Он молодой, европеизированный и красивый. В общем, наш российский Перри Мэйсон. Неудивительно, что именно его сделали ведущим программы “Час суда” на RenTV.
— Выступать в суде и в телепрограмме — разные вещи. Пришлось подучиться, прежде чем начать телекарьеру?
— Я хотел взять несколько уроков телемастерства у старых ведущих и дикторов. Но меня отговорили мои хорошие знакомые, которым я доверяю, — Катя Андреева, Света Конеген. Они сказали, что не стоит, а то я потеряю индивидуальность. Так что, если я и делаю ошибки, это моя изюминка.
— Вас и до “Часа суда” было много на телевидении...
— Что же делать, если бесконечно обращаются журналисты, да и клиенты часто просят “осветить” тот или иной процесс.
— А вы не хотите полностью переквалифицироваться в телеведущие?
— Ни за что. Адвокат это не шоумен. И мне не нужно себя пиарить. Я против того, чтобы меня заворачивали в разные бумажки и приписывали мне качества, которых у меня нет. Как говорит один мой клиент, моя хитрость — это моя честность.
— Вы знамениты участием в громких процессах — защищали “Властилину”, НТВ, полковника Буданова, Сергея Доренко. Вам не скучно в программе заниматься “мелкими” делами — человека попугай покусал или потолок у кого-то протек?
— Олигархов у нас, к счастью, сажают не каждый день, а собаки кого-то кусают и крыши протекают — каждый. Так что, может, это и есть самые масштабные дела — они чаще встречаются, из них состоит жизнь.
— В программе участвуют подставные люди?
— Всех почему-то интересует этот вопрос. Ответ простой: вам что важнее — как разрешается конкретный спор или что за люди на экране? Дела все настоящие. Мы для себя решили, что не отступаем от норм Гражданского процессуального кодекса. А по закону человек может или сам выступать, или присылать представителя. Так что к нам может приходить и не сам истец — не каждый же способен перед камерой работать.
— Маленькая ложь рождает большое недоверие. Человек посмотрел несколько ток-шоу и не верит в то, что в вашей программе люди настоящие. Зрители же воспринимают программу не как обучающую, а как развлекательную...
— Слишком у нас искушенный зритель. В моей программе главное — это суть спора.
— Откуда берутся эти истории?
— Изначально нам дал “добро” Верховный суд на то, чтобы мы пользовались судебной практикой Москвы и всей России. А второй источник — реальные люди. Сейчас уже пошел огромный поток писем, в которых люди обращаются к нам.
— Говорят, вы платите каналу за участие в этой программе...
— Я так скажу: журналисты всегда знают, кто кому и за что платит. Этот вопрос не об этой программе, а вообще об адвокате Астахове. Отвечаю: никогда никому не плачу. У нас очень узкий мир, и, если кто-то купил себе награду, звание, публикацию, об этом все моментально узнают. У меня несколько иной стиль: когда я учился в Америке, то постоянно подрабатывал: я выступал на пенсильванском телевидении, на CBS, на CNN, на “Голосе Америки”. И американцы всегда очень щепетильно все эти выступления оплачивали. Там быстро приучают к тому, что любое публичное выступление должно оплачиваться. И неплохо. Так что открываю секрет: мне платят за участие в этой программе.
— Вам платят по адвокатским расценкам?
— Да. Получается, как будто я веду почасовую консультацию. Столько мне и платят. С той разницей, что в час я могу проконсультировать одного-двух, а через экран — сотни тысяч и даже миллионы граждан... Наверное, я бы и бесплатно в такой программе участвовал, если бы были силы и время. Спасибо создателям программы, они компенсируют мне эти неудобства, потому что большинство программ мы снимаем в выходные дни.
— Как вы себя чувствуете в роли судьи?
— Пришлось, конечно, в определенном смысле вжиться в эту роль: адвокат ведь всегда субъективен, поскольку отстаивает позицию клиента. Но во всем мире люди, прежде чем стать хорошими прокурорами или судьями, становятся адвокатами. В обществе, где правосознание высоко, и судья, и прокурор, и адвокат должны быть на одинаковом уровне: и социальном, и профессиональном. У нас сами прокуроры и следователи говорят: у прокуратуры квалификация ниже, чем у адвокатов. Это плохо, это наша общая беда.
— Люди в целом плохо представляют себе свои права?
— Сейчас ситуация медленно исправляется. Если человек пришел в суд и подал исковое заявление, он уже на правильном пути. У нас же можно прийти в суд самому и представлять там свои интересы — и не надо даже адвоката приглашать! В Америке и в Европе вы этого не сможете. Там обратиться в суд можно, только пройдя через юридическую контору. В этом, кстати, и смысл нашей программы: мы показываем, как человек должен предъявить требование, если возникла какая-то проблема.
— Куда делся из программы Михаил Барщевский?
— Изначально планировался один ведущий. И на эту роль пробовали многих. Когда программа только задумывалась, ко мне приезжали раза три. Тем временем происходил отсев ведущих, и мы с Барщевским остались вдвоем. Теперь вернулись к первоначальному варианту, а у Михаила Юрьевича и своих забот полно.
