Здание Госканцелярии с кабинетом президента Грузии в кольце, Центризбирком под особой охраной, “КамАЗы” с военнослужащими и пожарные машины наготове. Так через два дня после выборов выглядит Тбилиси! “Беспорядки мне не нужны”, — заявлял накануне парламентских выборов Эдуард Шеварднадзе. Но кто в сегодняшней Грузии слушает президента? Во вторник вечером по призыву оппозиции народ вышел на улицы Тбилиси. До этого представители основных оппозиционных сил — блоков Саакашвили “Национальное движение”, Бурджанадзе “Демократы”, Патиашвили “Единство” — потребовали от правительства прекратить тотальную фальсификацию результатов голосования и договорились о совместной деятельности. Аналитики уже проводят аналогию между грузинскими и югославскими выборами, в результате которых Милошевич лишился власти. Если в ход и впрямь пойдет силовой вариант, то не факт, что в выигрыше окажется Шеварднадзе. У властей еще есть время отыграть все назад: к среде обработано только 60% избирательных бюллетеней.
За блок Шеварднадзе голосовали покойники
Тамара Александровна, почтенная представительница древнего грузинского рода и доцент театрального института, накануне выборов мучительно размышляла, стоит ли идти голосовать. С одной стороны, голосовать не за кого. С другой — если она не придет на участок, то ее голос непременно украдут и запишут в пользу правительственного блока. А этого она допустить уж никак не может, потому что те, кто правил Грузией эти 10 лет, считает Тамара Александровна, довели страну до полной деградации. Она, кандидат наук, получает зарплату, которой не хватает даже на оплату коммунальных услуг и ее знаменитой квартиры в центре Тбилиси, в которой бывали когда-то Параджанов и Высоцкий. Поэтому она решила на выборы идти, но проголосовать против всех. Вечером она делилась впечатлениями. Прозрачная пластиковая урна (новшество, долженствующее подчеркнуть “прозрачность” выборов) оказалась слишком мала и быстро заполнилась. Когда опускать бюллетени стало некуда, члены избирательной комиссии принесли целлофановый мешок. Тамара Александровна проголосовала за “Адвокатов Грузии” — малоизвестную партию, стоявшую в самом конце списка. “Я подумала, что если проголосую против всех, то мой голос все равно украдет Шеварднадзе”, - так она объяснила свое решение.
Ей повезло: она нашла себя в списках. А вот Нанули Чкоидзе, исполнительный секретарь партии “Эртоба”, в списке себя не нашла. Зато там был ее отец, погибший 11 лет назад. Вообще же маленькие урны и огромные очереди на столичных участках — все это были лишь “цветочки”, а настоящие “ягодки” созрели в провинции.
Уже на дальних подступах к крупному индустриальному центру Грузии — городу Рустави — в день голосования можно было увидеть вооруженных людей в камуфляже, лица которых скрывали черные маски. Эти загадочные бойцы, чью “конфессиональную” принадлежность не смог в Рустави прояснить никто, проверяли проезжающие машины. Утром группа лиц, пожелавших остаться неизвестными, разгромила девятый участок, оскорбив физически членов избиркома. Возле здания, в котором заседала окружная комиссия, стояли автобусы со спецназом. Зато отсутствовал председатель комиссии. Ни домашний, ни мобильный телефоны его не отвечали, на участках его тоже не видели. А увидеть его в тот день хотели многие.
Перед избиркомом с растерянным видом стоял представитель персонала 2-й колонии, который, как и вся полиция, уже три дня был на казарменном положении. Персонал передал список своего состава, всего 125 человек. Но на участке нашли себя в списке только 15 человек. Не было в списках жильцов 22-го, 24-го, 26-го, 29-го домов по улице Вахушти. Миша Петриади, проживающий на улице Дружбы Народов, 20, 119, обнаружил, что вместо него в список занесен совсем другой человек, якобы живущий в его квартире. Майя Хатиашвили в списках себя не нашла, зато обнаружила там Вардосанидзе Лаврентия и Эмму, которые умерли 14 и 10 лет назад. Мертвые избиратели были зарегистрированы и по адресу Руставели, 35, а живой Этери Виссарионовне Гошади из 17-й квартиры и ее дочери голосовать не позволили. Десятки избирателей в течение всего дня обивали пороги комиссии.
