже ничем не может удивить, — продолжил Резник, — но я ошибался, и ГП в очередной раз меня посрамила. За два месяца до выборов прокуратура фактически вытирает ноги об Думу, проводя обыск в помещении депутата. Ведь на то, чтобы провести обыск у депутата Дубова, необходимо было заручиться разрешением не только райсуда, но и трех членов ВС — уверен, что такого разрешения не существует. В отличие от врачебной тайны адвокатская абсолютна. Если знать, что защитника власти могут в любой момент допросить относительно его доверителей, никто и никогда не будет обращаться к адвокатам за помощью. Влезать в производство адвоката по делу его клиента просто недопустимо.
Какой же сухой остаток у всей этой истории? В официальном пресс-релизе Генпрокуратуры говорится, что новые обыски по делу ЮКОСа понадобились лишь потому, что в предыдущий визит изъяли материалы, с помощью которых были установлены счета, на которые, по версии следствия, текли денежки, утаенные нефтяниками от государства “в результате уклонения от уплаты налогов”.
— У меня были копии лицензии ЦБ на разрешение Лебедеву на открытие счетов за границей, куда переводились личные дивиденды, — говорит Антон Дрель, — и отчетность МЕНАТЕПа о счетах за рубежом, но они не тайны и законны, поскольку заверены четырьмя ведущими мировыми аудиторскими фирмами.
Подобные подтасовки фактов прокуратура использовала и раньше. Например, она с воодушевлением объявила, что обнаружены доказательства, что ЮКОС-де открывает уголовные дела против конкурентов. На самом деле в рамках законных договоров о сотрудничестве с МВД сотрудники службы безопасности компании помогли обезвредить группу мошенников, подделывавших моторные масла, торговавших просроченными продуктами на бензозаправках.
— 30 октября у Платона Лебедева заканчивается срок содержания под стражей, — напоминает Антон Дрель, — у следствия по этому делу перспектив нет. И, возможно, эти люди хотели знать, какие ходы мы в дальнейшем предпримем.
Как справедливо заметил начальник правового управления ЮКОСа Василий Алексанян, также принимавший участие в пресс-конференции, “то, что начиналось как дело Лебедева и “Апатит”, начало превращаться в дело ЮКОСа”. И странные обыски у адвоката и депутата без присутствия защитников — только лишнее доказательство тому, что в борьбе все средства хороши. И теперь понятно — никто в этой стране не застрахован от того, что толпа людей с внушительными корочками вломится к нему в дом, поздоровавшись: “Здравствуйте, мы из Генпрокуратуры”, а затем перевернет все вверх дном, особо не следуя ни букве закона, ни здравому смыслу.
