Прошел уже целый год, как не стало легендарного командира Группы “А” 7-го Управления КГБ СССР Виктора Карпухина. На годовщину смерти бывшего командира состоялось торжественное открытие памятника на аллее Героев Николо-Архангельского кладбища, где он похоронен.
Виктор Федорович скоропостижно скончался 24 марта 2003 г., возвращаясь из Минска со встречи ветеранов Афганистана. И через год на кладбище пришли его боевые друзья, ученики — ветераны спецподразделения и действующие бойцы группы “Альфа”.
Его жизнь была яркой, как след кометы. А не очень длинная судьба вместила такое количество побед, потерь и крови, что их с лихвой хватило бы на десяток обычных судеб.
Сын офицера не представлял себе другой профессии, когда в 1969 г. окончил Ташкентское танковое училище. Учителя говорили: “Курсант Карпухин неукротим от природы, а на его пути чувствуется острый запах пороха”. Он уже тогда был готов совершить все подвиги на свете. После училища молодой лейтенант попал в пограничные войска и “резко выделялся на общем фоне вулканическим темпераментом, страстью к высокому напряжению и энергичной игре с фортуной”. Наверное, поэтому его легко приняли в 1979 г. в новое боевое подразделение — Группу “А”, где он прошел путь от замначальника отделения до командира отряда.
Конечно, звездным часом Карпухина стал знаменитый “афганский” штурм дворца Тадж-Бек — дворца Амина. Эта уникальная и блестяще выполненная операция вошла в анналы всех без исключения спецслужб мира. Дворец был больше похож на крепость, которую охраняли танки, зенитные орудия и доты. Толстые стены выдерживали залпы тяжелой артиллерии. А все плато вокруг дворца легко простреливалось и было заминировано. 22 бойцам Групп “А” и “Зенит” противостояло более 200 гвардейцев Амина. “Перед боем мы помылись в бане, надели чистое белье и десантные тельняшки, — вспоминал о том бое Виктор Федорович. — Кто-то выпил водки, кто-то — валерьянки, но это особо не помогло: в воздухе висело напряжение, которое, казалось, можно было потрогать руками. Все понимали: игры закончились. В груди каждого был сложный сплав отваги и решимости выполнить приказ. Гвардейцам в тот день явно не повезло: мы пришли по их душу...”
По воспоминаниям одного из участников штурма, “был момент, когда мы пришли в ужас... Это была настоящая картина ада”. Все огневые точки захлебывались огнем. На БМП, в которой находился Карпухин, в считанные минуты разнесло все триплексы, а фальшборт продырявило как дуршлаг. Механик-водитель помертвел от испуга и ударил по тормозам. Взбешенный Карпухин обложил его многоэтажным матом — и БМП снова двинулась вперед. Бойцы были видны из дворца как на ладони. Но они не дрогнули и, миновав “мертвое” пространство, гудящее от пуль и осколков, с разных сторон ворвались в здание...
Карпухин потом вспоминал, что по лестницам дворца приходилось не вбегать, а вползать: в воздухе было тесно даже пулям. А потом началась кровавая мясорубка в коридорах. Бойцы “зачищали” этажи “двойками”: один вышибал высокую, до потолка, дверь и бросал гранату, второй поливал помещение свинцом.
Самого Амина смерть настигла, когда он бежал по этажу, не веря, что шурави решились на штурм. Под ноги ему попала граната и отбросила взрывной волной в комнату отдыха. Шансов выжить у партийного лидера просто не было.
“Дворец взят, много убитых и раненых, главному — конец”, — просто и буднично доложили “наверх” об исходе операции. Крови во дворце было столько, что она чавкала под ботинками, проступая из ковров. В воздухе висел устойчивый тяжелый запах гари, крови и паленого мяса. Отовсюду неслись стоны и проклятия.
А сразу после штурма пришло сообщение, что на выручку Амину выдвинулась афганская механизированная колонна. Как назло, группа уже израсходовала весь противотанковый боекомплект. Как признавались сами ветераны, “они лихорадочно снаряжали магазины, а патроны от волнения плясали под руками...” Когда появилась танковая колонна, спецназовцы заняли круговую оборону там, где еще недавно лежали их противники. Но в наушниках послышался родной мат: это, оказывается, подошло подкрепление — десантники Витебской дивизии. “Это похоже на штурм Рейхстага...” — мрачно заметил прибывший с колонной офицер-десантник, ошалело осматривая место сражения.
В том бою погибли два офицера “Альфы” — Дмитрий Волков и Геннадий Зудин. Обоих посмертно наградили орденами Красного Знамени. А Карпухин получил звание Героя Советского Союза и орден Ленина. Видимо, в бою у него был личный ангел-хранитель: за весь штурм — ни одной царапины.
Многие бойцы еще не один год продолжали воевать во сне, просыпаясь в холодном поту. У Карпухина процесс реабилитации прошел наименее болезненно. Ударный штурм только пришпорил его честолюбие. Одна операция сменяла другую, и бойцам почти всегда сопутствовала удача.
Одной из самых известных операций отряда под командованием Карпухина стал штурм совместно с милицейским “Витязем” Сухумского изолятора временного содержания. В августе 1990 г. его захватила уголовная братва, подогреваемая ворами и авторитетами. Штурм был молниеносным. Заложников освободили, а изрядно помятых вожаков изолировали от трясущейся от страха толпы. У бунтарей изъяли целый арсенал оружия, “конфискованного” у охраны. Бойцам аплодировали тысячи местных жителей, съехавшихся посмотреть на развязку трагедии.
За множество операций по освобождению заложников в разных концах страны командир “Альфы” был награжден орденом Красного Знамени и знаком “Почетный сотрудник госбезопасности”.
Он ушел из группы в звании генерал-майора и успешно занимался бизнесом, создав крупное транспортное предприятие, возглавил Движение ветеранов спецназа. И всегда был рядом с “Альфой”. Как озарялось его лицо каким-то особым светом, когда ему в руки попадали новые образцы стрелкового оружия!
Но, возможно, именно афганский штурм достал генерала в купе поезда Минск—Москва через два с лишним десятка лет. Почтить память друга пришли на кладбище друзья Карпухина. Герой Советского Союза генерал-полковник Валерий Востротин и бывший президент Ингушетии генерал-лейтенант Руслан Аушев.
Судя по огромной горе гвоздик у нового обелиска и множеству людей, Виктор Карпухин надолго остался в памяти друзей и учеников, которые и сегодня идут в бой, помня его отвагу и силу духа.