— Что нам делать? — спрашивали люди. — Где председатель?
— Его ищут, — отвечали сотрудники избиркома. — И вообще, идите отсюда.
Когда мы подъехали к 46-му участку, двери его были заперты, а во дворе стояла толпа избирателей, которых не пускали на участок уже в течение полутора часов. Нам тоже пришлось долго стучаться. Внутри происходило что-то странное. Толпа то ли избирателей, то ли наблюдателей, то ли посторонних людей металась от висящих на стене списков к столу, за которым сидели члены комиссии. В центре толпы с безумным видом носилась председательница комиссии, размахивая какими-то бумагами. Никто ничего не понимал.
— Слушайте, она ругается неприличными словами, — сказала мне наблюдательница от оппозиции. — Если бы она была мужчиной, ее бы побили.
В это время председательница вдруг с размаху ударила какого-то мужика. Тот врезал еще кому-то, и завязалась драка.
— Несколько дней назад, — рассказывала оппозиционерка, — люди специально проверяли: они были в списках. В день голосования они из списков исчезли. А она говорит: отстаньте, у меня и без ваших списков много проблем. И целый день ругается, как собака.
В течение 2—3 часов этот участок фактически не работал. На наших глазах не проголосовал ни один человек. До этого соотношение было такое: на 14 часов проголосовало 233 человека, а 110 пришли и ушли домой, так как их не было в списках.
Пожилая русская женщина с палочкой, Анна Александровна Гришкина, тоже не нашла себя в списке. Это случилось впервые в ее жизни: до этого она, сознательная гражданка, голосовала всегда. Она не стала добиваться справедливости: стукнув в досаде палкой об пол, пошла домой. Зато Сирана Петровна Давтян заявила, что не уйдет, пока не проголосует: “Я с постели встала, пришла, а всей семьи — четырех человек — нет в списке!”
С этими списками история такая. Первый вариант списков сделала полиция и передала в ЦИК. Потом ЦИК трудился над этими списками при помощи IFES (Международный фонд выборных систем). Эта организация, которая участвовала в подготовке выборов в Грузии, финансируется американцами. Новые списки появились за день до голосования. Кто в конечном итоге отвечает за случившийся конфуз, понять трудно. В списках были избиратели, родившиеся в XVIII веке. Есть свидетельства, что у людей на участке спрашивали, за кого собираются голосовать. Если говорили, что за блок Шеварднадзе, то в списках их тут же находили.
За два часа до конца голосования пришло известие, что председатель ЦИК Нана Девдариани объявила, что те, кого нет в списках, должны идти в свои окружные комиссии, там им объяснят, что делать. В избиркоме по-прежнему стояла толпа тех, кого вычеркнули из списков живых. Сотрудник, представившийся Костей, объяснял им, что он не спал и не ел четверо суток. Другой в течение часа каллиграфическим почерком переписывал с одного листа бумаги на другой текст размером в полстраницы.
— Это телефонограмма из ЦИК, — объяснил он. — Ее же надо правильно оформить.
19 часов. До окончания голосования — час. Новость: Нана Девдариани сказала, что надо просто идти на свой участок с паспортом, зарегистрироваться у представителя полиции и голосовать. На втором этаже здания избиркома — участок. Люди ринулись туда.
— Ничего не знаю, — говорит председатель комиссии. — Указаний не поступало.
Представитель полиции, ясное дело, отсутствует.
20.00. Участки закрываются. Приходит сообщение: на одном из руставских участков разбили урну. Едем туда. Было так: в момент окончания голосования внезапно погас свет, а девушка-наблюдатель включила фонарик. Фонарик выбили, а саму девушку принялись избивать. На участок ворвался ее муж с друзьями, которые отколошматили всех присутствующих и сломали урну с бюллетенями.
Около 21 часа на свое рабочее место проскользнул неуловимый председатель окружной комиссии. Начинался долгий и трудный подсчет голосов.
