В среду арбитражный суд назначил на АО “Москвич” внешнее управление. Считается, что этот шаг поможет автогиганту, история которого чем-то похожа на судьбу “Титаника”, выплыть. С той лишь разницей, что столичный завод шел ко дну больше десяти лет.
Последняя и самая мрачная страница существования АЗЛК начала писаться в мае прошлого года. Тогда в Арбитражный суд Москвы поступил иск от Москомзема о признании завода банкротом. И вот теперь суд вынес окончательный вердикт: “Москвич” — банкрот.
Что будет дальше с полумертвым гигантом развитого социализма, на котором некогда работали десятки тысяч москвичей? Как он существует сейчас? Чтобы ответить на эти вопросы, корреспонденты “МК” в очередной раз отправились на завод.
После судебного решения на “Москвиче” на первый взгляд ничего не изменилось. Внешнее управление было введено еще прошлым летом — Александр Комаров и до судебного вердикта был временным управляющим. Но изменения все же есть. На проходной заводоуправления его покой караулят уже не тетушки-вахтерши, а “чоповские” сотрудники. Спрашиваем у них, платят ли зарплату, — ребята охотно отвечают, что да, платят, но они-то на заводе не числятся. Нам советуют пообщаться с заводской вахтершей. Татьяна Ивановна сидит в небольшой теплой комнате, где вовсю работает калорифер.
— Хорошо хоть электричество есть, уже месяца три, как за энергию завод платит. Даже зарплату иногда дают. За июль-август полностью рассчитались, перед Новым годом мне 4 тысячи заплатили, еще обещают подкинуть. А то, что должны были до июня, так мы всем коллективом в Люблинский суд иск подали.
Татьяна Ивановна работает на “Москвиче” уже семь лет, привыкла к заводу. Говорит, что жизнь потихоньку налаживается. Теперь и бухгалтерия, и “кадры” тоже приходят каждый день к 8 утра. Правда, дольше, чем до 11, высидеть в помещениях нереально: холодно. Счастье еще, что наняли охрану: часто срабатывает сигнализация, и теперь есть кого послать туда. Прошлым летом бомжи облюбовали пятачок за музеем АЗЛК, костры там жгли, когда ночевали.
Идем к начальнику заводской охраны. Тот говорит, что у него на объекте все тип-топ. Нет, на территорию пройти нельзя — режим. Что ж, нельзя так нельзя. Видим, как из здания заводоуправления выходит человек. Зовут Геннадием. На “Москвиче” — страшно сказать — с 1968 года. Пришел обыкновенным электриком. Потом закончил техникум, сейчас ведущий инженер-электронщик. Про то, что назначен постоянный временный управляющий, знает, но от этого факта в восторг не пришел — уже разуверился во всем и вся за годы вынужденного безделья.
— Уже и не помню, когда зарплату получал. Сейчас прихожу, караулю свое оборудование. Денег нет, и неизвестно, когда будут. Доживаю тут, как и другие “старики”. Молодежь вся на другие места устроилась...
Обходим территорию завода. Проходная №4. Двери наглухо заварены. Проходная №3. Тут картина другая — оконные проемы заткнуты колючей проволокой. Отодвигаем “колючку” в сторону и пролезаем в окно. Стрелки на часах проходной застыли в положении 9 часов 10 минут. Когда-то через эти турникеты шла бесконечная вереница людей. Сейчас они застыли. Когда теперь оживут?
Идем к метро. Кругом ни души. Только стая бродячих псов ластится к нам — просят есть. И все. Больше на “Москвиче” сейчас никто не кормится...
Но это было в среду, в день решения суда. А вчера, уже на следующий день, все завертелось, и с такой скоростью, что заводчане не знали, что и думать. Прямо с утра заработали бульдозеры и дворники — чистили площадки перед цехами. Из музея выкатили полуразобранный 41-й “Москвич”. Сказали, что отправляют на конвейер. Анатолий и Алла, проработавшие на АЗЛК более двадцати лет, рассказали, что приезжало какое-то высокое начальство. Видимо, собираются запускать предприятие. А начальник охраны, выпроваживая нас за пределы территории, предположил, что часть цехов скоро запустят. Будут делать запчасти для “Москвичей”. Интересно, кому удалось за ночь начать решать проблему, уходящую корнями аж в 1980-е годы?
Тогда государство дало “Москвичу” крупный кредит. Предполагалось, что деньги пойдут на разработку и производство современных моделей. Но это эпохальное решение совпало с началом экономических перемен в стране и приватизацией. И щедрый подарок государства собственному дитяти превратился в финансовый шлагбаум, которым Минфин прикрыл производство автомобилей на предприятии. И сейчас на “Москвиче” висит долг размером в 800 млн. долларов. Для коммерческого предприятия сумма гигантская, если бы не одно “но”: АЗЛК — акционерное общество, контрольный пакет которого у государства. То есть должник и кредитор — одно лицо, и деньги затерялись в кармане казенных брюк. Не помогли “Москвичу” и столичные власти. Они заявляли, что не прочь получить контрольный пакет автогиганта в свои руки. Обещали спасти завод. Но взамен требовали списания “советского долга”. Пойти на это правительство не смогло, и жизнь “Москвича” закончилась в суде.
Впрочем, нет. Судя по всему, еще не закончилась. Ведь собственность предприятия больше висящих на нем долгов. Поэтому, считает депутат Мосгордумы Михаил Вышегородцев, в предстоящие 18 месяцев — именно это время “Москвичом” будет командовать внешний управляющий — завод скорее всего лишится части имущества: помещений, оборудования и земли. А когда долги будут погашены, предприятие должно начать работу.
Его бы устами... конвейер восстановить.
